Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

– Вот такая история, Раф, – жаловался Миронов на Васю. Они сидели в офисе фирмы, в уютном особнячке на Плющихе, и пили коньяк. Секретарь заносил то конфетки, то лимончик и все осматривал Андрея Андреевича непонимающим взглядом.

– Новенький, старается, – объяснял Шариф.

– Да, старается. Это он пакету моему не доверяет. У тебя здесь клиент крутой, с кейсами да с пейсами приходит. Ты что ж секретаршу не возьмешь?

– А ну их. Страшную не хочется, а не страшная на мужиков подсядет, раньше или еще раньше. И беременеют в самый ненужный момент. Так зачем мне этот геморрой в серьезной фирме? Что я, баб не видел?

Помолчали.

– Значит, боится? – Раф продолжил начатый Мироновым милый его сердцу разговор. – Пуглива стала Летучая Мышь? Не хочет Вася в своей норе копошиться? Хм-хм.

– Да, закон коммуналки.

– Э, Андрей Андреич, вы уж простите меня, старого буддиста, но контора ваша – миф. – Раф повторял то, что только что говорил ему Миронов. – И ваш Иванов, и наш Вася – обычные люди, моим ребятам что стоит их пробить! Контора ваша – фьють. Все, сдулась, повыгоняли людей. Теперь за обычной справкой к ментам бегают. Личка – туфта, наружка – наружке разучились. Миф остался, мыльный пузырь.

Миронов подливал коньячка. Ох и зол Шариф на контору. На то и расчет – рассказав о страхе Васином, он взял Рафа на интерес – теперь товарища Иванова и по телефонам пробьют, и жучков, если надо, повесят добрые смежники – гэрэушники, и, на край, наружкой обеспечат грамотной. В одном прав Шариф наверняка – ничего не представляет из себя один, сам по себе товарищ Иванов, не служит красная книжечка уже крышей. Обычный клерк, замотанный, застиранный, после службы несущийся по магазинам, такой же беззащитный гражданин новой демократической их Руси.

– Ты не хорохорься, а то один раз уже дохорохорился. Вот разозлится человек с редкой фамилией, напустит своих архаровцев на твоих молодцов. Ты кто ни есть, а частное лицо, а над ним – государство, какое ни крути, – подзадорил Миронов Шарифа.

– Э, какое государство, наивные вещи говорите, Андрей Андреич. Вот я – частное лицо, верно, а крыша надо мной самая государственная. Сами знаете какая. Потому что крыше с такими, как я, частными и ответственными, работать лучше, чем с казнокрадами да бездельниками. И обратное, или, как вы выражаетесь, «противное» верно сейчас – госопричников только частные сейчас нанимают. Вот говорю я вам – вашего человека с редкой фамилией какой-нибудь чиновник купил, кому журналистик поперек печенки шире. А такой, как я, для чиновника этого – смерть. На чиновника он управу найдет, начальство с начальством договорится, а меня как ему взять? Или вот вас? Мы же с вами свободные. Вот такой парадокс получается. Мы самым свободным звеном выходим, а функция защиты государства по-прежнему только нам и по плечу!

Раф взвесил на ладони ножик, которым он очищал фрукты, и, не приподнимаясь с места, метнул его в сторону двери. Нож воткнулся в дверную раму с плотным пристукиванием, что каблук чечеточника. Но Миронов и головы не повернул ни когда мимо его носа промелькнуло лезвие, ни когда словно ждавший этого сигнала за дверью секретарь зашел в кабинет, привычно изъял ножик из дерева, протер салфеткой и вернул на стол.

– Оценка верна, хотя частично. Теперь мы государство от самого себя защищаем, – уточнил Миронов.

– Потому и говорю, что теперь только нам, вольным буддистам…

Миронов еще раз убедился в том, что Раф остался Рафом. Он гостя не отпускал до самого вечера, пока не опустошил запас коньяка в офисе и по конец, казалось, совсем усоп. Двое суток Шарифа ни по офисным, ни по мобильным застать не удавалось, и Андреич утратил уверенность в бывшем слушателе и соратнике, но на третий день Раф объявился сам и предложил немедленно встретиться.

– С вас коньяк, Андрей Андреич. Бутылка. А с журналиста – бочка, – проскрипел он своим особым, насмешливым голосом, и Миронов немедленно отменил свои дела и умчался навстречу.

Гражданка Альметьева

Шарифу повезло, как может везти только пьяным – иной свалится из окна, и кранты, а этим – хоть бы что… Ребята гэрэушники только начали «щупать» Иванова на дому, как поймали его на ключевом слове «Логинов» – звонок прошел на мобильный, оформленный на гражданку Альметьеву, проживающую… в Назрани. Так, уже хорошо. Хорошо, что на Лубянке телефонный кабель крысы проели, не слышно ни хрена. Так что звонит бедолага из дома. И еще ребята Рафа как-то не очень поняли, почему у гражданки Альметьевой густой мужской голос. Но самое интересное началось потом, когда педантичные частники взялись прочесывать номера, по которым звонила в последние дни гражданка Альметьева, обладательница столь глубокого альта. Можно было бы эту работу и не делать, но шеф повелел не упускать ничего. Импеданс такой у него с похмелья, интуиция – говоря по-русски. Конечно, Шариф своим говорить не стал, что трудятся они в кредит, пока за счет фирмы – те и нагребли абонентов штуки на три баксов. Исполнительные.

– Вот, Андрей Андреич, – Раф выложил перед Мироновым распечатки. – А теперь проявляйте свои знаменитые стратегические навыки. Выберите среди всей этой макулатуры направление дальнейшего поиска, ткните перстом указующим.

Миронов беспомощно оглянулся вокруг – стыло саке, очередь за стеклом жадно смотрела на счастливчиков, проникших в японский ресторанчик на Петровке, – а ему, вместо суши и саке, в бумагах разбираться? Дорого же ему обходится знакомство с будущим классиком Балашовым. Но ничего, оно еще себя отобъет, оправдает…

– Так-так, телефоны пока смотреть не будем, откидываем. Сортируем по абонентам. О, твои парни трудовые, добре. Не поленились по хатам персонажей развести…

– А то. Вы смотрите, смотрите.

– Да я смотрю. Давай хоть саке пригубим, злодей. Саке нужной температуры требует, а иначе никакой пользы от него. Спиртной труп. Ага, ленинградская гражданка нас не волнует, старовата, так, какие-то бабы в Москве, звонки поглядим – вечерние. Точно, наверняка съем. Как захочешь про этого владельца средства мобильной связи узнать – вот сюда звони, не ошибешься. А это что за джентльмен? Мидовский чиновник? Хорошо. А телефончик-то не рабочий, мобильный, значит, знакомство близкое имеется.

– Бьете в десятку, Андрей Андреич? Как государство – такими головами, как мы, кидается? Знал бы кого, у-утопил бы. В саке.

– Ну, а это совсем занимательная история выходит. Гражданка Альметьева кто по профессии? Разведена?