Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

– Не немец. Картье швейцарец, – уточнил и Логинов. Его рубашка плотно облегала тело, и никаких карманов, полных визиток и прочего хлама, в них не водилось. Но почему, почему даже этот страж порядка в квадрате, и тот убежден в глубине души, что где русский, там вместо порядка такие вот залежи? Яблоки, как он изволил выразиться…

– А, немец, швейцарец – какая разница! Швейцарцы – тем более. Мы год назад одного такого духа во Владикавказе обменивали, так он знаешь что первым делом спросил, когда в наш джип загрузился? Нельзя ли у нас сразу электронную почту поглядеть. Письма у него, видишь ли, накопились. Ну я понимаю, мыло бы попросил или жвачку мятную!

– На кого обменивали? – не понял Логинов.

– А, на абрека одного. Мелочь пузатая, до кучи взяли, рожа его не понравилась, а их местному папе первый друг оказался. Ей-богу, первый раз не мы за обмен доплачивали, а нам.

– Год назад? – уточнил Миронов. – Это тогда ты на евроремонт решился?

– Ну, евро не евро… Побольше бы таких швейцарцев. Хоть одного в квартал – и ведь можно жить!

– Нет, Василий, швейцарцев, как видишь, хватает. Дело в таких местных щедрых папах – вот кто нам нужен. И щедрый такой за Картье реалистично просматривается. – Миронов стал серьезен.

– У него была электронная записная книжка. И манера – включит, посмотрит и снова выключит. И в дипломат. Я его раз спросил даже – не лень каждый раз ПИН-код набирать?

– Он объяснил, мол, когда на Канарах отдыхаешь – свети своей книжкой хоть перед всем пляжем. А если в Чечне гуманитарку проверяешь, то лучше так. И себе, и другим покойней.

– Разумный человек ваш Картье, – поощрил Гаспара Миронов, – как пить дать, из наших коллег в благотворительность пришел.

– Тогда шуму было бы больше, – возразил Вася, впервые тем не менее воспринявший этого Картье персонально как заслуживающего интереса человека, а не как фигуру обмена в начавшейся игре. На Канарах, видите ли…

– Это сказать трудно. Чтобы так сказать, нужно знать истинные цели и задачи пославших его людей. А нам они неизвестны. И вряд ли будут известны. Это как будущее предсказывать – все гадают по пятнам на солнце, от чего войны начинаются, потому что истинных целей и причин геополитических явлений не знают…

– Да, они неизвестны, – поспешил вмешаться Логинов, уже догадывающийся, в какое русло сейчас уплывет мироновская мысль, – но зато известно, что есть дипломат, в нем – записная книжка, а в книжке – телефон того товарища, к которому Гаспар отправился в Назрань. Он ведь сказал, что запасной вариант имеется. И Мария, когда прощалась, говорила, что все у них и без меня ловко складывается. Чтобы я не нервничал, не казнил себя, жара не нагонял.

Логинов вспомнил, как нежно, с какой затаенной печалью звучал при их последнем телефонном прощании ее голос, и снова сжалось в кулак, а затем зачастило сердце. Он глубоко вдохнул и усмирил его стук. Собеседники замолчали и занялись пивом.

– Копай, Василий, копай. У меня интуиция на это дело, – прервал неловкую паузу Миронов. – Найдем папу из Назрани, найдем и Марию.

– Андрей Андреич, ну как я этот чемодан возьму? Он ведь даже не в Москве, а где-то там, в местном управлении в вещдоках пылится. Дело в наше подчинение не переполучить, тут большая лапа нужна и большой шум пойдет! А если ваша интуиция – не бред, простите, за большой шум нам так под зад дадут, что можно в ящик сыграть очень запросто. Я же вам не Решайло и не Петрушов.

– Петрушов, Петрушов. Как вся эта хевра теперь наверх поперла… Решайло. Да нам зачем весь чемодан? Нам бы в записную книжку глянуть – и назад положить. Вся история.

– Андрей Андреич, да она же электронная! Вы, что ли, будете ПИН-код угадывать, его записи разбирать? Или нашу контрразведку подключить, забот у них мало? А то можно и немцев раскручивать – контакты Картье, связи. Не желаете ли к агентуре нашей обратиться?

– Да можно и обратиться. За деньги сейчас все к трудовым подвигам готовы.

– Кормить их больно хорошо надо. Это вам не сто баксов за справку. Или Союз писателей раскошелится?

– Да, писатели… – Балашов обратился скорее к Логинову. – Может, деньги под сценарий подтянуть? Закинем им как сюжет, пусть немцы проплатят!

– О, молодец! Вот это наш заход. Вот чем ельцинское время хорошо – научился наш народ свои дела их деньгами проплачивать.

– Отвыкать будет трудно, – пробурчал Кошкин.

– А отвыкать никто не собирается. Но мы тут дальше пойдем, – воодушевлялся Миронов, – мы и шум организуем. Не сами, а через братьев наших меньших. Мы на это дело журналистов отмобилизуем. Пусть им первоклассную пургу прогонят.

– Не надо пургу гнать. Они их хлопнут там – и все. Все проблемы решат, – возразил Логинов, с тревогой осознавая, что безвозвратно пробудил в ветеранах профессиональный азарт, и теперь-то те наломают дров!

– Они их скорее без шума хлопнут. Они как думают – чем больше шума, тем больше денег срубят. Вот и ждут до последнего, сквалыги, – хладнокровно сообщил Кошкин. – Нет, немцы – это мысль хорошая. При любом раскладе одни плюсы без минусов. Но реально мы можем только за Иванова зацепиться. Если у него есть заказчик, если он не из чистого любопытства на фамилию Логинов рефлекс дает, то заказчика этого хорошо бы проследить. Только, Андрей Андреевич, это без меня. Пусть хоть те же немцы частного сыщика оплачивают. У нас пока недорого, ей-богу.

– Боец Кошкин, займись тогда оперативной частью. У вас в Ичкерии наверняка незасвеченные, скромные и информированные друзья имеются! Вот и поинтересуйся ты у них, кто там наверху «Хьюман» этот курирует. А уж друзей-сыскарей как отыскать, не мне тебя учить. Что за дело – записную книжку глянуть. Если она еще там, конечно. Аккуратненько, но настойчиво. Из Москвы все же, не из Урюпинска. Пальцы подрастопырь, чтобы Иванов наш год разбирался, что это за фирма такая страшная.

– А дружбу с ментами мне из чьей кассы оплачивать? Москва, Москва… Опера-то там круче нашего балованы. – Вася, насупившись, сосредоточенно водил по осушенному пивному дну кружки, по разводам пены вилкой.

Балашов и Логинов переглянулись.

– Во что эта работа обойдется? – спросил Владимир, подсчитывая в уме свои возможности.

– Ха, обойдется… Хорошо, если обойдется. Куда мы этого Иванова заткнем? Он из любой схемы, как гриб-шампиньон из-под асфальта выползает.

– Опять ты, Василий Брониславович, щеки надуваешь? А чего надуваешь? Ты, может, за последние десять лет первый раз государево дело делаешь. В свои, не в