Мальчик и танк - Иосиф Ионович Дик

— Значит, вы думаете — погибла?

— Вам правду сказать? Да!

— А другой какой-нибудь лодки в нашей бухте обнаружено не было?

— Нет!

XXI

Два черных маленьких силуэта медленно поднимались на поверхность. Отделившись от подводной лодки, они всплывали, словно два облачка, — в серебряных пузырьках воздуха из дыхательного мешка. Вода с каждым метром становилась все светлее.

И вот — солнце!

Саня, сбросив маску, плыла рядом с Куртом, то на боку, то на спине. Обессиленный мальчик захлебывался, и Саня, подныривая под него и выталкивая его из воды, то и дело помогала ему хватить лишний глоток воздуха.

Море было синим, с длинной волной и переливающимися бликами.

Из-за кирпичной стены разрушенного маяка фашистский часовой оглядывал море в бинокль. И вдруг среди волн показались две странные точки. Они вроде бы двигались.

Часовой с минуту разглядывал их, потом поднес к уху трубку полевого телефона.

— Герр майор, в море люди! — возбужденно доложил он.

Вскоре из-за мыса с маяком вылетел быстроходный катер с майором Харманом на борту и устремился в море.

Саня и Курт, вытащенные из воды матросами, плашмя упали на палубу. Еще бы немного — и поминай их как звали!

Харман не мог оправиться от изумления.

— Курт?! Ну и бывает в жизни! — ходил он вокруг ребят. — А эта девочка откуда? Курт, ты слышишь меня?!

Курт не отвечал.

В полусброшенных водолазных костюмах они лежали на палубе, словно в забытьи, и жадно дышали, дышали…

Саня дрожала от холода. В просторном доте с пулеметами в амбразурах, с ковром на полу и фотографиями красивых женщин на стене она сидела в мокрых трусиках и маечке и затравленно озиралась.

Курт хлопотал возле нее. Дал укрыться чьим-то кителем, сунул под ноги большие ботинки. Потом наполнил из фляжки алюминиевый стаканчик и поднес его девочке.

Саня сделала глоток и поперхнулась. А Курт разом опрокинул стаканчик в рот и счастливо улыбнулся.

Еще бы, он был дома!

— Герр полковник! — подобострастно докладывал Харман по телефону. — Честь имею доложить, ваш сын, как Нептун, явился со дна моря целым и невредимым! Я клянусь вам — жив! Он прибыл с подводной лодки русских, которая затонула! Да, да — лежит на дне! И еще он девочку доставил сюда! Лет двенадцати! Сообщил, что она партизанка! Что вы говорите? Вы сейчас выезжаете к нам? А девочку? Задержать? Да вот, он сам уже берет трубку!..

— Папа, здравствуй, — сказал в телефонную трубку Курт. — Жив! Жив! Алло?! Алло! Герр майор, что это такое? Связь прервалась.

Майор Харман тоже покричал в трубку, но безрезультатно.

— Скоро здесь мой папа! — поделился с Саней своей радостью Курт.

— Дети, дети! — добродушно захлопал в ладоши Харман. — Вы сейчас будете обедать! Курт, ты останешься здесь, а девочка пойдет со мной. Весьма возможно, ваша одежда уже высохла на солнце.

— Прекрасно! — сказал Курт и прыгнул на широкую кровать.

Саня, не глядя на него, пошла к дверям за Харманом.

Вдруг Курт, весело покатавшись по кровати, тревожно поглядел на дверь и выскочил из дота.

— Герр майор! — крикнул он Харману и требовательно приказал: — Обед на двоих! Мы будем обедать с девочкой в доте!

— Но Курт… — попробовал возразить Харман.

— Вы слышали, герр майор?! — Курт повысил голос. — Когда наша одежда высохнет — принести! Иди здесь, Звонок!

XXII

В то время как полковник Эрхард, в сопровождении двух грузовиков с автоматчиками, мчался в легковой машине по горной дороге, Курт и Саня медленно шли вдоль берега моря. Он был опутан колючей проволокой, изрыт траншеями. В скалах чернели амбразуры с пулеметами. В кустах на площадках стояли замаскированные пушки.

Саня, погруженная в свои думы, шла за Куртом как слепая.

Они поднимались все выше и выше в гору, мимо дотов и солдатских палаток. Дорогу им преградил часовой.

— Пропуск!

— Я — сын полковника Эрхарда, — властно сказал Курт и, кивнув на Саню, добавил: — Она со мной!

Пожилой часовой со шрамом на щеке оглядел ребят в белых робах, всмотрелся в лицо Курта, улыбнулся и сделал шаг в сторону.

Они карабкались по узкой тропинке среди цепкого кустарника. Молча, друг за другом. Сане было непонятно: куда? зачем? Она хотела отдышаться, но Курт упрямо тянул ее за руку.

Зайдя за скалу, он выглянул из-за выступа, словно хотел убедиться — не идет ли кто следом? — и, вдруг присвистнув, сделал Сане знак рукой — уходи!

Девочка не поняла этот жест. Вернее, она была далека от той мысли, которая пришла Курту в голову. Тогда он повернул ее спиной к морю и, легонько ткнув пальцем в плечо, сказал:

— Ти есть свобода!

Саня мгновенно обернулась, внимательно посмотрела на мальчика и, недоверчивая, вдруг увидела его словно в новом озарении.

XXIII

В утреннем тумане десант был внезапным и мощным. Под прикрытием линейных кораблей и эсминцев широкий веер катеров и десантных барж устремился к берегу. Сотни моряков с криками «Ура-а!» — по грудь в воде, стреляя из автоматов, ринулись на вражеские укрепления.

По десанту был открыт бешеный артиллерийский и пулеметный огонь. Но, несмотря на близкие разрывы, на смерть товарищей, матросы, бросая бушлаты на колючую проволоку и переваливаясь через нее, всё лезли и лезли вперед к траншеям. В разных местах на берегу уже завязались рукопашные схватки.

Десант остервенело атаковали «юнкерсы» и «фокке-вульфы». Но, встреченные огнем бортовых батарей и подоспевшими краснозвездными истребителями, отвалили в море.

С гор наступал партизанский отряд во главе с Гаевым, Фёдоровым и Гореглядом. Спускаясь к берегу, партизаны перебегали от камня к камню и стреляли из автоматов, бросали гранаты.

За ними, маскируясь в кустах, пригибая голову, с санитарной сумкой на боку в белой робе бежала Саня. Она отважно перевязывала раненых, отводила их под скалы, в безопасное место. Часть берега была уже отбита у фашистов. Матросы брали их в плен, а тех, кто в траншеях сопротивлялся, — решительно добивали. Так отправился на тот свет майор Харман.

Особенно упорным оказался дот. Подступиться к нему было трудно, он мог держать круговую оборону. Шквальный пулеметный огонь из него косил всех направо и налево.

Из этого дота полковник Эрхард руководил боем, отдавал приказы по рации и телефонам. Он был спокоен, сосредоточен, поглядывал в стереотрубу на приближающихся русских.

Курт подносил пулеметчикам коробки с лентами, изредка опасливо заглядывая в амбразуры. Он видел — круг сужается. И когда со стоном от пулемета отвалился один солдат, а возле другого за амбразурой разорвалась граната и он, ослепленный, опрокинулся навзничь, — Курт отбросил от себя коробку с