Мальчик и танк - Иосиф Ионович Дик

— Продолжать бой! К пулемету!

Дот встряхнуло, видно, рядом упала бомба, — и третий пулеметчик рухнул на ковер.

В доте остались двое — отец и сын. Оглушенный взрывом полковник с помощью Курта поднялся с пола, постоял, шатаясь, и, придя в себя, шагнул к пулемету.

— Папа! Папа! — дергал его за рукав Курт.

Но тот словно сошел с ума, — стиснув зубы, стрелял и стрелял. Вот он увидел девочку в белом, перебегающую от камня к камню, прицелился — и пулемет остервенело задрожал под его рукой.

Курт заглянул в амбразуру и… повис на руке отца.

— Не дам! — закричал он.

Но отец в бешенстве отшвырнул его и снова встал за пулемет.

Тогда Курт, не помня себя, с искаженным лицом вцепился в отцовские руки и ударил его головой в подбородок.

Отец отлетел от пулемета.

— Курт, мальчик мой, что ты сделал?! — словно очнувшись ото сна, спросил он.

А когда за бетонированным дотом раздалось «ура-а!», он выхватил из кобуры пистолет.

— Папа! — взмахнул руками Курт, словно мог загородиться от свинца.

Раздался выстрел, и вслед за ним полковник Эрхард приставил дуло к своей груди.

Первым в дот ворвался Гаевой с партизанами. За ними — Саня.

Она подбежала к Курту, склонилась над ним и бережно положила его голову на свои коленки. Глаза у мальчика были словно живые. Но он уже ничего не видел и не слышал.

Только ветер шевелил его русую челку.

Мальчик и танк

I

Пионеры строили запруду на ручье.

Ребячий оркестр выдувал из сияющих на солнце труб краковяк. Мягко бухал барабан, оглушительно звенели тарелки. Курносые и веснушчатые музыканты в белых панамках играли, пританцовывали.

Мальчики, те, кто постарше, вкатывали на плотину тачки с влажной лоснящейся глиной, сколачивали высокий трамплин для прыжков, таскали тяжелые камни.

Девочки — кто лопатой, а кто просто руками — рубили, выдергивали по краям будущего водоема кустарник и бросали его в жаркий костер.

Босые ноги, приплясывая, трамбовали глину.

На строительной площадке командовал пионервожатый Костя Малышев. В белой майке-безрукавке, невысокий, мускулистый, с твердым подбородком (на вид — сам подросток), он поспевал всюду: помогал девочкам рассыпать песок на «пляже», вбивал с размаху гвоздь, который шалил у незадачливого мастера, перехватывал у маленького тяжелую охапку ветвей.

И вдруг Костя услыхал озорной отчаянный крик:

— Полундра! Спасайся кто может!

С горы к плотине мчался Мишка. Это был чернявый, жилистый мальчишка-шестиклассник, с веселым простодушным взглядом.

Телега по инерции неслась на всех парах. Она разогнала оркестрантов, проехалась по костру. Как по гигантскому ксилофону, прогрохотала по разложенным доскам.

Пролетая мимо Кати Горобец — круглолицей улыбчивой девочки с двумя косичками-растопырками, — Мишка весело гаркнул:

— Катька, прощай!

Он пытался объезжать препятствия, так и сяк управлял оглоблями, но справиться со взбесившейся колымагой уже не мог.

Подняв фонтаны брызг, телега влетела в воду и перевернулась. Ребята на берегу застыли в изумлении.

Но вот над водой показалась Мишкина голова, он отфыркался, посмотрел вокруг и, довольный, загоготал. На огромном барабане, покачиваясь на воде, сидел с вытаращенными глазами маленький лопоухий мальчишка.

К воде решительно зашагал Костя.

— Ну, саврасушка, рад?! — процедил он сквозь зубы. — А кнута за такие штучки не хочешь?

— Хочу… — шутливо улыбнулся Мишка и, бросив взгляд на Катю, дескать, ну как — понравилось? — медленно пошел из воды.

Костя перескочил через бревно и с угрожающим видом побежал ему навстречу.

Тогда Мишка повернулся и рысцой тронул от него.

Но странный нарастающий гул перекрыл веселый говор ребят, сбегавшихся к месту происшествия.

Из-за леса на гребень холма с желто-зеленым полем пшеницы выехала колонна грохочущих танков и устремилась по пыльной дороге за косогор. В открытых люках стояли командиры.

— Ура-а! Маневры! — вдруг, как мальчишка, радостно закричал Костя. — Красные! Вон, видите, в первом танке — это, кажется, мой отец! К границе идут!

В голубом небе появились клинья черных самолетов. Вдали над молодым леском и, казалось, над самой пионерской мачтой раскрылись десятки парашютов.

— Десант на деревню! — загалдели ребята.

— Да какой — на деревню?! На мост!

— Глядите! Глядите! Они в речку падают!

— Ничего с ними не сделается! Тренированные!

— Ой как красиво! — кричала Катя. — Словно одуванчики!

— Ух, вот драчка начнется! — восхитился Мишка и в знак примирения с Костей добавил: — Костя, а к нам на костер командиров можно пригласить?

— А что?! Сойдет! — согласился Костя и, обернувшись к оркестрантам, взмахнул, как дирижер, руками и закричал: — Оркестр, краковяк!

Над ребячьей стройкой снова грянула музыка, и девчонки, как козочки, весело запрыгали на лугу.

Из-за кустов вышел белобрысый человек в красноармейской форме. Огляделся, вскинул автомат и дал очередь в воздух.

— Товарищ, мы тоже красные! — обрадованно замахал руками Мишка и побежал навстречу белобрысому.

Но тот, оскалив зубы, снова дал очередь.

Три пули, к счастью, никого не задев, прошили барабан.

II

В пионерском лагере, с добрым десятком голубых корпусов и подсобных строений, сегодня все было как вчера.

На большой клумбе красовалось число «22 июня 1941 г.», аккуратно выложенное садовником из цветов. В зооуголке серенький зайчишка торопливо обкусывал морковку. Над летней кухней под навесом мирно вился белесый дым.

Но вчерашний день уже был немыслимо далек. На кухонном дворе, за спальными корпусами, фашисты быстро усадили в грузовик начальника лагеря, завхоза, старшую пионервожатую, врача и вообще всех взрослых, и машина тронулась за ворота. С тех пор их больше никто и никогда не видел.

Гитлеровские солдаты, негромко переговариваясь, с сосредоточенными лицами натягивали поверх волнистого лагерного забора колючую проволоку.

В пионерской комнате Костя на скорую руку проводил с группой ребят экстренное совещание.

— Мы должны надеть парадную форму! — говорил он. — Передать всем мой приказ!

— Ага, — тихим голосом сразу согласился лопоухий мальчишка. — Может, они тогда ругаться не будут.

— Наряжаться перед гадами? — Узколицый паренек с марлевой заплаткой на лбу сверкнул глазами. — Никогда!

— А я надену! — вдруг сказал Мишка. — Костя прав:

«Врагу не сдается наш гордый «Варяг»»! Ясно?!

Катя, сдвинув брови, испуганно посмотрела на Мишку и спросила:

— «Последний парад наступает»?

…На звездообразной линейке был выстроен весь лагерь. Ребята пришли сюда в парадной форме — в белых рубашках и в красных галстуках.

На груди у Кости, стоявшего на правом фланге, блестел значок «Будь готов к труду и обороне». Все застыли, словно по команде «смирно», растерянные, притихшие, некоторые со