Мальчик и танк - Иосиф Ионович Дик

— Партизаны! — радостно замахав руками, крикнул Бычко. — Полковник Эрхард сказал: если вы отдадите ему сына, то моя жизнь будет спасена. Вот этот офицер, — он указал на пухленького лейтенанта, — может явиться к вам и принять мальчишку.

Гаевой и Горегляд переглянулись.

— Вот говорили мы вам — обменять! — с досадой шепотом сказал Горегляд.

— M-да… поторопился, — в раздумье ответил Гаевой и закричал через пропасть: — Передайте полковнику Эрхарду, что его сын Курт жив и здоров. Он вне опасности. Мы его вчера отправили на Большую землю на подводной лодке.

Офицер с белым флагом что-то сказал Бычко, и тот снова закричал:

— А где доказательства, что Курт ушел на подводной лодке?

— Доказательства будут после войны, — отвечал Гаевой. — Если полковник останется жив, он получит письмо. Больше других доказательств у нас нет!

— Вот и все, что я мог сделать, — сказал Бычко офицеру с белым флагом. — Они говорят правду. Даю вам слово.

Гаевой, Горегляд и Фёдоров увидели через пропасть, как по команде офицера солдаты вскинули автоматы.

— Серафим Петрович! — крикнул Бычко. — Электростанцию взорвали. Хотели гестапо… Позаботьтесь о Санечке!

Дробные очереди распороли горную тишину. Тело партизана рухнуло в пропасть.

Гаевой, Фёдоров и Горегляд, вытащив из-за кустов пулемет, стали бить по отступающим фашистам.

XIV

Прорвав кольцо конвоя, подводная лодка подплыла с правого борта фашистского транспорта. Из воды появился перископ — тонкий, округлый, словно головка настороженной кобры.

Солдаты на транспорте забегали в растерянности по палубе, закричали:

— Подводная лодка! — Где? Где?

— Вон бурун.

— Спокойствие! Это наша!

Верткие эсминцы ринулись к перископу. Но было уже поздно. Волков, дрожа от волнения, неотрывно смотрел в перископ. Торпедная атака!

Нос крупного корабля наполз на крест нитей в окуляре.

Волков протяжно скомандовал:

— Ап-параты! — и, выждав секунду, крикнул: — Пли!

В первом отсеке, заслышав в переговорной трубе «Пли!», кудрявый торпедист рванул рукоятки перепускных клапанов.

Лодка будто наткнулась на что-то мягкое.

— Торпеда вышла! — моментально доложил подводник в переговорную трубу.

Волков, глядя на секундную стрелку часов, считал:

— Раз, два, три…

— Попали?! — заглянув кудрявому торпедисту в глаза, с тревогой спросила Саня. Но тот сделал знак рукой: внимание!

Курт был бледным. Глаза у него по-волчьи рыскали по напряженным фигурам подводников. Тяжело дыша, он нервно теребил пальцами подол своей робы.

По воде к фашистскому транспорту тянулся пузырчатый след.

— Цель! — коротко доложил акустик.

Над морем поднялся гигантский белый фонтан и, медленно обваливаясь по краям, стал оседать.

До лодки донесся тупой звук — бум!

— Ура-а! — заплясала Саня и накинулась на Курта: — А ты говорил: «Моя, Германия, — победа!» Вона как мы вашим засадили! — Ап-параты! Пли! — снова прозвучал приказ в переговорной трубе.

Над вторым транспортом взвился огненно-красный столб, и нос корабля вздыбился.

XV

Полковник Эрхард был невозмутим. Стоя на балконе белокаменного особняка, он видел в бинокль, как тонули два транспорта. За борт соскальзывали пушки, танки, минометы. Солдаты по наклоненным палубам катились, как на салазках, в воду.

Войдя в кабинет, полковник взял у радиста микрофон:

Бригаде катеров найти и уничтожить подводную лодку! Малым противолодочным кораблям закрыть проходы в минном поле! Сторожевикам конвоя оказать помощь гибнущему транспорту и преследовать лодку. Она в капкане!

В окне было видно: от пирса в море рванулись три катера, вздымая белые водяные крылья, к месту гибели транспортов подходили два сторожевика, и с них уже стали спускать на воду шлюпки. Третий сторожевик, описав дугу, начал преследовать подводную лодку.

— Слева сорок! Надежный контакт с русской подводной лодкой, — докладывал фашистский гидроакустик своему командиру на мостик.

— Справа сорок! Сторожевик быстро приближается! — докладывал Волкову акустик в наушниках.

Командир поднял к подволоку глаза, и уже сам отчетливо услышал над головой шум винтов. Они работали на бешеных оборотах.

— В отсеках! Нас преследует сторожевик! — пытаясь быть спокойным, объявил Волков. — Сейчас будет серия бомб! Смотреть внимательнее!

Все втянули головы в плечи, сжались в комок.

Вдруг лодку тряхнуло и подбросило. Палуба ушла из-под ног. Волков отлетел от перископа и упал на Меняйло. Трюмных разбросало по сторонам. Запрыгали стрелки измерительных приборов, полопались электрические лампочки. В центральном посту погас свет. Из-под рубочного люка над головой хлынула вода. К люку кинулись матросы.

Волков, шатаясь и хромая, подошел к переговорной трубе:

— Включить аварийное освещение! Доложить обстановку в отсеках.

Тускло засветились лампочки аварийного освещения.

В первом отсеке на палубе — куча мала.

Кудрявый торпедист придавил собой Курта. Саня лежала на коке, остальные кто где — у плиты, на мешке с картошкой, под задраенной дверью. Откуда-то сбоку, из-под труб, словно из брандспойта, хлестала вода.

Поднявшись на ноги, задыхаясь от боли, кудрявый торпедист доложил:

— Центральный! В первом отсеке лопнул шов корпуса!

— Аварийная команда! В первый отсек!

— Не надо, сами справимся.

Кудрявый торпедист вместе со своим напарником — сероглазым крепышом стали затыкать пробоину.

Рыжеватого кока, видно, ранило серьезно. Полузакрыв глаза, он стонал. По его лбу стекала струйка крови.

Во время взрыва Сане тоже досталось. На виске появился синяк, роба испачкалась, из пальца — кровь. Соси не соси, а она все течет.

Пересилив боль, Саня попросила ошалевшего Курта подержать на своих коленях голову кока. Она залила его лоб йодом, положила на рану марлечку и ловко перевязала голову. Потом она, заглянув в аптечку, деловито сказала Курту:

— Тебе валерианку надо?

— Мы погибаль? — спросил он.

— Не каркай!

— Погибаль, я знай!

Саня с гневом поднесла ему под нос кулачок.

— А вот этого не нюхал?!

Курт ладонью отбил кулачок. Саня с вызовом, задыхаясь от волнения, встала.

— Ложиться на грунт! Стоп мотор! Выключить регенерацию. Лечь на койки. Соблюдать полную тишину! — вдруг послышался в переговорной трубе голос Волкова.

Саня посмотрела на кудрявого торпедиста:

— А зачем это?

— Нас с приборами будут искать, — сказал он. — Даже консервную банку нельзя открывать… Слышимость в воде хорошая.

Вода продолжала сочиться, и они вдвоем с сероглазым крепышом, наложив пластырь на разрыв, стали подпирать его плечами.

Саня, кивнув Курту — дескать, помогай, — отвела раненого кока в жилой отсек и положила его на койку.

Фашистский сторожевик с застопоренными моторами лениво покачивался на волне. Холеный командир с кортиком на поясе на штурманском столике просматривал газету.

— Капитан-лейтенант, что слышно? — раздался в приемнике голос полковника Эрхарда.

— Никаких признаков жизни, герр полковник! — доложил командир. — Я считаю, что лодка потоплена или легла на грунт.

— Следить!

— Так точно!

XVI

Сняв с себя сапоги, Саня по щиколотку в воде готовила для команды обед. Она налила в медный бачок воды,