Крыша под руками - Елена Ивановна Кршижановская

— Вот опять же. Тебе забава, а маме лишняя работа — убирать за ней. Ну, сынок, иди, намокнешь.

— А ты?

— Ерунда, не сахарный, в ватнике хорошо. Иди, а мне кончать тот угол.

— Пусть дождь пройдёт, скользко. Идём пока вместе.

— Я гулять буду, а людям с потолка потечёт на голову? Видишь, всё открыто, как же бросить?

Как же бросить? Сева поспешно сунул руки в карманы плаща и облегчённо вздохнул. Здесь повестки, которые надо разнести по адресам. Перед ссорой Фёдор просил это сделать сегодня же.

А когда Сева, обиженный упрёками, ушёл от Фёдора, то решил бросить и работу в дружине, и всех друзей, и повестки. Так и решил: всё бросить.

* * *

Дверь открыла женщина с ярко накрашенными ногтями. Она вырвала повестку у Севы, нервно сказала:

— Когда они оставят в покое моего Жорика? Привязались к несчастному мальчику, вот уже третий раз вызывают за лето. Возмутительно. А что он делает плохого?

«Ничего, только ребят грабит», — подумал Сева, но сказать не успел. Женщина вытолкнула его на лестницу и шумно захлопнула дверь.

Оставался ещё последний адрес — Родиона. Сева разыскал дом, поднялся на третий этаж, позвонил. Старушка впустила его и показала комнату в конце коридора. На стук не ответили, Сева подождал немного и вошёл.

Среди потрёпанной мебели ярко выделялся чёрный рояль. Видно, за ним хорошо смотрели, начищали.

Спиной к дверям сидел Родик и вяло, поминутно сбиваясь, играл какое-то нудное упражнение. Вдруг он уронил голову на клавиши. Плечи его затряслись.

— Чего ты? — спросил Сева.

Родик вскочил, обернулся. Опухшие глаза, бледный, как вата, нечёсаные волосы лезут на нос. Было неприятно на него смотреть. Сева пошарил в карманах, ища повестку.

— А ты чего? — грубо сказал Родик. — Зачем вломился? Проваливай, тебя только не хватало!

— Придёшь во вторник с отцом вместе.

— Никуда не пойду, понял? Отстаньте все!

— Где отец? Ему отдам лучше. — Сева взял повестку. — Где он?

— В командировке, ясно? А мать на работе, целыми днями в своей библиотеке пропадает. Один я, один! Как волк. Просто кошмар какой-то!

— Брось, пожалуйста, театр затевать, на меня не действует. Знаю я тебя, что за тип. Когда отец приедет?

Родик закрыл лицо руками и крикнул:

— Папа не выдержит, если узнает про меня! И так больной, сердце никуда… Не выдержит!

Сева хотел было уйти, но тут остановился. Такое отчаяние в голосе Родьки, не может он врать так про отца.

— Зачем психовать, Родька? Ничего особенно страшного. Ведь Толя сказал, что не ты снял свитер. И ещё подтвердит, если надо.

— Ах, да что свитер! Из школы хотят выгнать. Как пить дать выгонят! — всхлипнул Родик. — Узнали про это дело и вообще… предупредили… не допустят к переэкзаменовке.

— Поступишь в вечернюю, наладится.

— Я в музыкальной, понимаешь, в музыкальной! В десятый должен — и вот…

«Вот так так! — удивился про себя Сева. — Еле ковыряется на этом несчастном рояле… правильно, что вытурили. Нечего ему там делать».

— В исполкоме будет комиссия, они решат твоё дело с Жоркой. Ну, мне пора, — сказал он.

— Все несчастья на меня, ещё вот Жорка! — вдруг зашептал Родик, точно боялся, что подслушают. — Таскал меня всё лето, не давал заниматься, а теперь считает, я виноват, что поймали со свитером, грозит отомстить. Я даже по улице боюсь ходить!

От Родьки удушливо пахло табаком. Севу затошнило, он открыл дверь и услышал за спиной плачущий голос Родика:

— Не уходи, я боюсь один. Подожди, как же бросить так человека?

Как же бросить… Бывает и противно и трудно, а всё равно делаешь, раз надо… Так считает отец. Сева вернулся в комнату.

— Ладно, не бросаю. Но чем могу помочь, мне неясно. А тебе?

— Посоветоваться бы с кем-нибудь взрослым. Ведь я совсем один. Родителям не могу сказать ничего. Они с ума сойдут. Был такой случай: в дружине парню помогли, на работу устроили…

— Насчёт школы вряд ли помогут. Не представляю.

— Хотя бы поговорить. Не надо в штаб, а с одним из них. Ты же всех знаешь… Вот к этому бы, — оживился Родик, — с которым ты на мотоцикле, такой здоровый. Он, по-моему, не злой и всё такое. Пошли к нему.

Сева отрицательно помотал головой.

— Обязательно к нему, он посоветует, что делать. Спокойный, толковый… И, я видел, он к тебе так хорошо, по-настоящему… Позавидовать можно.

Сева покраснел. Прямо как будто из бани выскочил. Решительно сказал:

— Нет, к нему не пойдём.

— Я только к нему хочу, — заупрямился Родик. — Он и от Жорки защитит; я знаю, сумеет.

— Нельзя к нему, и всё.

— Почему? Ну, пожалуйста, прошу тебя!

«В конце концов пускай. Отведу этого растяпу, а сам ни ногой в квартиру. Здрасте и до свидания. И точка», — подумал Сева.

* * *

За домом на асфальтовой дорожке стоял мотоцикл. Фёдор, насвистывая какую-то арию, копался в моторе, а Скиф громко зевал, встряхивая головой, и лениво глядел по сторонам от скуки.

Вдруг он весь подобрался, стукнул хвостом по коляске и пустился бежать. Он издали высмотрел Севу, который вышел из автобуса вместе с незнакомым парнем.

Родик охнул и попятился к стене. На него мчалась огромная чёрная собака. Податься некуда. Родик прижал руки к груди, закрыл глаза. Лучше не видеть, как собака накинется и будет терзать.

Фёдор хотел было окликнуть Скифа, но заметил Севу, широко улыбнулся и занялся мотором — очень внимательно.

Сева был взволнован, когда увидел Фёдора, и не успел приготовиться к встрече со Скифом. Обычно Сева напрягал все мышцы, чтобы выстоять, не упасть, когда пёс на радостях прыгал и клал мощные лапы на плечи.

Родик услыхал рядом какую-то возню и рискнул приоткрыть один глаз.

На асфальте сидел Сева, а пёс толкал его носом в нос, в щёку, опять в нос. Мальчишке, видно, это нравилось. Он сиял, хлопал собаку по шее и приговаривал!

— Ладно, хватит тебе, бандит такой! Ну сколько можно здороваться!

К мотоциклу дошли гуськом. Впереди, поминутно оглядываясь, Скиф, потом Сева, и сзади, на расстоянии, — Родик.

Фёдор всё так же сидел на корточках, чинил мотор. Не поднимая головы, сказал:

— Подержи-ка, Сева, эту проволоку… вот так… Понимаешь, выскакивает всё время, одному никак… Зачем парень с тобой?

— Побеседовать хочет. Напросился. Только с тобой желает говорить и больше ни с кем.

Родик пригладил волосы и жалобно улыбнулся. Скиф обнюхал его ноги. Шерсть на спине приподнялась. Бледный Родик побледнел ещё больше и замер.

— Ко мне! — приказал Фёдор. Скиф с отвращением фыркнул и отошёл от Родика. — Отведём машину