Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

— Вот здорово выдрессировал! Это ж он все нарочно! — кричал на весь сарай Суслик, до половины высунувшись из-под скамейки около чьих-то сапог. — И с карманом… Все нарочно подстроил.

И он неистово зааплодировал.

Мадам Думитриу, усаживаясь на место, возмущенно трясла перьями шляпы.

— Что за дикие нравы! Обязательно надо напугать людей. Мой муж будет жаловаться. Чуть не задавили ребенка, — кивнула она в сторону Иордана, возвращавшегося от дверей, куда он ринулся одним из первых.

Соседка хотела ей ответить, но тут появился фокусник, и все притихли.

Маг и чародей, как его называли в афишах, был похож одновременно на зазывалу из слухового окна и на человека в черном, объявлявшего программу. Только теперь к усикам у него прибавилась огромная борода.

Его номер был гораздо лучше предыдущих. Маг ловко извлекал из обыкновенной шляпы ленты, платки, бумажные веера и даже лоскуты материи. Он глотал шпаги. Выпускал из рукава белых голубей. Да, работал он хорошо, чисто.

Дон Энрико помогал ему. Бородатый махнул рукой, и «испанец» поднес трех цыплят, которых фокусник опустил в небольшой пустой ящик.

Ребята сверху видели, что он надавил внутри какую-то кнопку, цыплята провалились, и второе дно захлопнулось, прищемив одному из них крыло.

— Крыло, крыло сломаешь! — закричал Илийка. Фокусник посмотрел вверх. — Крыло прищемили!..

Лица зрителей, сверху похожие на множество белых тарелок, повернулись в сторону крыши, откуда торчали мальчишечьи головы.

— Ах вы, жулики! — первым опомнился какой-то человек во втором ряду и бросился к выходу. — Я вам покажу, негодяи, как мне здание ломать!

— Бежим! — скомандовал Митря. — А то поймают — надают по шее.

Мальчики почти одновременно спрыгнули с наружной стороны сарая, причем Михай угодил прямо в бочку с водой.

Хохоча во все горло, бросились они бежать от цирка. Уже далеко за садом Митря и Илийка остановились. Взглянув друг на друга, они снова рассмеялись.

— Чего ржете? Человек вымок, а вы гогочете, — рассердился Михай и направился к дому.

— Да мы не над тобой. Просто весело было в цирке, — утешил его Митря.

— До завтра, дружище, — крикнул вслед приятелю Илийка.

— Ну и дядя Тимофте, — никак не мог успокоиться Митря. — Что только человек не выдумает с голодухи. Охотник за тиграми! Да этого охотника жена утром и вечером постолами дубасит.

— Как же он в цирк попал?

— Очень просто. Всю эту банду, наверное, фокусник собрал. Эти простаки будут кривляться, а он соберет денежки. Конечно, он и за казначея. Утащит все и поминай как звали.

— Неужели, в цирке может работать такой мошенник и вор? — поразился Илийка.

— …А почему бы и нет? Их везде хватает. — Митря помолчал и остановился……….

— А ты молодец, Илийка. Дай я тебе пожму лапу.

— За что?

— За утренний разговор.

Вероятно, он намекал на листовки. Илийка не допытывался. А Митря опять стал вспоминать события в пирке. Подойдя к дому Илийки, они остановились. Митря, как бы. невзначай, спросил:

— Говорят, ты хорошо рисуешь?

— Нет, но очень хочу научиться, — смущенно ответил Илийка.

— А буквы красиво писать умеешь?

— Буквы умею. А что?

— Да так просто… Ну, покойной ночи. — И Митря стиснул его маленькую крепкую руку.

Илийке не хотелось входить в дом. Он стоял, прислонившись к дверям, и думал о том, как мало он сделал для своих новых товарищей. А они ему уже во многом помогли. Только теперь Илийка стал понимать, что он не просто работает на заводе, не просто получает деньги за свой труд. Главное не в этом. Он почувствовал, что вошел в суровую и дружную семью, которая никого не даст в обиду.

Какие дела были у Илийки ночью

Илийка не находил себе места. Он пробовал читать, но мысли были далеко-далеко. Полчаса смотрел он в книгу, прочел всего полстраницы, так и не разобрав, о чем читал. Время тянулось нестерпимо медленно. Он взял веник и принялся подметать пол. Но это заняло всего минут десять, а впереди было еще целых три часа. Уйти Илийка должен был после полуночи. Ануца все еще не возвратилась из деревни. Но вдруг Мариора не уснет? Однако сестра, не говоря ни слова, торопливо оделась и ушла, предупредив, чтоб он не забыл перед сном погасить лампу. Значит, она вернется поздно.

Илийка подошел к окну. В домах гасли огни, затихал шум на улицах. Лишь изредка доносились одинокие гудки паровозов.

Несмотря на распахнутое окно, в комнате было душно. Слабо мерцала лампочка — догорал последний керосин — и от ее неровного света на стене шевелились большие лохматые тени.

Илийка отошел от окна; и, чтобы убить время, решил порисовать. С помощью глиняной миски и утюга он пристроил наклонно кусок фанеры и, взяв кисти, стал наносить мазки. Ему хотелось изобразить реку такой, какой он ее видел: и туман над тихой водой, и закат, отраженный в ней. Но река получалась мутно-серой, а заря очень походила на кабаковую кашу. Мальчик критически осматривал свое творение, вздыхал и снова брался за кисти. Хоть бы одним глазком взглянуть, как рисуют настоящие художники. Но, ни одного художника Илийка сроду не видел. Вот Петря мог бы помочь, он, наверное, знает!..

Посидев еще немного над своей картиной, Илийка бросил кисть. Нет, он решительно ничего не мог делать в этот вечер. Лучше уж потушить свет, стать у окна и прислушиваться к шорохам ночи.

На башне пробило двенадцать. Обычно в это время он уже спал. Но какой может быть сон, когда предстоит такое? Ведь скоро надо уходить.

Теперь у Илийки началась новая жизнь. Совсем недавно он был школьником, готовил уроки, шалил на переменах, и мама по утрам с трудом могла его разбудить. Теперь он совсем взрослый, он не только работает на заводе, но, если нужно, не спит ночью и делает важное и нужное дело. Когда они с отцом встретятся, Илийка смело посмотрит ему в глаза, а кто-нибудь, может и Петря, скажет отцу, что его сын, Илийка Крецу, старался быть таким, как отец… Они обязательно встретятся, и тогда все будет иначе. Мама не будет такой печальной, и рядом с отцом она не станет испуганно поднимать плечи, точно ее кто-то хочет ударить…

Спрятав краски, фанеру и сосчитав до пятисот, Илийка решил, что пора, и вышел из дому.

Серебряный серп молодого месяца повис на небе, будто зацепился за ветку акации. Мерцали звезды, блестящие и яркие, как новенькие леи. Где-то вдали залаяла собака, и