Кукуют кукушки - Юрий Олиферович Збанацкий

class="p1">Додумавшись до этого, Яриська вспыхнула от стыда и волнения. Невпопад отвечала она братишке, гадая, придет сегодня Харитон в школу или снова прогуляет.

Харитон прогулял. Ничего в том не было удивительного: Десна вскрылась. Половина ребят была на берегу, даже некоторые девчонки оказались там же. Правда, почти все слишком интересующиеся стихийными явлениями природы, едва завидев директора, помчались в школу. Харитона среди них не было. Он не такой человек, чтобы отказываться от задуманного. Давно ждал этого события, и теперь его не оторвешь от реки.

Наконец уроки закончились. Можно идти домой. Митько не ждал ее, отправился в лес, а Яриська тому и рада. Она лихорадочно раздумывала, как увидеться с Харитоном. И придумала маленькую хитрость. Выбежав из школы, сразу же подзадорила подружек:

— Девчонки, айда к Десне! Что мы, хуже мальчишек?

Подружки поддержали:

— Кто сказал, что хуже?

— Мы лучше — мы уроков не пропускаем…

— Правильно! Уроки закончились — теперь на реку.

Шумной стайкой девчонки направились к Десне, подходили к реке чуть ли не на цыпочках, боясь весенней стихии. К их удивлению, берег оказался безлюдным. Лед уже прошел, только кое-где плыли одинокие льдинки да белое крошево. Чернели бревна, щепки и мусор кружились в веселом хороводе, вода пузырилась и весело шумела.

Весна хозяйкой пришла на Десну.

Девочки радовались солнцу, весенним запахам, реке в песчаных берегах, радовались той поре, которая в детской памяти запечатлевается на всю жизнь.

Когда возвращались в село, Яриська еще издали увидела: в Харитоновой хате топилась печь, из трубы вился дымок. Наверно, тетка Галина вернулась домой и готовит Харитону ужин. Радостное настроение у Яриськи будто рукой сняло. Неудобно было заходить, при тетке Галине ни о чем с Харитоном не договоришься. И она отстала от подруг, сказала, что пойдет домой прямиком, возле Десны.

Но взгляд ее не отрывался от трубы Харитоновой хаты: почему из нее среди дня валит дым? Может, тетка Галина что-нибудь вкусное из города привезла? Интересно бы узнать, что она раздобыла для лавки…

Эта мысль была как нельзя кстати. Разве Яриська могла явиться домой, не разузнав, что привезено в магазин? Да мама сразу же обидно назовет ее самой последней вороной!

Яриська проскользнула на Колумбасов двор, полюбовалась аистами, дружно трудившимися в гнезде, затем несмело шагнула в хату.

Здесь хозяйничал Харитон. Как и полагается, поздоровалась. Харитон ей ответил. Он засмущался, но и обрадовался Яриське. Это не осталось незамеченным, и она сразу же почувствовала себя нужной здесь.

— Раздевайся, Яриська, гостьей будешь! — сказал он словами матери. — Книжки клади сюда. Их никто не съест, мыши у нас книг не читают.

Харитон настраивался на шутливый тон, и это Яриське понравилось.

— Ну, как вы здесь поживаете? — заговорила она, тоже подражая матери. — Вижу, гостей не ждали, не надеялись…

— И в мыслях не держал! А кота у нас нет, чтобы на припечке сидел да гостей намывал.

— А где же ваш кот? — удивилась Яриська.

— Как весной в гульбу ударился, так, видать, где-то шкурку и потерял, — мамиными словами пояснил Харитон.

— А наша Мурка дома сидит. Побегает, побегает по лесу, мышку поймает — и домой. Боится, чтобы Митько не утопил котят…

Разговор завязался.

— А где же тетка Галина? — поинтересовалась Яриська.

— Еще не вернулась, — насупился Харитон.

— Да? А кто ж тебе печь топит, готовит?

Печь топилась. Возле горячих углей стояли два горшочка; в одном Харитон варил себе суп с сушеной рыбой, в другом — пшенную кашу.

— Не велика мудрость, — с видом безразличия произнес он. — Сам варю, раз хозяйки нет дома…

— Ой, да ты и варить умеешь? — всплеснула руками девочка. — Мужское ли дело — варить?

Тут Яриська чем-то напомнила тетку Тоньку.

— У тебя язык отвалился бы, если б меня позвал? Да я тебе что хочешь сготовлю: и борщ, и кашу, и вареники — все умею…

Девочка почувствовала себя в своей стихии. Хотя ей и не приходилось ничем подобным заниматься, но разве она не видела, как все это делает мать? Да что она — разве не женщина, которой сама судьба велела возиться у печи? А откуда он, письмоносец-Харитон, эту премудрость знает, что кухарничать взялся?

Харитон ничего на это не ответил, только с нескрываемым восхищением наблюдал, как Яриська, взявшись за ухваты, хлопочет возле печки. Она еще не выросла, поэтому поднималась на цыпочки, пыхтела и напрягалась, пока наконец не вытащила из печи горшок, в котором кипел суп. По хате распространился вкусный запах рыбы, от которого даже у Яриськи потекли слюнки.

— Ты солил?

— Два раза…

— Два! — недовольно передразнила Яриська. — Так и пересолить можно…

Она взяла деревянную ложку, зачерпнула из дымящегося горшка ухи, подула на нее, отхлебнула. И сразу же, сморщившись, выплюнула.

— Ну и повар! Да это же рассол!

— Не может быть! — не поверил Харитон.

Яриська молча утопила ложку в горшке и, зачерпнув, подала Харитону:

— Попробуй!

Харитон, набрав полон рот ухи, тут же выплюнул ее в ведро. Яриська торжествовала, а он оправдывался:

— Видать, рыба сама по себе солона, а я еще подсолил…

— То-то же, не брался бы не за свое… Куда этот суп?

— Да никуда… Кашу есть будем.

Яриська отставила горшок с супом в сторону и принялась доставать кашу. Еще не вытащив ее из печки, ошарашила парня:

— Наелся, Харитон, и каши. Да она ведь у тебя через верх полезла! Сколько ты воды налил, сколько пшена засыпал?

Харитон молчал. Он не помнил, какой придерживался пропорции.

А Яриська еще и принюхивалась к каше придирчиво.

— К тому же и пригорела! — торжествующе заявила она.

Харитон повесил голову. Что голодным остался, не беда, а вот опозорился перед девчонкой… Эта противная девчонка не вытерпит, обязательно разболтает. Ребята проходу не дадут ни в школе, ни на улице. Бросил взгляд на нее:

— Ну пригорела… А тебе что? Жалко?

Яриська с испугом смотрела на Харитона. Она не могла понять, в чем перед ним провинилась. Ничем его не обидела — не у нее каша подгорела. Харитон сам виноват, что, не умея, взялся за дело. Однако она не возмутилась. Знала, что мужчины всегда сердятся на других, когда сами наделают глупостей. И в таких случаях надо им уступить, развеселить, а не злить еще больше.

— А ты думаешь, у меня никогда ничего не пригорало? — округлила глаза Яриська. — Ого! Сколько раз! Когда первый раз варишь что-нибудь, обязательно пригорит… Потом знай: пшенную кашу вообще варить трудно, это не манную или гречневую.

Харитон сразу растаял. Ну, уж если у самой Яриськи не раз пригорало, если пшенная пригорает почти у каждого, то