Кукуют кукушки - Юрий Олиферович Збанацкий

укуса, что хоть на улицу не показывайся? Не побежишь же на люди, если тебе губу разнесет или бровь вздует до того, что глаз совсем заплывет. Самому в зеркало смотреть на себя противно, а что говорить о посторонних?

Было у Харитона немало и других хлопот. Как-то так получилось, что именно он, Харитон Колумбас, сделался главным смотрителем школьного зоопарка. Юннаты жили далеко, приходили только в свободное время, а он — рядом, животные все время находились у него на глазах, мог ли он оставаться к ним безразличным?

Ни свет ни заря Харитон уже спешит на рыбалку. Ведь коты-браконьеры, хоть и сидят тихо-смирно, равнодушно посвечивая зелеными глазами, вовсе уж не так безразличны к своей судьбе. Браконьерствовать им запрещено, а мясца, рыбки хочется. Видели б вы, как они оживают, почуяв запах свежей рыбы! Становятся на задние лапы, широко раскрывают глаза, хвосты задирают, мяукают нежно, спины выгибают покорно, трутся о стенку вольера, ждут не дождутся, чтобы им рыбку бросили…

Сегодня рыба клевала плохо. Харитону удалось выманить со дна озера две или три рыбешки, а Соловьятке совсем не везло: не брала, и всё тут. Со слезой в голосе Степан жаловался на невезение, на черную рыбью неблагодарность, а когда Харитон на него прикрикнул, чтобы не распугивал рыбу, замолчал и только обиженно шмыгал носом, сердился неведомо на кого — то ли на Харитона, то ли на рыбу.

Уже к позднему завтраку, не столько усталые, сколько разочарованные, приплелись рыбаки домой. Харитон подался на двор дразнить котов окунями, а Соловьятко, молчаливый и опечаленный, понес домой удочки.

Завтрак, по обыкновению, ждал Харитона. На столе под чистеньким рушником — кувшин молока, пышные оладьи, стакан со сметаной. Харитон проголодался, даже живот подвело. Ел с той же жадностью, с какой коты-браконьеры только что истребили убогий улов. После завтрака он обычно беседовал с дедом.

Сегодня дедушки дома не было. Харитон вспомнил, что вчера вечером к ним наведывался председатель колхоза. Догадался, что дед на покосе, и сам поспешил туда.

Солнце поднялось высоко, когда он выбрался за Гастюшу, очутился в лугах, где кипела работа. В Боровом, где он жил не так давно, Харитон знал всех школьников, со взрослыми же был знаком еще мало. Но его притягивал коллектив, общая работа, ему скорее хотелось попасть к косарям. Для того чтобы до конца влиться в людскую массу, ощутить себя здесь не лишним, следовало разыскать дедушку. С дедушкой он где угодно чувствовал себя своим человеком. Ведь он был его внуком, а это значило, что для каждого из боровчан становился своим, необходимым.

Андрея Ивановича оказалось нелегко разыскать. Это не беспокоило Харитона. Нужно только спросить, и люди подскажут, где дедушка. Он, конечно, не косит и не сгребает сена, но где-то здесь, среди людей.

Наконец Харитон увидел журавлиный клин косарей. Ритмично, слаженно взмахивая косами, они укладывали траву в высокие ряды. Тревожить их было нельзя, пусть работают. Можно было постоять, полюбоваться, дождаться, когда закончится прокос, когда медленно пойдут косари в обратную сторону, чтобы стать снова друг за другом. Харитона завораживал слаженный, энергичный трудовой ритм. В такие минуты он забывал обо всем, наблюдая, как красиво и величаво трудятся люди.

Поодаль, за долиной, кто-то косил, отделившись от остальных. То был кузнец Марко, и Харитон направился к нему.

Марко Черпак косил в одиночку. Работал вдохновенно, в полную силу, валил траву в высоченный ряд, делая такой широкий прокос, будто тут не косарь прошел, а некий неизвестный в сельском хозяйстве агрегат. Одетый во все белое, он был похож на пришельца с другой планеты, разве что косу обычную в руках держал да хекал по-обычному, хотя и натужно, будто не косил, а бил в кузне тяжелым молотом.

Дома он не остался. Когда вернулся ко двору, Мария уже ушла на работу. Крикнул Степка, но и того куда-то унесло. Хата была пуста, во дворе никого. Впервые в жизни он почувствовал себя одиноким, забытым и никому не нужным.

«Подвернулся же под руку мне этот старый чудак! — досадовал он. — Развел с ним тары-бары про лосенка, будь он проклят. Началось с шутки, а смотри, куда повернуло, даже не думал, что так получится. Нет, голубчик, коль ты кузнец, то лучше молча бей своим молотом, а не встревай в разговоры с учителями, да еще с такими, как Андрей Иванович…»

Он сновал по двору, бродил в огороде, в огурцы почему-то залез, не насобирал, а ботву вытоптал, будет теперь ему от Марии. Ушел с огорода. На душе творилось что-то невероятное. «И дернуло же дурака за язык про лосенка сболтнуть, молчал бы лучше! Да и нужен он больно, лосенок тот, можно было и без него обойтись».

Вытянул из колодца ведро холодной воды, вылил в корыто — куры сбежались, поросенок подошел, стали пить. Оголился до пояса, ополоснулся ледяной водой. Полегчало малость. Забылась на время неприятная стычка с учителем. Вспомнил, что шел на луга сенца покосить.

Косари уже успели наработаться. Марко не стал косить вместе со всеми. Люди сразу разгадали его задумку — избегает Марко компании, вздумал тройную норму выполнить за один день, накосить столько, чтоб на всю зиму хватило.

Марко махал косой с такою силой, как другим и не снилось. Пока они проходили один прокос, Черпак успевал сделать два. И не потому, что ставил перед собой такую цель. Просто не мог отогнать неприятные, болезненные мысли. Захваченный ими, работал, как трактор, неутомимо, без устали.

— Добрый день, дядька Марко! — поздоровался Харитон.

— А? — как бы очнулся Марко. — Что ты сказал?

— Дедушку не видели?

— Кого?

— Дедушку…

— Нет, нет, не видел, — отмахнулся Марко и снова занес над травой косу, снова погрузился в свои думы, тут же забыв и о Харитоне, и его вопросе.

Дедушку Харитон нашел уже в обеденную пору. Андрей Иванович, обойдя луга, пришел в дубовую рощу, где косари оставили котомки с едой и куда они собирались сейчас.

Уставшие, они бросились купаться, и Харитон тоже бултыхнулся в озеро, плавал, нырял, пытаясь достать руками песчаное дно. Появился председатель колхоза, перекинулся словом с Андреем Ивановичем, стал созывать колхозников.

— Эй-эй, косари-гребцы, давайте сюда! Пока обед привезут, Андрей Иванович расскажет что-нибудь интересное…

Все, кто был на лугу, еще в школе слушали Андрея Ивановича, любили своего учителя. Харитону хотелось знать, что скажет косарям дедушка. Ему было приятно видеть, как уважительно прислушиваются люди к каждому его слову.

Он оделся, вытер лицо, волосы оставил мокрыми — пусть сохнут на горячем летнем ветру, подошел к дедушке, собираясь о чем-то спросить, но увидел,