Психология веса. Инновационный взгляд на тело - Юлия Викторовна Лазарева

мать делает из желания помочь, необходимо перейти на язык любви, а не страха и тревоги. Матери думают, что тревожиться за ребенка – значит любить. Это огромная ошибка, которая сильно сказывается на детях. Любить – это доверять, отпускать, поддерживать. Там, где есть страх, нет любви. Маме нужно сместить фокус внимания на себя, потому что главный человек в нашей жизни – это мы сами. У счастливых матерей не бывает больных детей. Начните поддерживать своего ребенка, говорите ему комплименты, займитесь собой, ослабьте хватку. Через некоторое время вы заметите улучшения. Если их не происходит, либо состояние запущено, обратитесь к специалисту. Но в любом случае не говорите ребенку неприятных вещей. Люди с анорексией очень ранимы, хотя этого не показывают. Они не принимают себя и вообще не уверены, что им можно жить.

Пример из моей практики. Ольга записалась на сессию и в графе «С чем хотели бы поработать?» написала: «Я совершенно не принимаю себя. Мне кажется, что весь мир ополчился против меня. У меня ужасные отношения с матерью. Каждый день я чувствую себя выжатой эмоционально. Я не знаю, что мне делать».

Когда она зашла в кабинет, пазл в моей голове начал складываться: худая девушка с явными признаками анемии, с хронической усталостью, одетая «по-пацански» в оверсайз, она бесшумно разулась и очень тихо подошла ко мне.

В моем кабинете часто есть чай, кофе и снеки для клиентов. Обычно их никто даже не замечает, но в ситуации с Ольгой было иначе: она посмотрела на еду, поморщилась, посмотрела еще раз, облизнулась, а потом на ее лице появилась гримаса отвращения.

Ольге было 20 лет. Она буквально сбежала из дома из-под материнского гнета. Ольга ненавидела свое тело, ей не нравился свой внешний вид, отсутствовали менструации, да и все, что было связано с женщинами и женственностью, вызывало у нее ухмылку. Я заподозрила у нее анорексию – все признаки были налицо. Далее она сама призналась: «Я не могу гулять с друзьями или ходить к родственникам, потому что они все время едят. Я чувствую себя изгоем. Я не знаю, почему, но я хочу похудеть. Мне страшно даже вообразить, что я могу набрать вес. Надеюсь, во время нашей работы в моей голове ничего не изменится касательно веса, и я останусь такой. Я знаю, что вы мне сейчас скажете: „Оля, но это неправильно, ты и так худая, тебе надо поесть“, но я так не считаю. Я прошу ничего не говорить по поводу моего веса». И тут она заплакала.

Ольга не знала, что у нее анорексия. Я решила продолжить работу с ней и заодно подключить психотерапевта, который мог в случае чего быстро оказать помощь. Также он наблюдал за состоянием девушки и ее весом. Моей задачей было вернуть ей здоровое отношение к себе и своему телу. Я стала спасительным островком, который наполнял ее силами и принятием себя.

Считается, что вылечить анорексию невозможно, и «бывших анорексичек не бывает». Это не так. От анорексии, в зависимости от стадии, можно избавиться с помощью специалиста – и без рецидивов. Больше скажу: я самостоятельно вышла из порочного круга этого недуга с помощью телесно-ориентированной терапии. Я не пила антидепрессанты, не посещала психиатра. Я выполняла телесные практики, изучала связь своей психики и тела, и анорексия сама по себе ушла, когда я приняла себя, своих родителей, когда я поняла, что мне не нужно быть какой-то, чтобы заслужить любовь. Ушла моя неприязнь к матери и женщинам, я приняла свою женскую часть. Я проделала огромный путь длительностью около 1–1,5 лет. Этот срок кажется небольшим для исцеления от анорексии, ведь специалисты работают с этим даже дольше. Возможно, кто-то и работает дольше, только вот телесно-ориентированный психолог работает с этим быстро и качественно. Один-полтора года – это мой самостоятельный и непростительно долгий путь по меркам телесного специалиста.

Я стала узнавать про отношения с матерью. Девушка описала ее как очень контролирующую, сказала, что мама ее раздражает, бесит, каждое ее слово или дело задевают: «Мать делает все специально, чтобы причинить мне боль». Ольга с детства чувствовала давление со стороны матери. Правда, детские и подростковые годы она помнила плохо, что говорило о глубокой травматике в это время. «В детстве я даже хотела быть мальчиком», – говорила Ольга.

Предстоял важный этап исцеления отношений с матерью. Когда человек не признает свою мать, он не признает 50 % себя, ведь мы есть творение своих родителей, в равной степени мамы и папы. У Ольги было огромное количество подавленной агрессии к матери, очень много обид и претензий. Благо тело помнит все и никогда не врет, так что шаг за шагом мы смогли выпустить подавленные эмоции. С каждым разом девушка будто бы выливала из своей чаши терпения старую, застоявшуюся воду. С каждым разом ее сосуд освобождался для нового позитивного опыта.

Ольга смогла простить мать, увидеть ее как сильную женщину. Она поняла, что мама хотела своей дочери только добра, просто выражала это как умела. Маму ведь тоже никто не научил любить. С этого момента Ольга начала движение к принятию себя и своей женской части. Я давала ей задания, которые иногда вызывали у нее ужас, иногда отвращение, иногда сопротивление, но она их выполняла. Одним из заданий было посетить женский круг, женский завтрак, и в течение недели говорить знакомым и незнакомым женщинам комплименты. «Я думала, что меня стошнит прямо на этих встречах – так противно мне было сидеть в кругу одних женщин. Но ничего подобного не произошло, мне даже понравилось», – рассказывала клиентка.

Она начала одеваться более женственно, в ее гардеробе появились юбки и платья, а в косметичке – помады и прочая косметика.

Как-то раз Ольга решила встретиться с мамой в кафе. Мать от одного такого предложения была в шоке, а когда она пришла на место и увидела свою дочь красивой и счастливой, то подумала, что та выходит замуж, и заплакала. Так она была рада за Олю, счастлива наконец встретиться с ней, и так самой маме не хватало любви. Они прекрасно провели время вместе, после чего пошли в их любимый парк, в котором мать так часто гуляла с дочерью, когда та была малышкой. «Мама, мне нужно сказать тебе…» – голос Ольги дрожал, на глаза наворачивались слезы, так было тяжело говорить правду. И девушка рассказала обо всем: как ненавидела мать, как ей было больно, как она хотела ее любви, а не придирок. Ольга говорила нескончаемым потоком, время от времени прерываясь на