Театр одного поэта. Пьесы, поэмы - Даниэль Мусеевич Клугер

ЛАУРА (с облегчением — ей явно не нравился разговор, затеянный Оскаром).

Одну минутку, сеньор Бандерас... (Листает журнал записей). Вот, на сегодня у нас визит доньи Ракели ду Каштру (недовольно фыркает). На десять утра, скоро она прибудет. Кроме того, после нее вы просили записать на приём некоего сеньора Ломбо. Я записала, но не знаю...

ОСКАР.

Ломбо, думаю, можно вычеркнуть. Донью Ракель мы примем, разумеется. Ведь сегодня я должен отчитаться перед нею о проделанной нашим агентством работе. (Из стопки лежащих на столе папок берет верхнюю). Что ж, отчитаемся. (Раскрывает папку, берет лежащий в ней листок, читает про себя). Так, ага, ага, всё верно. (Кладет листок, берет следующий, читает про себя). Ну, это неважно. Хорошо. (Откладывает листок в сторону, Лауре). Что там еще? Кто еще жаждет сегодня воспользоваться услугами нашего проницательнейшего бразильского Шерлока Холмса? Кому еще понадобились мои необыкновенные способности и уникальный жизненный опыт?

ЛАУРА.

Тут вы сделали непонятную запись, сеньор Бандерас. Видимо, когда я уже ушла. Вот, видите: «Финита ля комедиа». О какой комедии речь?

ОСКАР.

Я вам позже непременно объясню. Непременно. (Пауза; смотрит на часы). Лаура, дорогая, я забыл купить по дороге...

ЛАУРА.

Сигары.

ОСКАР (с облегчением).

Сигары, совершенно верно. (Улыбается). Вас не затруднит...

ЛАУРА.

Они в правой тумбе вашего стола, сеньор Бандерас.

ОСКАР (разочарованно).

Что вы говорите! А я и не заметил. Прекрасно. (Вынимает из тумбы коробку сигар, со вздохом кладет ее на стол перед собой). Действительно.

ЛАУРА.

Костариканские, как вы любите.

ОСКАР.

Да-да, вы очень внимательны, сеньорита. Но, кроме того, я забыл купить свежие газеты. Понимаете, мне просто необходимо читать по утрам свежие газеты.

ЛАУРА.

Я купила. На всякий случай. (Достает из сумочки сложенные газеты). Что-нибудь еще? (Кладет их на стол перед Оскаром). Вашего любимого кроссворда сегодня нет, но есть объявления о пропаже трех собак, двух мужей, одной невесты. И четыре некролога.

Входит Ракель ду Каштру. Останавливается у входной двери.

(При виде клиентки). Совсем забыла! Сеньор Бандерас, не могли бы вы отпустить меня на пару часов? Я обещала маме прогуляться с ней по магазинам.

ОСКАР (с облегчением).

Конечно, конечно, дорогая! Вы можете быть совершенно свободны сегодня. Не только пару часов. Передайте вашей матушке мои искренние пожелания здоровья и благодарность за то, что она вырастила такую замечательную, такую удивительную дочь, как вы. Благодарю вас, Лаура!

ЛАУРА (проходя мимо Ракели, с любезной улыбкой).

Здравствуйте, донья Ракель ду Каштру. Мы вас уже заждались! До свиданья, донья Ракель ду Каштру! Вы чудесно выглядите. Для своих лет, разумеется! Вам ведь еще нет пятидесяти? (Выходит, гордо вскинув голову).

РАКЕЛЬ (озадаченно).

Мне кажется, я не очень нравлюсь вашей помощнице.

ОСКАР.

Это ревность. Увы, донья Ракель, вынужден признаться. Я не единожды оказывался поводом для вражды представительниц прекрасного пола. Домработницы, домохозяйки и даже — вы не поверите: одна очаровательнейшая женщина-зубной техник, нежная и удивительная. А старые девы! Боже мой, старые девы! А вдовы ветеранов мировых войн! Вдовушки с неиссякаемым фонтаном чувств, знойные, словно сельва в разгар лета. Боже мой, сколько их было... Право, донья Ракель, будь я хоть чуточку менее скромен, я бы, наверное, возгордился. Но — я человек скромный. Не знаю, что они во мне находили? Может быть, их пленяло моё умственное превосходство над окружающими? Или моя необыкновенная отзывчивость? Это возможно, да. Вполне возможно. Прошу вас, сеньора ду Каштру. Вы чудесно выглядите.

РАКЕЛЬ (садится в кресло для посетителей).

Благодарю, сеньор Бандерас, вы очень любезны.

ОСКАР.

Слушаю вас, сеньора, внимательнейшим образом вас слушаю!

РАКЕЛЬ (с улыбкой).

О Рио, Рио!

Но это я вас слушаю, сеньор Бандерас! Вы обещали предоставить мне шестого августа исчерпывающую информацию о...

ОСКАР (подхватывает).

О вашем незабвенном биологическом отце по имени Александер Брюстштюк, он же — Алехандро Ломбо. Там, правду сказать, имеется еще с полдесятка имен, но это уже не столь важно. Очень симпатично, например, звучит месье Александр Жан де Пуатрин, французский дворянин, родившийся в городке Виль-де-Мернуар. Или сеньор Алессандро Джованни ла Петто, итальянский коммивояжер. А где наш коммивояжер родился? (Смотрит в лежащий перед ним листок). А родился он где-то на берегу Адриатического моря, в рыбацкой, как я полагаю, деревушке Вилладжио-Марнеро. Ну, и так далее, я предоставлю вам полный список, не благодарите. Что-то, разумеется, упущено, но можно восстановить. Уверен, что если бы он появился где-то в Норвегии, в норвежском паспорте он бы звался Александер Брист. Прошу вас, сеньора (передаёт Ракели листок со списком фамилий).

РАКЕЛЬ (рассеянно просматривает список).

Это, конечно, очень важно, но нельзя ли узнать, например, его адрес? Я имею в виду — нынешний адрес, по которому он проживает в Рио-де-Жанейро, а не проживал когда-то во всех этих моряцко-рыбацких деревнях на морском берегу.

ОСКАР.

Разумеется, можно, сеньора. Его нынешний адрес — кладбище Святого Жуана Крестителя. Тринадцатая аллея, третья могила справа. Мир праху его.

РАКЕЛЬ (ошеломленно).

Что ? Кладбище ?!

ОСКАР.

Именно так. Кладбище, донья Ракель. С прискорбием вынужден вам сообщить, что ваш непутевый отец оставил наш бренный мир. Смерть его была легкой и почти мгновенной. Он попал под грузовик и скончался, не приходя в сознание, еще до приезда санитаров и полиции. Водитель, виновник прискорбного происшествия, тоже не стал их дожидаться. Увы, такова жизнь. И такова смерть тоже. Примите мои соболезнования, донья Ракель.

РАКЕЛЬ (так же).

Не может быть! Я не верю! Этого просто не может быть! ОСКАР.

Вот, извольте взглянуть. Это копия муниципальной справки о смерти сеньора Алехандро Жуанну Ломбо, семидесяти трех лет. Кстати, он был вдовцом. Насколько мне удалось узнать, еще и бездетным. Вот справка с места захоронения. Как видите, всё, как я сказал. Тринадцатая аллея, третья могила справа. А вот, смотрите, фотография надгробья. Видите, здесь даты: «20 мая 1883 года — 6 июля 1956 года». Как обидно — не дождаться встречи с дочерью буквально несколько дней. И еще, вот тут, видите? «Реквиесче ин паче». Латынь. «Покойся с миром». Он был католиком?

РАКЕЛЬ (думая о своем).

Что? Католиком? Понятия не имею. Ах, да какая разница!

ОСКАР.

Никакой, вы правы. Ровным счетом, никакой разницы. Как говорил один мой друг... э-э... впрочем, неважно, скорее всего, мой друг ничего не говорил по этому поводу.

РАКЕЛЬ (растерянно).

Но как же так?! Когда это случилось?! Когда он погиб?!

ОСКАР.

Поразительное совпадение, сеньора. Я же говорю, не