Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну - Ван Ши-фу

         зря языком-то болтает?

     Может быть, это

         попросту хитрость пустая?

     Или забыла

         про западный флигель стихи,

     Там, под горою,

         у озера нас ожидая?

     Или же просто красивым цветком

         Чжана красотка считает?

Ин-ин (говорит). Хун-нян, здесь вор!

Хун-нян (говорит). Кто такой?

Чжан (говорит). Это я.

Хун-нян (говорит). Господин Чжан? По какому это делу вы пришли сюда?

Ин-ин (говорит). Тащи его туда, к матушке!

Хун-нян (говорит). Если отвести его к матушке, то его поступок может, пожалуй, повредить ему. Мы с тобой, сестрица, устроим ему суд здесь. На колени, господин Чжан! Ты учил книги премудрого Конфуция, должен знать правила Чжоу-гуна, – отвечай, что ты делал здесь поздней ночью? (Поет.)

На мотив «Упавший дикий гусь».

     Суд наш – не шутка,

         выкладывай все нам подряд,

     Честно скажи,

         в чем ты сейчас виноват.

   Кто бы подумал:

       в глубоком, как море, ученом

   Кроется наглый,

       безбрежный, как небо, разврат!

(Говорит.)

Признаёшь свою вину?

Чжан (говорит). Я не знаю за собой никакой вины.

Хун-нян (поет).

На мотив «Победная песня».

   Зачем же ты ночью

       в чужой забираешься сад?

   Украсть что-нибудь?

       Или целью твоей был разврат?

   В столицу ты шел на экзамен

       и вздумал похитить цветы?

   Лунмэнь перепрыгнуть не думаешь ты?

   Коня укротить ты не рад?

(Говорит.)

Сестрица, по мнению Хун-нян, этого студента можно простить.

Ин-ин (говорит). Если бы не доброта Хун-нян, вы бы отправились сейчас к матушке, – с каким бы лицом вы, как говорится, смотрели на цзяндунского старца? Вставайте!

Хун-нян (поет).

   Спасибо, что барышня наша умна,

   По просьбе моей

       вину отпустила она.

   Когда бы тебя потащили на суд, —

(Изображает судью.)

«Ведь ты сюцай, ты должен утруждать свой ум только учением у холодного окна. Кто научил тебя темной ночью забираться в чужие сады? Если ты не развратничать туда полез, значит – грабить», – и вот, сударь (поет)

   Пришлось бы узнать твоей шкуре,

       как порцию палок дают.

Ин-ин (говорит). Хотя вам, сударь, дарована жизнь, но это только в благодарность за ваши милости. Ведь мы с вами брат и сестра – как у вас могли появиться такие мысли? А вдруг об этом узнала бы матушка – она не оставила бы вас в покое. Пусть это будет в последний раз. Если же такое случится еще, то это не кончится для вас так просто. (Уходит.)

Чжан (говорит, повернувшись к выходу за кулисы). Ты же сама велела мне прийти! Почему ты теперь так заговорила?

Хун-нян (поворачивает Чжана к себе, говорит). Позор, позор! Видно, ты теперь уже не Суй Хэ среди влюбленных и не Лу Цзя среди весельчаков!

Чжан (говорит). Ошибся, отгадчик! Я сегодня уронил на землю свое мертвое сердце.

Хун-нян (поет).

На мотивы «Пир в беседке разлуки» и «Окончилась музыка».

Забудь о том, чтобы

   «В весеннюю ночь то за миг обрести,

       чему и цены даже нет».

Будь готов к тому, что

   «За бедным оконцем еще раз прождешь

       один целых десять лет».

   Так где же, отгадчик, теперь твоя сила?

          Совсем не сошлось твое «Ветру навстречу

   двери свои приоткрыла»,

          Увидеть не смог ты, как «Тихо колышутся

   тени цветов за стеной»,

          И было темно, когда «В западном флигеле

   я ожидала луну».

          Напудрить лицо

   себе лишь удастся Хэ-лану,

          И брови сама

   подведет она вместо Чжан Шана.

          Несчастный влюбленный ученый? —

          Гони-ка ты мысли

   о нежных свиданьях влюбленных,

          Жалей, что так храбро

   куренья и яшму похитил.

          Забудь о цветочках

   при встречах меж листьев зеленых!

Чжан (говорит). Я напишу еще одно письмо и попрошу тебя передать его. Что, если я в нем изолью свою душу?

Хун-нян (поет).

    Стишки непристойные

        время оставить теперь,

    И письма отныне

        ты можешь совсем не писать.

    Не пробуй же больше,

        как прежде, любовью играть,

    Отныне покайся

        в грехах перед Чжао Вэнь-цзюнь, —

    Как ханьский Сыма,

        отправляйся учиться опять.

(Уходит.)

Чжан (говорит). Твоя барышня прогнала меня. Отныне я даже помыслить о ней не смею больше. Что же мне делать, когда мой недуг с каждым днем все тяжелее. Едва я прошлой ночью обрадовался, получив от нее письмо, как уже сегодня на меня навалились все несчастья. От такой обиды глаза мои ничего не видят. Придется вернуться в кабинет, тянуть тоскливые часы!

       В минуты безделья

           корицы плоды упадают,

       Во время болезни

           смотрю на акаций цветы.

(Уходит.)

Действие четвертое

Старая госпожа (входит, говорит). Рано утром настоятель прислал человека с известием, что господин Чжан тяжело заболел. Я просила настоятеля пригласить лекаря, чтобы осмотреть больного. В то же время я велела Хун-нян навестить старшего брата, расспросить о действии лекарства, узнать, что прописал лекарь и как состояние больного, а потом принести мне ответ. (Уходит.)

Хун-нян (входит, говорит). Моя хозяйка только что сказала мне, что болезнь господина Чжана чрезвычайно тяжела. Она стала еще тяжелее после того, как он вчера испытал наш гнев. Ах, Ин-ин, ты погубишь его! (Уходит.)

Ин-ин (входит, говорит). Я написала письмо, в котором сообщаю рецепт лекарства; велю Хун-нян отнести ему этот рецепт, и здоровье его сразу же пойдет на поправку. (Зовет Хун-нян.)

Хун-нян (говорит). Зачем ты звала Хун-нян, сестрица?

Ин-ин (говорит). Господин Чжан тяжело заболел, а у меня есть рецепт лекарства. Отнеси ему.

Хун-нян (говорит). Батюшки! Опять! Не губи ты его!

Ин-ин (говорит). Милая сестрица, спаси его жизнь, отнеси!

Хун-нян (говорит). Кроме тебя, никто в мире не сможет его спасти. Сегодня хозяйка посылает меня к нему, заодно я и твой рецепт отнесу. (Уходит.)

Чжан (входит, говорит). После того как вчера ночью в саду я испытал ее гнев, у меня возобновилась старая болезнь – даже глаза ничего не видят. Старая госпожа велела настоятелю позвать ко мне лекаря. Но недуг мой не таков, чтобы его могли излечить лекаря. Эту проклятую хворь можно изгнать только тогда, когда я проглочу капельку сладчайшей, благоуханной, освежающей, нежнейшей слюны моей любимой.

Настоятель входит, вводит лекаря. Лекарь представляет пантомиму осмотра больного из пьесы «Два враждующих лекаря», уходит.

Настоятель (говорит). Принимайте лекарство. Я пойду доложу старой госпоже и через некоторое время снова приду взглянуть на вас. (Уходит.)

Хун-нян (входит, говорит). Моя барышня так может его погубить. Она опять послала меня с расспросами и еще дала рецепт лекарства, которое победит его тяжкую болезнь. Спешу к нему. (Поет.)

На мотив «Сражающиеся перепела».

   Ты кистью цветистой стихи написала,

   Стихи на подушке дала для него,

   И вот уж ему не подняться с постели,

   Про сон он забыл и не ест ничего.

   Виски все покрыты морщинами мук,

   Сломил его тело жестокий недуг.

   Его затопила