Театр одного поэта. Пьесы, поэмы - Даниэль Мусеевич Клугер

пожалуй, записать... (Пишет). «Боящаяся... человека...» Остроумно, да, остроумно. Кстати, я кое-чему успел ее научить, эту новую юную тень Христиана-Теодора — почему бы и нет? Но это — так, к слову... Да. Так вот, поначалу мне казалось, что это очередной нищий. Из тех бедолаг, что вечно приходили просить у меня то ли денег, то ли квартиру, то ли, может быть, пенсию. На самом-то деле, все они были совсем не нищими, они владели целым состоянием — собственными тенями. Но никто им этого не говорил. Первым, кто понял эту истину, был, к моему несчастью — или счастью ? Кто знает... Первым был Христиан-Теодор (указывает на молчащий телефон). Вот он. Остальные не знали и мучились. Мучились даже не от реальной, а от кажущейся нищеты. О, таких было много, очень много. И желания каждого мне становились известны. Раньше, чем сам проситель успевал раскрыть рот. От кого? Но я же говорю — от его тени. Тень докладывала мне немедленно, стоило мне (включает лампу, стоящую на подлокотнике трона) вот так включить свет.

Свет падает на стоящий перед столом стул. От стула падает длинная тень сидящего человека.

(Выключает лампу). Удобно, правда? (Смеется). Некоторые мои враги распространяли слухи, будто я включаю яркий свет, чтобы ослепить просителя мои подчиненного. Экие глупости! Хотя — я, разумеется, знаю, откуда эти слухи пошли. Подражание, господа, всего лишь стремление слуги подражать хозяину. Сотрудники моей службы безопасности. Им стало известно, что делаю я (включает лампу, вновь появляется тень от стула), и они стали делать то же самое. Просто они не знали причину моего поступка и придумали своё объяснение — дескать, яркий свет, во время допроса, слепит глаза, и подследственный, чтобы избавиться от неприятных и болезненных ощущений, выкладывает правду-матку. Ну, или то, что следователь позже выдает за правду-матку. Забавно, правда? (Смеется). Люди подражают Тени, стараясь объяснить своё обезьянничанье не истинными, а, как бы это сказать, теневыми причинами. «Теневые причины». Неплохо, неплохо. Это стоит записать. (Берет перо, что-то вычеркивает в рукописи, что-то записывает). «...Причины». (Откладывает перо). Так вот. С этим самым Петером, Петером Шлемилем всё случилось по-другому. Он вошел. (Указывает на кулису). Вот оттуда. Я встал ему навстречу... (Встает). Вежливость — точность теней. И усадил на стул. (Указывает на стул, стоящий перед письменным столом). Затем, как это делал всегда, включил лампу.

Тень включает настольную лампу, направляет свет на стул. Стул отбрасывает тень — но только свою тень, без сидящего человека.

Вот так! (Гасит лампу). Признаюсь, мне стало не по себе. Впервые я растерялся в присутствии просителя. К счастью, он не заметил. Иначе мне пришлось бы его арестовать и немедленно выслать из города. Так что, когда я говорю «к счастью », я имею в виду — «к его счастью». Что мне оставалось делать? (Разводит руками). Что делать... Только одно. Я вовремя вспомнил о забавном поведении моих следователей из службы безопасности. Я включил свет (включает лампу) и направил его прямо в лицо посетителю. (Направляет лампу в зал). Таким образом, он немедленно превратился в подследственного, а я, соответственно, в следователя. (Выключает лампу). Впрочем, ему и нечего было скрывать, он пришел с очень необычной просьбой. Он сказал мне: «Простите, но вы же — Тень?» Я видел, что ему страшно было спрашивать, но он, все-таки, спросил. И я постарался ему ответить так, чтобы это выглядело невинной шуткой. Я ответил: «Конечно, я Тень. Но не бойтесь, я вовсе не Тень отца Гамлета. Я не потребую от вас мести или убийства. Я вообще ничего от вас не потребую. А чего хотите вы?» И тогда он рассказал мне свою историю. Отвратительную историю о том, как маленький и очень жадный, мерзкий человечишка продал дьяволу своего самого близкого друга, единственное существо, которое не покидало его ни в горе, ни в радости. Свою собственную тень. Продал — да, за бездонный кошель, но ведь это всё равно! За какую-то ерунду, за хороший стол и удобную постель, за богато расшитый камзол и массивный золотой перстень! Правда, дьявол был щедр и предложил новую сделку: вернуть тень в обмен на душу. На мой взгляд, предложение превосходное, ведь тень — это и есть истинная душа. Во всяком случае, некоторая, но очень важная часть души. Мой подследственный ... я хочу сказать, мой посетитель не согласился. Остался и без богатства, и без тени. Но с душой. (Смеется). Душа! Выдумка поэтов, никчемная и ничтожная эфемерность, призрак, который призрачнее настоящих призраков. Я сказал: «Печальная история. Но чего же вы хотите от меня?» И он сказал: «Скажите, вам не грустно жить без своего человека?» И я ответил: «Грустно. Но такова плата за мое нынешнее положение». И он сказал: «Хотите, я стану вашим человеком?» И я уточнил: «То есть, хочу ли я стать вашей тенью?» И он ответил: «Да».

Тень вновь включает и вновь выключает настольную лампу. Несколько раз. Включает и выключает.

(Равнодушно). Тогда я приказал казнить его. И ему тут же отрубили голову. Из сострадания. Исключительно из сострадания.

Тень усаживается на трон. Снимает цилиндр, висящий на спинке трона, надевает. Достает из нагрудного кармана монокль, вставляет его в глаз. Лицо Тени приобретает надменное выражение.

(Небрежно). Ну, вот так как-то, да. Я вошел в его положение, я понял, что человеку очень трудно жить без тени. Может быть, труднее даже, чем тени жить без человека. И избавил его от такой тяжкой необходимости. Правда, для этого пришлось лишить человека и головы, но что такое остаться без головы — для того, кто остался без тени? Пустяк, не заслуживающий упоминания. Нет, этим поступком я горжусь, стыдиться его мне нечего.

Тень вешает цилиндр на спинку трона, выбрасывает монокль. Проходит вдоль строя вешалок. Их стало больше, теперь их уже восемнадцать. Собственно, теперь они стоят частоколом по обе стороны трона.

(Грустно). Даже им (указывает на вешалки), даже этим верным часовым, молчаливым и неутомимым, точным и пунктуальным я не могу доверять. Мало ли из какой древесины были они сделаны ! Мало ли что скрыто под краской! Может быть, это осина? Дерево предателя? (Останавливается). Была еще одна история, но я не хочу доверять ее даже собственным тайным мемуарам. Я, Тень, хорошо знаю, что такое мемуары. Что такое дневник. Та же тень — только не от человека, а от его слов. И вот что удивительно. Заметили, дорогой Христиан-Теодор, что