Драмы - Гуго фон Гофмансталь

Ты желал бы

Похожим быть? Представь себе, дружок!

Чезарино.

Во всем и только? быть таким, как он…

Виттория.

Чего же хочешь ты? И знаменитым?

Чезарино.

Да, знаменитым! Всех я осмею,

Которые гордятся своей славой.

Виттория.

А ты – играл бы славою своею?

Чезарино.

Как пряжкою узорной башмака.

Виттория.

Сюда идет он. С ним поговори

И все запомни, что тебе он скажет.

Марфиза встает и, не спуская глаз с Виттории, медленно и тихо отходит в глубину сцены и исчезает в дверях справа.

Барон (с легким замешательством подходит к  Виттории и Чезарино).

Брат и сестра!

Чезарино.

Вы странно говорите,

Как будто это – маски, будто вы

«Диана и Эндимион» сказали

Или еще: «Европа и Зевес».

Виттория.

Он слишком смел. Простите.

Барон.

Молод он.

Мой милый мальчик, говори мне «ты».

Ты станешь старше – я помолодею.

Чезарино.

Но сыновья отца так называют.

Барон.

На «ты» бывают и друзья. Я знаю

Немало городов, где люди света

Семью между собою образуют.

Виттория (Чезарино).

Пусть он тебе расскажет. Много видел

Он чуждых городов. Весь мир пред ним

Раскрыт, как книга.

Она отходит в глубину сцены, где между тем все гости успели откланяться и уйти и где стоит один Лоренцо.

Чезарино (оживленно барону).

Главное – не так ли? —

Кто путешествует, тому, конечно,

Вся эта смена, быстрота – сказать

Хотел бы я – чудеснее всего.

Барон.

Да, мысль твоя верна. Европа станет

Тебе как дом родной, а мир – как сад,

В поспешности узнаешь опьяненье

И родину найдешь себе повсюду.

Чезарино (задумчиво).

Да, это – и другое, – но потом

Жизнь как-нибудь должна…

Умолкает.

Барон.

Все в свой черед.

Пересади ты дерево: оно

Погибнет, мы же из чужой земли

Божественные силы извлекаем.

Перед тобою сказка станет правдой,

На голове волшебной птицы ты

По прихоти своей перелетаешь,

С собою ты увозишь Ариадну

Покинутую, тонут города

И новые всплывают впереди.

Ты – чужестранец, потому желанней

И обольстительней, чем все другие.

Красавицы томятся у скалы,

Прикованы цепями, – и, куда

Ни ступишь ты ногою окрыленной,

Повсюду Андромеда и Персей

Соединяются в любви своей!

Чезарино (жадно слушает каждое его слово, поспешно).

А жизнь придворная?

Барон.

Узнаешь ты,

Как пользоваться каждым днем, его

Высасывать, как нищее дитя

Украденные гроздья винограда.

И прав ты, прав! Мгновенье невозвратно.

Живи у королей, пока ты молод,

И скоро станешь ты, как саламандра —

Научишься дышать в огне. Хватать

Научишься ты резвую богиню

Случайности, узнаешь те слова,

Которые смертельнее кинжала,

И будешь яд метать искусным взором.

Узнаешь, как мгновенья подчинять

Своей бесстрашной воле – будешь пить

Во взглядах несказанное блаженство

Дороже царств земных, сумеешь вдруг

Вскочить на колесо своей судьбы

И им на миг отважно завладеешь!

Чезарино.

Все закружилось предо мной…

Барон.

Игра

Могучей воли в граций превращает

Медуз, их злобу нужно покорить.

Он кладет руку на плечо Чезарино и отходит в глубину сцены, разговаривая с ним.

Виттория, вслед за нею Лоренцо молча выходят на авансцену и останавливаются слева.

Виттория указывает на обоих. Небольшая пауза.

Лоренцо.

Не думает он брать его с собою.

Виттория ( опустив глаза).

Не думает.

Лоренцо.

Довольна ты теперь?

Виттория

склоняет голову, но лицо ее остается печальным.

Лоренцо (отходит от нее налево, она стоит, опираясь на клавикорды, про себя).

Опять она печальна! Снова грезы,

Где тени доли не имею я.

Все носится над нами темный призрак,

Я снова мучусь, но теперь не ночь,

И завтра лучшего могу ли ждать?

Барон и Чезарино снова идут к авансцене.

Барон.

Нарядами пренебрегать не надо:

В них мы влагаем часть своей души.

Цветы прекрасны внешней красотой.

Так римские патриции ходили

Со свитою рабов, чья память верно

Хранила знаменитые стихи.

Такие же рабы – наряды наши.

В них дышат наши сны.

Виттория (подходя).

Вы подружились?

Барон.

Так подружились, что ваш брат позволил,

Как родственнику, подарить ему

Затейливо плетенный кошелек

С кольцом, арабской надписью покрытым.

Рука патриции кольцо раскроет

И заключенных всех освободит.

Подает ему прекрасный кошелек, наполненный червонцами.

Чезарино.

Возьму, но должен вынуть ты червонцы.

Барон.

Как, если бы я дал тебе гранату,

Ты взял бы кожицу одну, а зерна

К ногам, как это золото, мне бросил?

Чезарино.

Нет.

Барон.

Пусть заговорят твои желанья,

И это золото истратишь