Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

Чаплина, можно сказать, что у него нет черт характера. Насколько Плуто наивен, Дональд – зол и тщеславен, Гуфи – бестолков и неуклюж, настолько Микки бесформен, как вода, налитая в любой сосуд. Это не относится к самому первому Микки; в конце 1920-х годов он был довольно жестоким и злым, но вскоре смягчился, что позволило Диснею давать ему самые разные роли в самых разных ситуациях. Когда это требовалось, он был пожарным, дирижером оркестра, туристом, репортером, рыбаком, механиком, подмастерьем и т. д. и т. п. Микки даже заменял главных героев многих сказок: Гулливера («Гулливер Микки»), Джека («Микки и бобовый стебель»), Крэтчита («Рождество Микки»), Храброго портного, принца и нищего и так далее. В инструкции для стажеров, набранных студией Уолта Диснея в 1934 году, аниматор и сценарист Тед Сирс писал [167]: «Микки не клоун (в отличие от Гуфи. – Авт.)… Его комизм полностью зависит от ситуации, в которой он оказывается». Его возраст варьируется: иногда он молодой человек, но может быть и более зрелым, особенно в приключенческих фильмах. Нельзя не сказать о недостаточной характеристике Микки.

Ее можно сравнить с характеристикой Тинтина, данной Сержем Тиссероном [186]: «У него нет ни черт характера, ни привычек, ни пороков… Более того, его имя в переводе с французского означает «совсем ничего»!..

Нейтральный характер Тинтина делает его идеальным объектом для наших идентификаций и проекций, одеждой, которую нам легко надеть, чтобы пережить его приключения на протяжении всего комикса». Однако Тиссерон отмечает, что у Тинтина есть важная черта характера, которая сближает его с автором: он – обладатель секретов.

Чарли Чаплин, Бип, Арлекин, Микки-Маус и Тинтин – каждый по-своему похож на других. Но это справедливо только для соответствующих произведений в целом. Есть также несколько произведений, в которых речь идет об одержимости сменой личности, как у актера, который хочет сыграть все роли: «Зелиг» (о человеке-хамелеоне) и «Человек с тысячью лиц» (о неудачливом актере, который прославился умением быстро гримироваться). Интерес авторов к людям-хамелеонам глубоко человечен. Для последователей Юнга обретение автономии, которое они называют индивидуацией, – это становление более уникальным, а не более универсальным человеком, то есть обретение характеристик, которыми мы не обладаем изначально и которые часто противоположны нашим собственным. Неосознанно болтушка хочет научиться молчанию, искатель удовольствий – воздержанности, беззаботный человек – строгости и так далее.

Фальстаф

Фальстаф – это комический контрапункт исторической пьесы Шекспира «Генрих IV». Если он толстяк, то, вероятно, потому, что в нем так много человеческого: он лжец, хвастун, трус, мошенник, пьяница, пройдоха, бездельник, интриган, но при этом он еще и умен, настоящий философ и весельчак. Как он сам говорит: «Прогнать толстого Джека означает прогнать весь мир». Его стремление переждать бой в укрытии и понятие о чести («Честь не имеет никакого отношения к хирургии»), безусловно, немало поспособствовали его репутации. Его неискренность восхищает. Не узнав своих спутников Пуанса и принца Генриха и трусливо убежав, опасаясь их нападения, он рассказывает им, что два часа доблестно сражался с дюжиной разбойников. Когда принц Генрих говорит, что он не дурак, поскольку сам заставил его бежать, Фальстаф не уступает и заявляет, что все знал, но не хотел обидеть будущего короля. Что может быть более человечным и универсальным, чем эта потребность не быть пойманным на лжи? Фальстаф еще и хитрец. Когда принц Генрих просит его собрать полк, он сначала набирает людей, которые, как он знает, достаточно трусливы и богаты, чтобы купить себе свободу, и собирает за это немалую сумму.

Говорят, что королеве Елизавете I так понравился этот персонаж, что она заказала Шекспиру вторую пьесу с участием Фальстафа. Результатом стали «Виндзорские насмешницы», где Фальстаф уже сам оказывается обманут несколькими персонажами – он уже не тот Фальстаф из «Генриха IV». И наконец, в «Генрихе V» он умирает.

Кому-то мое сравнение покажется дерзким или нахальным, но есть один современный вымышленный персонаж, который напоминает мне Фальстафа: марионетка Жака Ширака в телепрограмме «Новости с куклами». Не будучи лично знаком с бывшим президентом Французской Республики, я не знаю, имеет ли его карикатура хоть какое-то сходство с оригиналом. Но кукла Жака Ширака – чрезвычайно симпатичный персонаж, которому присущи многие недостатки и качества Фальстафа, не говоря уж о мудрости.

Всемогущий «Гражданин Кейн» и большие дети

Главная особенность Чарльза Фостера Кейна (Орсон Уэллс), протагониста «Гражданина Кейна», заключается в том, что он всемогущ, а точнее, пребывает в иллюзии всемогущества. Иными словами, он сохранил то чувство, которое испытывает каждый человек в возрасте 2–3 лет, – веру в то, что он способен сделать все и добиться чего угодно. Закон и табу – вот защита от иллюзий всемогущества. Но если воспитатели укрепляют эту позицию (например, не давая ребенку повода расстроиться), она может сохраниться и во взрослой жизни. Ее жертвами становятся многие артисты, диктаторы, боссы, политики, серийные убийцы, лучшие спортсмены и женщины. И прежде всего они делают жертвами других! Потому что им свойственно желание все контролировать и подчинять мир своим желаниям.

Драматический репертуар предлагает множество персонажей, стремящихся к всемогуществу. Фауст («Фауст», «Доктор Фауст») – самый известный из них, расплатившийся своей душой. Но также стоит упомянуть Макбета («Макбет»), Ричарда III («Ричард III»), Дориана Грея (Херт Хэтфилд) в «Портрете Дориана Грея», Мабузе (Рудольф Кляйн-Рогге) в фильме «Доктор Мабузе, игрок», Ганнибала Лектера (Энтони Хопкинс) в «Молчании ягнят» и «Красном драконе», Декстера (Майкл Си Холл) в «Декстере», Арсена Люпена («Арсен Люпен»), Тони Сопрано (Джеймс Гандольфини) в «Клане Сопрано», Роберто Зукко («Роберто Зукко»), Гордона Гекко (Майкл Дуглас) в «Уолл-стрит» или Коди Джарретт (Джеймс Кэгни) в фильме «Ад» – тех, кто мечтает быть на вершине мира. Конечно же, и комедия не обошла стороной этот человеческий недостаток.

Вспомните многих персонажей, сыгранных Луи де Фюнесом, а также Дон Жуана («Дон Жуан»), Арнольфа («Школа жен»), Хинкеля (Чарльз Чаплин) в фильме «Диктатор» или сына генерального директора Рамбаль-Коше (Фабрис Греко) в «Игрушке», который воображает, что может позволить себе иметь в качестве игрушки человека.

Есть и подмастерья волшебников, как Джон Хаммонд (Ричард Аттенборо) в «Парке юрского периода», и врачи, которые, подобно Прометею с его комком глины, пытаются создавать людей: доктор Франкенштейн («Франкенштейн»), доктор Моро («Остров доктора Моро»), доктор Женессье (Пьер Брассёр) в «Глазах без лица», доктор Уэст (Джеффри Комбс) в «Реаниматоре». Интересный случай представляет собой доктор Бомон (Эдмунд Гвенн) в «Ходячих мертвецах». Он проводит эксперименты по воскрешению мертвых, и, когда один из его «пациентов» возвращается к жизни, он спешит спросить его, что такое смерть. Доктор Бомонт не очень