Роза Иллиана - Ричард Швартц

считают, что у них нет души, — начал старый Волк. — Они думают, что обладают первобытной эссенцией, которая их определяет. Эта эссенция была дана им их Великим деревом, и вернётся к нему обратно. — Он покачал головой. — Я не понимаю, что они получают от поклонения дереву, оно просто стоит и растёт. Но некоторые эльфы когда-то служили и мне. Из них осталась лишь одна, и она заперта в этом сне. — Он повернулся к крепости. — Посмотрите, — тихо сказал он. — Сейчас начнётся.

В крепости раздался сигнал тревоги, зазвонили колокола, зашевелился свет далеких факелов, и в это же время разводной мост начал подниматься. Грохот грома разнёс тяжелые ворота, и женщина прыгнула на поднимающийся край моста, как стройная белая тень.

В одной руке она держала тонкий чёрный меч, который теперь упал в пропасть, когда она, на глазах у Ласки, превратилась в волка. Будучи только что человеком, на другой стороне ущелья она уже приземлилось на четыре лапы. Но не успела она собраться с силами, как за ней прыгнул другой человек. Если для волка прыжок был слишком велик, то человеку вообще не стоило его делать, и всё же человек в синей мантии прыгнул ещё дальше, преградив ей путь.

— Так просто ты от меня не уйдешь, ведьма! — крикнул он, сильно хлопнув в ладоши. Раздавшийся вслед за этим раскат грома отбросил волчицу назад. Она едва смогла предотвратить падение в ущелье. Взвизгнув, она пригнулась и бросилась бежать, но из руки маэстро вырвалась золотистая лента, обвилась вокруг волчицы и поймала её. Перед их недоверчивым взором всё замерло.

— Я знаю этого человека, — выдохнул Ласка. — Это Сова Бальтазар! — Он узнал его по картине, висящей в совиной башне, но здесь он выглядел иначе, чем на картине: лицо его было искажено ненавистью, глаза холодны и безжалостны.

— Он одержим, — заметила Марла. — Не знаю, кто он, но знаю, что поступает не по свой собственной воли.

— И всё же именно он в последние дни вытворял с ней такие вещи, какие не должен испытывать на себе ни один человек, — прорычал Снежный Волк. — Неважно, направлял ли кто-то его руку или нет, но то, что вы видите здесь, его работа.

— Это… это прошлое? — спросил Ласка срывающимся голосом.

— Нет, — ответил старый Волк. — Это сон, как и сказала твоя жрица. И всё же это нечто большее, поскольку всё произошло именно так, как вы видите. Это кошмар, который тяготит её. — Его взгляд остановился на белой волчице, в шерсти которой золотистая лента оставила кровавые раны. — Она думала, что ей конец, что её душа в опасности и будет похищена. Она делает то, на что способны лишь величайшие из них… Внимательно следите за тем, что произойдёт сейчас.

Волчица взвизгнула, когда Бальтазар с жестоким спокойствием притянул её к себе. Под золотистой лентой белая шерсть разошлась, обнажив голые кости. Кровь ручьями текла из страшных ран, а лента всё затягивалась. Затем волчица замерцала и обмякла.

— Сейчас, — прошептал старый Волк, когда время снова замерло. — Видите её? Эту тень?

Поначалу Ласка не мог ничего различить, но потом увидел полупрозрачную фигуру эльфа рядом с измученным волком.

— Как бы они это не называли, — хрипло произнёс старый Волк. — Это остаётся душой. Она высвободила свою душу, всё, что представляла собой, кем была или могла бы стать, чтобы спасти её от проклятого. А то, что осталось после — это животное, но и оно так просто не сдастся…

Бальтазар, который думал, что победил, подошёл к волчице, связанной золотистой лентой, и схватил её за окровавленную шею.

— Попалась, ведьма! — торжествующе воскликнул он, когда золотистая лента исчезла. — Тебе не уйти от меня, как…

На глазах у Ласки раны закрылись в одно мгновение, волчица извивалась под рукой Совы, мощные зубы щёлкнули перед лицом Бальтазара, и он отшатнулся назад. Сделав гигантский прыжок, волчица выбрала единственный выход, который он ей оставил, и прыгнула в глубокое ущелье, куда он не мог последовать за ней. Её последний вой долго звенел в воздухе, затем оборвался.

Бальтазар встряхнулся, как мокрая собака, огляделся по сторонам, широко распахнув глаза, затем медленно подошёл к краю ущелья и посмотрел вниз. Он долго стоял так, а потом развернулся и пошёл обратно в чёрную крепость. «Он не выглядел довольным», — подумал про себя Ласка. «Скорее, повесил голову и шёл, как старик.» Но на пороге он замер, когда время снова остановилось.

— Там, — прошептал старый Волк. — Видите её?

— Да, — тихо ответила Марла, не сводя взгляда с тени. — Чего ты хочешь от меня? — снова спросила она. — То, что здесь произошло, трагично, но как…

— У тебя есть с собой духовная ваза, — хрипло ответил старый Волк. — Я хочу, чтобы ты последовала за этой душой. Она собьётся с пути, эти тёмные пещеры не для неё. Она заблудится, и там, где не знает, куда идти дальше, остановится и будет ждать, пока не исчезнет её тело, и она не уйдёт окончательно. Она подыщет корень или что-то, что свяжет её с миром наверху. Следуй за ней и поймай её душу.

— Я этого не сделаю, — отозвалась Марла, тяжело сглотнув. — Я не возьму на себя этот грех и не поддамся проклятию, чем бы ты мне ни угрожал!

— Глупый ребенок! — сердито выругался бог. — Думаешь, я этого не знаю! Я говорю не о том, чтобы оседлать её, она достаточно настрадалась, ты должна найти её душу, чтобы вернуть ей!

— Кому? — растерянно спросил Ласка.

— Волчице! — прорычал бог. — Она всё ещё здесь, сейчас лежит в крепости и спит… и видит этот бесконечный сон! Я хочу, чтобы она очнулась от него, поэтому найди её душу и верни ей! — Его жёлтые глаза уставились на Марлу. — Если для тебя это грех, то твой бог учил тебя неправильно!

— Вот для чего нужна духовная ваза, — прошептала Марла, затем кивнула. — Я сделаю это.

— Тогда не теряйте её из виду, — прорычал старый Волк. — Ты найдешь сновидицу в крепости.

Сказав эти слова, он исчез у них на глазах, словно его никогда и не было, только учащённый пульс Ласки и мерцающая прозрачная фигура эльфийки свидетельствовали об обратном.

— Тогда за дело, — тихо сказала Марла, и лошади пришли в движение, следуя за этой фигурой.

— Боги, — тихо выругался Ласка, когда пришёл в себя. — Почему тебе нужно всегда со всеми спорить!

Она одарила его сердитым взглядом.

— Скажи мне одно, Ласка: почему он просто не подошёл и не сказал: Я бог зимы. Та, что служит мне, потеряла здесь свою душу, и я прошу тебя вернуть её ей? Думаешь,