Дьяволы - Джо Аберкромби

Наконец она позволила себе сделать глоток. На вкус довольно приятно. Но тот яд, который герцог мог бы использовать против императрицы, вероятно, без вкуса и без цвета. Она устроилась на кровати. Попыталась натянуть полы своего злосчастного платья, чтобы они хоть немного прикрыли ноги, но это было всё равно что прикрывать ветчину пёрышком.

Аркадий наблюдал за ней:

— Ты кажешься немного…

— Похожей на хорька?

— Я хотел сказать — нервничающей.

— Ну, все твои братья пытались меня убить.

— Я слышал об этом и подумал… какая нелепость. — он обошёл кровать с другой стороны. — Единственное утешение в том, что у них явно не очень-то получилось. Я пытался им сказать, но, хотя они были очень разными людьми, все трое пошли в нашу мать — их невозможно было ни от чего отговорить. Но я могу обещать тебе. Прямо сейчас, что я…— Аркадий уселся на дальний край кровати и серьёзно посмотрел на неё. — Никогда не попытаюсь тебя убить.

— Вроде минимального стандарта для мужа, правда?

— Боюсь, не каждый супруг императрицы в истории ему соответствовал. — он сдёрнул сапог и со стуком отбросил. — Но я надеюсь полностью прояснить ситуацию. — он невнятно поворчал, стягивая другой сапог. — Я во многом отличался от своих братьев, но, пожалуй, самое главное, хотя я и был старшим… — наконец он снял сапог и закинул ноги на кровать, пошевелив пальцами. — У меня никогда не было ни малейшего желания стать императором.

Алекс была довольно опытной вруньей. Возможно, она выделялась даже среди профессиональных лжецов трущоб Святого Города, но она не чувствовала лжи. Она сделала еще один глоток вина и откинулась на подушки:

— Значит, ты взял меня по любви?

Аркадий улыбнулся:

— Ты, конечно, выглядишь восхитительно…

— Репа выглядела бы восхитительно, если бы её приодели мои слуги.

— Но репа не поможет мне спасти Восточную империю. — он продолжал смотреть на неё с тем же серьёзным, слегка насмешливым выражением. — В течение десятилетий, если не столетий, правители Трои были её злейшими врагами. Лучшие дети города, пожирающие друг друга. Борющиеся за власть, ослабляющие целое, и всё это под тенью неминуемого остроухого апокалипсиса. Я хочу вернуть империи моих предков былое величие. Вместе… может быть, у нас есть шанс?

Ей пришлось признать — ей нравилось то, что он говорил. И то, как он это говорил. Боже, неужели он начал ей действительно нравиться? Это никогда добром не кончалось:

— Аркадий…

— Друзья зовут меня Арчи.

— Да?

— Хочешь верь, хочешь нет, но у меня их довольно много.

— Верю.

— Спасибо.

— Ты такой обаятельный.

— Спасибо.

— Но я знала очень обаятельных, и при этом очень злых людей.

— Ну, злые люди — лучшие друзья, не находишь? Они готовы ради тебя сделать такое, на что никогда не пойдут хорошие.

Алекс, которая за последние несколько месяцев не погибла только благодаря банде дьявольских еретиков, вряд ли могла с этим поспорить:

— Значит, ты хочешь, чтобы мы были друзьями?

— Ну, в браке это кажется более предпочтительным, чем быть врагами. Я видел, как моя мать сошлась с четырьмя мужьями, и это ни к чему хорошему не привело. Особенно для мужчин. Не вижу смысла повторять ошибки родителей, а ты?

— Я едва знала своих родителей.

Аркадий закатил глаза к потолку:

— Боже, лучше бы я никогда не знал своих. Ты пытаешься вызвать во мне зависть, Алексия?

— Друзья зовут меня Алекс.

— Разумно.

— Хочешь верь, хочешь не верь, но их почти нет, и большинство просто уехали в Святой Город.

— Если и были злые друзья, — сказал Аркадий, — я думаю, это про них.

Алекс почувствовала себя уязвлённой:

— Наверняка, они… смешанного типа.

— Мне рассказывали: особенно опасный вампир, а также особенно жестокий оборотень и высокомерный посредник с миром мёртвых.

Алекс плотнее запахнула платье, какое бы оно ни было:

— У всех свои недостатки.

— О, я прекрасно это понимаю. У меня полно недостатков, но лицемерие к ним не относится. — он вздохнул. — Чувствую, ты не горишь желанием скрепить наш союз, я не обижаюсь и разделяю твою сдержанность. — он поднял руку. — Уверяю тебя, это дело вкуса, а не качества. Могу я предположить, что ты… возможно… — и он высоко поднял брови. — Предпочитаешь кольца пальцам, так сказать?

Алекс тоже подняла брови в ответ:

— А ты, может быть, как раз предпочитаешь пальцы?

— Похоже, моя жена так же проницательна, как и красива.

— Это какой-то изящный способ назвать меня уродливой дурой?

Аркадий не отвёл взгляда:

— Совсем наоборот, по обоим пунктам.

— Ну, кровать достаточно большая, чтобы мы могли спать на ней каждую ночь и, возможно, никогда не встречаться.

— Я слышал, секрет хорошего брака — широкий матрас.

— Рано или поздно нам придётся встретиться посередине. Ходят разговоры о… — Алекс откашлялась, — Наследниках.

— Ах, да. Чтобы родились здесь, под огнём, как ты. Между нами… я уверен, мы сможем придумать способ свести нашу взаимную неприязнь к минимуму.

Всё получилось куда цивилизованнее, чем Алекс смела надеяться:

— Вокруг и так достаточно вражды, не будем добавлять ещё.

— Как будто я сказал. — Аркадий взбил одну из подушек тыльной стороной ладони и удовлетворённо откинулся, глядя в потолок, синеватый, как ночное небо, усеянный золотыми звёздами. — Может быть… немного помощи от тех, кто нам более симпатичен? И какая-нибудь занавеска?

— С дыркой? — пробормотала Алекс, откидываясь, чтобы тоже рассмотреть потолок.

Аркадий повернулся к ней, сложив большой и указательный пальцы в кольцо и ухмыльнувшись сквозь него:

— Совсем маленькой. И, возможно, какое-нибудь душистое и скользкое масло.

— Похоже, будет вечеринка.

— Похоже на вечеринку, — сказала Вигга, задумчиво глядя на набережную, освещённую факелами на закате, шумную от музыки, ликования и смеха, заполненную разряженными в яркие ткани гуляками, празднующими дивную новую эру. Эру, которую часовня Святой Целесообразности помогла создать, но частью которой так и не смогла стать.

— Жаль, нас не пригласили, — проворчал брат Диас, ковыляя к трапу. — Меня зовут Диас! Думаю, нас должны доставить в Святой Город.

Человек, которого по шляпе можно было принять за капитана, окинул взглядом Якоба с