Не заходи в воду - Данила Юрьевич Конев

Она встала, горделиво и властно смотря на присутствующих.

– В делах она мне первая помощница, – продолжил Садко. – Показала себя так, как никто бы не смог. Даже я. Ей-богу! Потому назначаю ее поверенным лицом моим во всех делах. Бумагу я уже подписал. Дело сделано.

Гости, досель веселые и разговорчивые, затихли и с удивлением посмотрели на купеческую дочку.

– Так выпьем же за мою поверенную, за правую руку во всех делах! За Василису!

– За Василису! – словно выйдя из оцепенения, заревели собравшиеся.

Музыка громыхнула с новой силой, и люди вернулись к пиру.

– Довольна ли ты, дочка? – тихо спросил Садко. – Отплатил ли я сполна за дело твое?

– Сполна, батюшка, – согласилась Василиса. – Благодарю тебя за все. Устала я, разреши пойти к себе.

– Разрешаю, – махнул рукой Садко. – Отдыхай.

Василиса встала из-за стола и вышла на улицу. Ночной воздух окатил прохладой. Она вдохнула его полной грудью и тут же выпустила обратно.

– Чудно слышать от твоего отца такие слова, – послышался сбоку голос. – Обычно он скуп на похвалу, а тут девку, которую еще вчера собирался выдать замуж за ростовщика, сегодня возвысил до доверенного лица.

– Ты кто такой и откуда про помолвку слыхал? – раздраженно спросила Василиса.

– Творимир имя мое. Торгую пушниной.

– А-а-а, слышала про тебя, – протянула Василиса. – Ты с хельмагардсфари якшаешься.

– И с ними, – согласился Творимир. – И с отцом твоим. Потому много слышу и много знаю.

Василиса не любила хельмагардсфари и всех, кто с ними связан. Они были заодно с норвегами или свеями и представляли их интересы, а не Новгорода.

– Знавал я покойного Неждана, – пояснил Творимир. – И заглянул на днях к Борису, сыну его, а он на вас с отцом и пожаловался. Что вначале перенесли сватовство, а после и вовсе отменили. Куда ж такое годится?

– Не договорились, – угрюмо бросила Василиса. – Бывает.

– Верно, бывает, – признал Творимир. – Вот только редко у Садко договоренности срываются. Я все думал: что же произошло? А теперь вот оно как сложилось.

Василиса молчала, размышляя о том, как отвязаться от надоедливого собеседника.

– Я и не упомню, когда в последний раз замужняя женщина занимала столь высокий пост. А молодая незамужняя девушка…

– Ты будешь есть и пить в моем доме, но попрекать меня возрастом? – вспылила Василиса. – Да что ты знаешь, торговец? Отец собрал в своем тереме важных для него людей, и только потому я не прикажу своим холопам вышвырнуть тебя со двора.

– Быстро ты заносишься, – присвистнул Творимир. – Я не причиню тебе вреда, но будь осторожней. Среди властителей города много опасных людей. Если будешь вести себя как девица на выданье – вмиг сожрут.

– Разумела науку, – проворчала купеческая дочка.

– Не стоит обижаться на меня, – улыбнулся Творимир. – Я и помочь могу. Знаю, что сердце твое гложет.

Василиса дрогнула и отвела взгляд.

– Лишь недавно тризну по Миляте справили, – добавил он.

Она не пришла. Да и как могла решиться на такое? Ведь лично к смерти его приговорила. Нет, хуже: отдала Речному владыке. Бог знает, что с Милятой теперь станется, но Василиса старалась не думать об этом. Носок явился сразу после боя, весь в крови, и сказал, что исполнил задуманное. Василиса крепко поцеловала его и велела убираться. В тот же вечер поведала она все родителям, показала договор. Садко побелел точно смерть, а матушке и вовсе сделалось дурно. С тех пор каждый день боль за содеянное разъедала Василису. Утешением стали радостные лица отца и матери да отмененная свадьба.

– Откуда ты знаешь про Миляту? – уже не так уверенно задала она вопрос.

– Я дядя ему, – ответил Творимир. – Знал его с малолетства. Хороший был парень, жаль, что так вышло. В народе говорят, что те, кто случайно погиб в кулачном бою, возносятся к богам.

– Да уж… – выдохнула Василиса.

– Он любил тебя, – продолжал Творимир. – И сейчас крепко обрадовался бы, узнав о том, как высоко ты вознеслась. В память о нем я бы хотел помочь тебе советом или иным добрым делом. У меня много связей среди знатных боярских родов, я знаю, как тут все устроено.

Василиса хотела что-то сказать, но Творимир не дал ей такую возможность.

– Понимаю, что тебя посвятит в дела батюшка, но поверь: моя помощь тоже будет полезна.

Василиса ничего не ответила. Она не знала, как поступить. С одной стороны, она пыталась забыть покойного жениха и присутствие его дяди не помогало с этим. С другой – ей стоило обзаводиться полезными знакомыми, даже если этот человек связан с хельмагардсфари. Возможно, сейчас это и хорошо.

– Если ты пришел с благими намерениями, я приму твою помощь. Но поклянись на кресте, что не замыслил дурного.

Творимир вытащил из-под одежды нательный крестик и поцеловал его.

– Тогда я спокойна, – ответила Василиса. – А теперь разреши, я бы хотела вернуться к себе в опочивальню.

– Конечно, – улыбнулся Творимир. – До скорой встречи, поверенная купца Садко.

«Кажется, жизнь начинает налаживаться», – подумала Василиса и впервые после гибели Миляты по-настоящему улыбнулась.

Глава 2

– Говорю, парень тот, что на посиделках платок вырвал, ищет тебя. Хотел в избу к вам прийти, да я ему отсоветовала. Горе у людей, чего зря порог обивать.

Голос Янки звучал где-то очень далеко, хотя шла она рядом. Нежка, погруженная в свои мысли, практически не разбирала слов подруги. Сильный толчок в бок заставил ее встрепенуться.

– Эй! Говорю же, нужно отвлечься от горестей твоих, – попыталась привести подругу в чувство Янка. – Встреться с Жирошей.

– Не хочу, – тихо возразила Нежка.

Она не хотела никого видеть, тем более какого-то парня. Она была там и наблюдала смерть брата. На Миляту напали сразу два бойца с Неревского конца. Лицо одного из них казалось Нежке знакомым, но она никак не могла вспомнить, где видела его. Второй ей был неизвестен. Когда Милята свалился в реку, Нежка думала, что брат вот-вот выплывет, но он все не показывался на поверхности. И тогда она закричала что есть мочи, призывая на помощь людей. Пара мужиков, поняв, что происходит, прыгнула в воду. Нежка сама пыталась пробиться к реке, но люди, кучно стоявшие вдоль берега, мешали. Тело Миляты так и не нашли. Люди говорили, что оно должно было всплыть ниже по реке, но время шло, а вести все не приходили.

Тризну справляли без тела, оттого скромно. Похороны должны были пройти по обычаю предков, ведь на Словенском конце жило еще много тех, кто поклонялся старым богам, не приняв новую княжескую веру. Потому-то этот конец остальные горожане и называли поганым, ибо по другим окраинам