Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева

Я хотела отказаться, но Генри уже принял приглашение за нас обоих. Пока слуга хлопотал с чаем, я наблюдала за Лили, которая уже чувствовала себя намного лучше и даже виляла хвостом.

«Неплохо. Это не надоедливые кривляния Фелисити», — мурлыкнул Марс, устроившись у моих ног. — «Спасла собаку, произвела впечатление на лорда… Кстати, он до сих пор на тебя смотрит».

— Замолчи, — прошептала я еле слышно.

— Простите? — переспросил лорд Грэхем.

— О, я просто… думала вслух, — улыбнулась я, мысленно проклиная свою привычку отвечать коту.

— Леди Аврора, я всё ещё под впечатлением от вашей самоотверженности с Лили, — сказал он тихо. — Я… Я никогда раньше не встречал леди, которая была бы настолько… искренне доброй и готовой прийти на помощь. Это большая редкость.

Мои щёки снова вспыхнули. Было странно слышать такие слова после всех тех уничижительных замечаний, к которым я уже привыкла в этом доме.

Когда мы, наконец, вернулись, солнце уже клонилось к закату. Генри проводил меня до лестницы и остановился:

— Знаешь, Аврора… Спасибо тебе. Не только за Лили, но и за… понимание. Приятно знать, что в этом доме есть хоть кто-то, кому можно доверять.

Я сжала его руку:

— Всегда пожалуйста. И если тебе снова понадобится поговорить…

— Я знаю, где тебя найти, — улыбнулся он.

Вечером, лёжа в постели, я размышляла о событиях дня. Марс устроился рядом, время от времени подавая комментарии.

«Знаешь», — протянул он, — «возможно, эта новая жизнь будет интереснее, чем мы думали».

Я повернулась набок, глядя на него:

— Думаешь?

«Уверен. У тебя талант влипать в истории. А теперь ещё и титулованные особы заинтересовались»…

— Прекрати, — я бросила в него подушкой, но он ловко увернулся.

За окном сгущались сумерки, в саду пели последние птицы, а я думала о том, что, возможно, мой ехидный кот прав…

Вечером следующего дня, чувствуя необходимость развеяться после светских встреч и уроков, я взяла Марса и решила прогуляться по дому. Мы бродили по коридорам, заглядывали в пустующие комнаты, пока наше путешествие не привело нас на кухню. Там, у очага, восседала старая кухарка, женщина внушительных размеров с добрыми, уставшими глазами. Бетси рассказывала, что её зовут Элла. Она приехала в поместье много лет назад, вместе с моей матерью, когда родители поженились. Уже тогда она была пожилой женщиной. Слуги шептались, что Элла была кормилицей леди Элизабет Данверс.

— Аврора, дитя, — прокряхтела она, заметив меня. — Что ты тут делаешь в такое время? Прости. Всё время забываю, что ты уже взрослая и к тебе нужно обращаться «леди».

Мы разговорились. Элла действительно вырастила мою маму (я всё чаще ловила себя на мысли, что воспринимаю себя как Аврору) и меня, соответственно, тоже.

— Ох, леди Элизабет… — вздохнула она, вытирая руки о фартук. — Она была такая добрая. Не то что нынешняя… Простая была, без этих церемоний всяких. И людей любила. Она ведь разбиралась в травах, помнишь? Сама сборы делала и слуг лечила, если что случалось. Говорила, что её бабушку один знахарь научил, а она многому у неё научилась. Только себя, голубку, спасти не смогла.

Я слушала затаив дыхание, и на глаза навернулись слёзы… Моя мать… Лечила людей? Знала травы? Это было так непохоже на образ идеальной светской дамы, который пытались навязать мне.

— А… А где она хранила свои травы? И… ну, записи? — спросила я, вдруг почувствовав сильное волнение.

Элла махнула рукой в сторону старой, давно неиспользуемой части дома.

— Да где-то в старой башенке. Там у неё что-то вроде кабинета было. Книги, сушёные травы висели… Сказали потом, что вроде никто ничего не трогал после того, как… ну, как её не стало. Так там, наверное, всё и лежит. Пылью присыпало, конечно.

Моё сердце подпрыгнуло. Записи мамы! Травы! Это был не просто старый хлам, это была ниточка к той женщине, которая дала жизнь Авроре, ну и мне теперь, соответственно, и о которой я знала так мало. Возможно, там хранилось нечто большее, чем просто рецепты травяных сборов.

Марс тёрся головой о мою юбку.

«Не волнуйся, мы всё узнаем и обязательно туда сходим».

Я благодарно сжала руку Эллы и пообещала заглянуть к ней завтра. В её взгляде было что-то материнское. Теплота, которой мне так не хватало с тех пор, как я попала в этот мир.

Когда мы с Марсом вышли из кухни, ночь уже вступила в свои права. По коридорам рассыпались тени, а сквозь высокие окна пробивался холодный лунный свет. Но я больше не чувствовала страха. Меня вела цель.

Добравшись до своей комнаты, я долго не могла уснуть. Перед глазами стоял образ женщины, описанный Эллой: добрая, простая, лечащая людей… Мама. Настоящая мама Авроры. А что, если и во мне осталась частичка её дара?

Наутро я дождалась, пока дом затих после завтрака, и, убедившись, что мачеха и сестра уехали на прогулку, направилась в упомянутую Эллой башенку. Она находилась в дальнем крыле, куда почти никто не заходил. Узкая винтовая лестница скрипела под моими шагами. Марс шёл следом, уши его были насторожены.

Дверь в комнату не была заперта. Я толкнула её, и она со скрипом поддалась. Внутри царил полумрак. Переступив порог, я едва сдерживала волнение. Стол, заваленный свитками, бумагами и деревянной коробкой с выцветшими надписями. Узкие окна, полки до потолка, связки сухих трав, потемневшие от времени бутылочки с надписями и, о, чудо! — потрёпанный кожаный блокнот. Марс тихо чихнул, потянув носом в сторону.

На одном из листов едва различимый почерк: «От лихорадки. Смешать корень валерианы с цветками бузины». Перевернув страницы в начало, я увидела размашистую, но изящно выведенную подпись: «Для Авроры. Когда она будет готова». Я коснулась бумаги пальцами. Она хранила тепло человеческой руки. Руки моей матери. Мама будто ждала, что я приду. И я пришла.

Глава 14

Словно в полусне я спустилась с башни, прижимая к груди блокнот. Сердце билось учащённо, мысли путались. Я не могла просто оставить всё так — должна была поговорить с отцом. Он знал маму, знал, кем она была на самом деле. А может, и о её травах знал. Я надеялась, он расскажет мне больше.

Отец был в своём кабинете. Это я поняла по приглушённым голосам, которые звучали в тишине старого дома. Я замерла на секунду, набираясь смелости, и постучала.

— Войдите, — отозвался отец.

Дверь открылась, и я увидела его — он сидел у камина, в привычном кресле, обложенный бумагами. Рядом