Проклятие Железного Лика - Вадим Носоленко

Он сделал шаг вперёд, и к его удивлению, Октавиан едва заметно отпрянул, хотя тут же восстановил самообладание.

— Если Легион Железной Маски победит сегодня, завтра восстанут рабы Таурона, угнетённые народы Восточных провинций, все те, кого Империя держит в узде страхом и силой. И вы знаете, что не сможете подавить их всех. Вот почему вы здесь, лично. Вот почему предлагаете сделку, а не просто атакуете.

Лицо Октавиана окаменело, маска профессионального безразличия соскользнула, обнажая на мгновение холодную ярость. Затем он взял себя в руки.

— Философские рассуждения — удел проигравших, — ответил он. — Я предложил вам выход. Вы отказались. Что ж, пусть история рассудит, кто из нас был прав.

С этими словами он развернул коня и направился обратно к своим войскам. Железный Лик также повернулся, чтобы вернуться к линии обороны Легиона.

Но не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал свист рассекаемого воздуха. Инстинкт, острее которого не было ни у одного живого существа, заставил его резко развернуться, и он увидел летящее в его спину копьё — коварный бросок Октавиана, нарушившего священные правила переговоров.

Время словно замедлилось. Маска на лице Железного Лика раскалилась добела, и он увидел траекторию копья, как светящуюся линию в воздухе. Без видимых усилий он уклонился, позволив смертоносному оружию пролететь в дюйме от своего плеча.

В тот же момент воздух наполнился свистом тысяч стрел — каскадийские лучники, скрытые за первыми рядами легионеров, выпустили залп, целясь в линию обороны Легиона.

Битва при Ущелье Скорби началась.

— К оружию! — крикнул Железный Лик, бросаясь обратно к своим рядам. — Щиты вверх! Приготовиться к атаке!

Он едва успел вернуться за линию обороны, как первые ряды каскадийцев обрушились на стену щитов Легиона. Удар был страшен — сотни тренированных воинов, двигающихся как единый организм, врезались в оборону с силой морской волны о скалистый берег.

Линия Легиона прогнулась, но не сломалась. Щитоносцы, обученные годами тренировок, удержали строй, а копейщики за их спинами начали свою смертоносную работу, нанося удары между щитов, находя уязвимые места в доспехах противника.

Железный Лик оказался в самой гуще сражения. В отличие от остальных командиров, предпочитавших традиционное оружие — мечи, топоры, копья, — он сражался двумя изогнутыми кинжалами с серебряными лезвиями, которые казались продолжением его рук. Его стиль боя не имел аналогов — смесь уличной грязной драки, отточенной годами выживания в Подбрюшье, и изысканного фехтования, изученного по древним трактатам.

Каскадийцы, привыкшие к предсказуемым тактикам и стандартным приёмам, не были готовы к такому противнику. Железный Лик двигался среди врагов как ртуть — неуловимый, смертоносный, непредсказуемый. Его кинжалы находили щели между пластинами доспехов, проникали под шлемы, перерезали сухожилия и артерии.

Но даже с его сверхъестественными способностями, с маской, предупреждающей об опасности и усиливающей рефлексы, он был лишь одним воином среди тысяч. И каскадийцы продолжали наступать, волна за волной, неистощимым потоком.

Первый час сражения прошёл в относительном равновесии. Легион Железной Маски удерживал позиции, а каскадийцы несли потери, но продолжали давить числом. Узость ущелья играла на руку обороняющимся, не позволяя противнику использовать своё численное преимущество в полной мере.

Но затем ситуация начала меняться. Каскадийцы, признав неэффективность лобовых атак, изменили тактику. Часть их сил начала карабкаться по склонам ущелья, стремясь обойти линию обороны с флангов.

— Лирика! — крикнул Железный Лик, заметив маневр противника. — Лучники на фланги!

Командующая лучниками, находившаяся на скале над полем боя, мгновенно отреагировала, перенаправив часть своих стрелков на новую угрозу. Дождь стрел обрушился на каскадийцев, пытающихся взобраться по скалам, но их было слишком много.

— Фенрир! — следующий приказ Железного Лика. — Возьми элитную гвардию и укрепи правый фланг!

Фенрир кивнул и, собрав несколько десятков бойцов в железных масках-наличниках, бросился к месту прорыва.

Битва приобретала всё более ожесточённый характер. Ущелье Скорби, некогда просто название, снова становилось синонимом кровопролития и героизма.

Железный Лик сражался без устали, переходя от одного критического участка к другому, вдохновляя своих воинов, направляя их действия. Его фигура, мелькающая среди сражающихся, стала символом сопротивления, маяком надежды для усталых бойцов Легиона.

Маска на его лице, казалось, жила собственной жизнью в пылу сражения. Она меняла выражения с калейдоскопической скоростью — от яростного оскала при атаке до сосредоточенного спокойствия в моменты принятия тактических решений. Янтарный свет, исходящий из глазниц, стал ярче, заметный даже при дневном свете, словно внутри черепа горел настоящий огонь.

Но даже с его сверхчеловеческой выносливостью, даже с мастерством его командиров и храбростью рядовых легионеров, исход битвы оставался неопределённым. Каскадийцы несли огромные потери, но продолжали наступать, словно бесконечный поток, готовый затопить любую преграду.

К середине дня стало очевидно, что без кардинального изменения ситуации Легион не сможет долго удерживать позиции. Силы таяли, люди уставали, запасы стрел иссякали.

Железный Лик, отбив очередную атаку, отступил к командному пункту для быстрого совещания с командирами. Его доспехи были забрызганы кровью — своей и чужой, плащ превратился в лохмотья, но маска сияла ярче, чем когда-либо.

— Мы не выдержим до ночи, — прямо сказал Карн Одноглазый, чей единственный глаз был полон усталости и тревоги. — Мои люди измотаны. Каскадийцы меняют отряды каждый час, а наши бьются без перерыва с рассвета.

— Лучники почти без стрел, — добавила Лирика, чьи руки были стёрты до крови от натяжения тетивы. — Мы используем подобранные с поля боя, но их не хватает.

— Кавалерия готова атаковать, — доложил генерал Аркас. — Но без пробоины в рядах противника это будет самоубийством.

Железный Лик слушал молча, переводя взгляд с одного командира на другого. Они не произносили слова «поражение», но оно висело в воздухе, неозвученное, но ощутимое.

— Есть ещё один вариант, — наконец сказал он, и в его голосе появились нотки, которых раньше не было — глубокие, потусторонние, словно говорил не человек, а сама маска. — Я могу использовать Амулет Забытых снова.

Командиры переглянулись. Все они слышали о первой битве в Ущелье Скорби, где Железный Лик использовал древний артефакт, чтобы поднять мёртвых против армии короля Родерика. Но никто из них не видел этого собственными глазами, кроме Фенрира.

— После того случая… — осторожно начал Фенрир, — ты изменился. Маска начала всё больше влиять на тебя. Ты уверен, что хочешь рискнуть снова?

Железный Лик коснулся маски