Лекарь драконьей матушки - Кристина Юрьевна Юраш

Я помнил мать, ее холодную руку, которой она завела меня себе за спину. Растрепанная, тяжело дышащая, с мечом отца, она стояла перед целой толпой, которые вломились в ее покои с одной единственной целью — убить меня. Будущего императора.

— Вы не тронете моего ребенка!

Ее голос напоминал звериный рык. В ее глазах была ярость.

— Я убью того, кто подойдет к нему! — цедила она сквозь зубы.

Тогда нас спас Фруассар, почувствовав неладное. Он привел за собой остатки стражи, и с теми заговорщиками было покончено.

Но сколько их еще?

Воспоминания детства болели незаживающей раной. Чувство постоянной опасности, ощущение, что в любой момент появятся убийцы, недоверие ко всем, даже к тем, кто однажды спас — вот моя жизнь.

Росчерк крови на роскошных обоях, пробитая мечами пуховая перина, следящие за тобой портреты, лесть, учтивость, маски.

А в этой девушке я впервые увидел что-то настоящее. Искреннее.

Почему именно она? Почему именно эта девушка? Вроде бы обычная, ничем не примечательная — с длинными светлыми волосами, что всегда чуть растрёпаны, с искрящимися глазами, в которых читается загадка. Вроде бы ничем не выделяющаяся, и при этом — зацепившая за живое.

Я не могу понять, почему она меня так зацепила. Вроде бы я — император, должен думать в первую очередь головой. А тут — какая-то слабость, какое-то желание узнать её поближе. И я не могу избавиться от этого ощущения, что в её присутствии я — кто-то другой.

Я заметил, что она — не только целительница, но и словно сама по себе — нечто большее. В её движениях — грация, в словах — искренность и тепло. Я уже давно перестал доверять словам, но в её голосе я слышал искренность, которая очаровывает.

Может, потому что я так давно не встречал искренних чувств? Может, потому что всё, что раньше было важным — власть, долг, трон — вдруг потеряли смысл? Мне кажется, что в ней есть что-то, что может изменить меня. Сделать настоящим.

Мне так хочется кому-то доверять. Раньше я доверял матушке, но сейчас я вижу, что доверять ей нельзя. Сейчас она превратилась в маленького капризного ребенка, и мы словно поменялись с ней местами.

И вот опять перед глазами эта целительница.

Не знаю, что это — любовь, страсть или что-то ещё, — но я точно знаю одно: она уже неотделима от моих мыслей.

И я знаю одно: если она вдруг окажется в моих объятиях, я не отпущу её. Ни сейчас, ни когда-нибудь потом.

— Войдите! — произнёс я, услышав стук.

Глава 39. Дракон

— О, мы слышали о покушении на вашу матушку! — с порога произнес Гейбор Лалори, министр финансов. — Как хорошо, что все обошлось! В народе поговаривают, что вы очень жестоко обращаетесь с матушкой, а, насколько вы помните, она горячо любима народом.

— Я по-прежнему любящий сын, — произнес я таким голосом, словно это вовсе не так.

Гейбор Лалори уже много лет занимал пост министра финансов. Его лицо — квадратное, с широким лбом и выразительными бровями. Густые темные брови — будто нарисованные карандашом, а глаза — карие, живые и чуть прищуренные, будто он выискивает изъяны во всем, что видит. Волосы — тёмные, коротко подстрижены, аккуратно, с небольшим сединой у висков. Он — человек с сильным голосом, его движения уверенные, а жесты — точные и продуманные. На нем всегда безупречный дорогой жилет и плащ с золотой отделкой, который подчеркивал его статус.

— Знаете, начало правления всегда тяжелое. Постоянные покушения, — заметил Ранвир Лауденберг. — Но вы отлично справляетесь самостоятельно. Я уверен, что ваша слава затмит славу вашего отца. Но вам следует быть осторожным.

Ранвин Лауденберг, министр внешней политики, был почти на голову выше остальных, с крепким телосложением и ясными голубыми глазами. Его лицо — угловатое, с острым подбородком и чуть заметным шрамом на щеке, который он получил после того, как неизвестный напал на него прямо в карете. Волосы — тёмные, коротко стрижены, чуть взлохмачены, на что он никогда не обращал внимания. Он ненавидел Гейбора. И если появлялась возможность высказать мнение против, то он с удовольствием это делал.

— Совершенно согласен, — закивал Эсквин Данмор. — То, что вы вникаете в государственные дела, это, конечно, хорошо. Но знатные семьи не очень вами довольны.

Он посмотрел на министра финансов, словно ища его одобрения.

Эсквин Данмор занимал пост министра по внутренним делам государства. Тучный, спокойный, выглядящий чуть старше своего возраста, с длинными светлыми волосами, собранными в низкий хвост, и глазами цвета болота. Одевался он с показательной роскошью, постоянно рекомендуя своего портного. При этом он не имел собственного мнения. А если и имел, то высказывал его редко и тихо. Обычно он опирался на мнение других. Неудачная кандидатура. О чем только думала моя матушка, когда назначала его на этот пост?

— Что правда, то не ложь! — подхватил Гейбор. — Ваше императорское величество, знать всегда была поддержкой для короны. А вы пренебрегаете ими. Многие остались недовольны тем, что вы не идете им навстречу в их маленьких просьбах. Понимаете, поддержка народа — это хорошо, но недостаточно. Популярность в народе — это правильно. Но народ далеко. А они близко. В любой момент, когда вам вдруг понадобится поддержка знати, они могут и отказать в ней!

— Чушь все это! — усмехнулся Ранвин. — Где была ваша знать, когда четыреста лет назад случилось восстание? Попрятались по своим замкам. А сколько милостей им насыпали? Разве корона их чем-то обидела? Нет! К тому же я уверен, что покушение организовала знать.

— Да вы что? Я уверен, что знать тут не при чем. Ваше императорское величество, вы допускаете большую ошибку, — спорил Гейбор. — Вы должны понимать, что, делая ставку на народ, вы проиграете. Как проиграл ваш отец! Ваша матушка тоже не сразу поняла, что ее главная поддержка — это знатные семьи. Именно они диктуют политику государства!

— О, посмотрим, что ваша знать сделает, когда взбунтуется простой народ! Знати лишь бы набить карманы! А за счет чего? За счет налогов! А народ долго терпеть аппетиты знати не станет! И это выльется в восстание! — спорил Ранвин. — Именно народ диктует политику государства!

— Политику государства, — произнес я. — Диктует император. И он сам разберется. Без ваших советов по поводу налогов. А теперь перейдем непосредственно к вопросу, по поводу которого я вас всех собрал. Законопроекты, касаемые магии.