Переплетения 5 - Гизум Герко

— Вы с ума сошли? — я почти кричал. На нас начали оборачиваться сотрудники, проходившие через холл. — Я не заключенный! Я сотрудник этой чертовой компании! У меня отец в больнице!

Я попытался рвануться вперед, вложить в движение всю злость и отчаяние, накопившиеся за утро. Но это было все равно что пытаться сдвинуть бетонную стену. Меня не ударили, не скрутили. Меня просто фиксировали. Две пары рук перехватили мои предплечья, мягко, но с такой силой, что я мгновенно понял бесполезность физического сопротивления.

— Мы понимаем ваши эмоции, — голос первого оставался все таким же вежливо-ледяным. — Но протокол есть протокол. Вы не можете выйти. Пожалуйста, не усугубляйте ситуацию. Вернитесь в номер.

Я стоял, тяжело дыша, зажатый между двумя живыми машинами. За стеклянными дверями, всего в двадцати метрах от меня, стояло такси. Свобода. Реальный мир. И я не мог до него добраться.

Золотая клетка захлопнулась. Я думал, что это метафора. Красивый оборот речи. Оказалось, это юридический термин. Я продал не просто свое время. Я продал свою свободу передвижения.

Ярость, вспыхнувшая было ярким пламенем, вдруг погасла, наткнувшись на ледяную стену реальности. Кричать бесполезно. Драться глупо. Они лишь выполняют инструкцию. Бездушные инструменты системы, такие же, как скрипты в Этерии. А с системой нельзя бороться эмоциями. Ее нужно взламывать логикой.

Я сделал глубокий вдох, заставляя сердце замедлить бег.

— Хорошо, — сказал я, и мой голос прозвучал уже спокойнее, хоть и с хрипотцой. — Руки уберите.

Охранники переглянулись и синхронно отпустили меня, но не отступили ни на шаг, готовые в любой момент снова перехватить инициативу.

— Мне нужно к Стригунову, — сказал я, глядя в глаза старшему из них. — Сейчас же. Это не просьба. Это требование актива категории «А».

— Виктор Петрович у себя, — после секундной заминки, словно сверяясь с невидимым собеседником в наушнике, ответил охранник. — Мы проводим.

— Один, — бросил он напарнику. — Ты оставайся на периметре.

Тот кивнул.

Мы пошли к служебным лифтам. Я достал телефон. Приложение такси показывало, что водитель ждет уже четыре минуты и начинает начислять плату за простой.

Я нажал «Отменить поездку».

Палец завис над кнопкой подтверждения. Это было маленькое, символическое поражение. Признание того, что прямо сейчас я не властен даже над тем, куда мне ехать.

Подтвердить.

Заказ исчез.

Мы вошли в лифт. Я нажал кнопку второго этажа. Зеркальные панели кабины отразили мое лицо бледное, с жесткой складкой у губ. Я больше не был сыном, спешащим к больному отцу. Я снова был Маркусом. И я шел на переговоры с боссом уровня «Рейд», от исхода которых зависело нечто большее, чем просто лут.

Пока лифт бесшумно скользил вверх, я окончательно успокоился. Холодная ярость вытеснила панику. Они хотят играть по правилам? Хорошо. Я знаю их правила лучше, чем они думают.

Двери открылись, выпуская нас в стерильный, серый коридор этажа безопасности.

— Сюда, пожалуйста, — жестом указал сопровождающий.

Я поправил воротник рубашки и шагнул вперед.

* * *

Я вошел в кабинет без стука.

Сопровождающий остался за дверью, словно часовой у камеры.

Стригунов стоял у своего окна-бойницы, глядя на серую бетонную стену внутреннего двора. Казалось, он даже не пошевелился с момента нашего ночного разговора.

— Я так понимаю, попытка прорыва периметра не удалась? — спросил он, не оборачиваясь. В его голосе не было злорадства, только сухая констатация факта.

— У меня отец в критическом состоянии, — сказал я, игнорируя его тон. — Мне плевать на ваши протоколы, Виктор. Мне нужно к нему. Сейчас.

Он наконец повернулся. Его лицо было непроницаемым, но в глазах я увидел тень понимания. Не сочувствия, нет. Понимания проблемы, которую нужно решить, чтобы актив снова начал функционировать эффективно.

— Мы знаем, — он кивнул на экран монитора, где бежали строки логов. — Мониторинг голосового трафика. Звонок от Анны Петровны, 08:42. Гипертонический криз, подозрение на предынфарктное состояние. Скорая помощь уже уехала, сделав инъекцию магнезии и дав седативное. Сейчас он спит.

Меня передернуло. Они знали. Они слушали мой личный телефон и похоже, не только мой. Конечно, они слушали.

— Если вы знали, почему ваши церберы меня остановили?

— Потому что эмоции делают вас уязвимым, Андрей, — жестко ответил Стригунов. — Вы в панике. Вы бросились к выходу, вызвали обычное такси. Вы забыли, кто на вас охотится? «Охотники» не дремлют. Перехватить вас в таком состоянии, на обычной машине, по дороге в спальный район, это подарок, о котором они могли только мечтать. Я не мог этого допустить.

Я сжал кулаки, признавая его правоту, но от этого не становилось легче.

— Я должен его увидеть.

— И ты увидишь, — кивнул он. — Но мы сделаем это правильно.

Стригунов подошел к столу и нажал кнопку селектора.

— Группа сопровождения «Б», готовность одна минута. Выезд.

Затем он посмотрел на меня.

— У нас есть предложение. Государственная медицина, это лотерея, Андрей. Твоему отцу нужен не просто укол и покой. Ему нужна диагностика, кардиолог высшей категории, нормальная палата. Мы можем организовать перевод. Прямо сейчас. В клинику партнеров «НейроВертекса».

— Частная клиника? — я насторожился. — Это стоит целое состояние.

— Для тебя, ни копейки. Это входит в соцпакет сотрудников уровня «Сверхперсонаж». Мы заберем его, поместим в лучшие условия, обеспечим уход. Ты будешь спокоен, он будет здоров. Эффективное решение.

Предложение было заманчивым. Чертовски заманчивым. Я знал, в каких условиях лечат в обычных больницах, и мысль о том, что отец будет лежать в коридоре или в переполненной палате, убивала меня. Но мой внутренний параноик, взращенный этой игрой, тут же поднял голову.

Если они заберут отца в свою клинику, он станет не просто пациентом. Он станет заложником. В золотой клетке, как и я. Только он даже не будет знать об этом.

— Нет, — сказал я твердо. — Не сейчас. Сначала я поеду к нему. Я должен увидеть его своими глазами, убедиться, что он транспортабелен, поговорить с мамой. Я не дам согласия на перевозку вслепую.

Стригунов изучал меня несколько секунд, словно сканировал на наличие скрытых мотивов.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Сначала осмотр на месте.

Он взял со вешалки пиджак.

— Идем. Я поеду лично.

Мы спустились не в общий холл, а на минус третий уровень, в закрытый гараж службы безопасности. Здесь пахло резиной, бензином и холодом.

Нас ждали. Два бойца в полном тактическом обвесе, но без опознавательных знаков, стояли у массивного черного внедорожника. Это был не паркетник для поездок по городу. Это был настоящий броневик, замаскированный под гражданский джип. Усиленные пороги, пулестойкие стекла с характерным зеленоватым отливом,