Не заходи в воду - Данила Юрьевич Конев

избушку. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что чудовищ нет, Нежка подплыла к берегу и ступила на землю. Почва тут была болотистой, с большим обилием влаги. Подошва кожаных ботинок вязла, отчего каждый шаг давался с трудом. Благо, до избушки было не более сотни шагов.

Дом был странным, как и все в Ином мире: ни окон, ни дымника, а вместо двери – лаз, проделанный в земле. Нежка хотела уже обойти избу и пройти мимо, но внезапно почувствовала навалившуюся усталость. Глаза закрывались сами по себе, ноги подкашивались. Надо было срочно поспать, в избе, поди, тепло, а может, и мягкая перина имеется. Надо всего лишь протиснуться через лаз – и можно поспать.

– Ну уж нет! – громко произнесла Нежка и больно ущипнула себя за щеку. – Посплю в лодке.

Она направилась обратно к помосту, но каждый шаг давался ей с еще большим трудом. Под конец ноги уже не слушались, но Нежка продолжала упрямо ползти на коленях прочь от избы. Кое-как добравшись до лодки, Нежка перевалилась через борт и тут же забылась мертвым сном.

Глава 6

– Ну ты и услужил мне! – гневно выпалила Василиса, схватив Творимира за край рубахи.

Тот молча обернулся и пристально посмотрел на купеческую дочку. Прохожие, оказавшиеся рядом, переглядывались и перешептывались о неподобающем поведении девки.

– Пойдем выпьем квасу да отобедаем в корчме? Тут, за углом. Заодно и поговорим, а то трепаться на голодный живот – себя не любить.

– А не позорно-то в корчму с девкой незамужней? – процедила она сквозь зубы.

– Куда уж позорней, – прошептал Творимир, склонившись над ее ухом. – На нас и так все глазеют.

– Ладно, – нехотя согласилась Василиса. – Пойдем, если там кормят, а не только наливают. Пить я не буду.

В корчме оказалось темно и многолюдно, но Василисе и Творимиру удалось занять последний свободный стол. К ним тут же подлетел курносый мальчонка.

– Мне кваса кружку. Что из съестного сегодня?

– Овсяная каша с курицей и калачи, – доложил мальчишка Творимиру.

– Давай две порции, и хлеба не жалей.

– Квасу тоже два?

– Есть кисель? – поинтересовалась Василиса.

– Клюквенный, – отозвался мальчонка, смешно поморщив нос.

– Неси, – махнул рукой Творимир, и мальчишка убежал.

– Я, как дуреха, доверилась тебе, а ты обратил епископа супротив моей семьи! – злобно прошипела Василиса, но тут ее прервал мальчонка, принесший квас и кисель.

Творимир деловито отхлебнул кваса и хмыкнул:

– Ну а что же ты доверилась первому встречному-поперечному?

От этой фразы лицо Василисы стало пунцовым от злости.

– Дурой была, негодяю поверила! – повысила она голос так, что чуть не перекричала шум, стоявший в корчме.

– Тихо, тихо, – попытался успокоить ее Творимир. – Шуткую я, не брошу в беде, даже и в мыслях не было. Я всецело на твоей стороне. Есть у меня идея одна.

Василиса отодвинула от себя кисель и приготовилась слушать.

– Деревенька тут есть неподалеку от города, Ракомо, там еще резиденцию княже наш себе справил. Так вот, желает епископ новгородский себе близь Ярослава тоже резиденцию соорудить. Поди побогаче да познатней, чем у князя, – усмехнулся Творимир.

Василисе название деревни показалось знакомым. В сознании всплыл Жироша со своей берестой из Ракомо о русалках. А с этой мыслью сразу накатили воспоминания о Миляте. Ведь это стало последним его поручением перед гибелью.

Творимир уловил изменения в лице Василисы и осведомился, все ли в порядке.

– Жива-здорова твоими молитвами, – получил он ответ.

– Так вот, – продолжил торговец пушниной, пропустив мимо ушей грубый тон Василисы. – Есть там место одно пустое. Раньше там капище было старых богов, а теперь невесть что. Волхв местный в бега подался, и землю староста готов был Иоакиму отдать, да вот незадача: мать того волхва заявила в суд, что, дескать, пока тела нет, то и сына ее мертвым не числить. И ничего, что капище без хозяина осталось. Вернется, там и спрос будет. Дело мелкое, так что его рассматривает тиун, но, на беду для Иоакима, пробежала меж ним и князем кошка черная да рассорила их.

– Погоди, – остановила его Василиса. – Иоаким же сегодня за князя выступал.

– Ты не смотри, это он не за князя, а против старосты Пруса и посадника. Константин Добрынич давно на Иоакима зуб точит, хочет нового епископа просить для Новгорода. А Прус за старую веру. Вот они и объединились против Корсунянина, а тому деваться некуда, только за князем держаться. Но на самом деле епископ не благословил поход Ярослава на отца своего, так что, когда дело о земле дошло до князя, тот махнул рукой на тиуна и сказал, что этот вопрос в его ведении. Такие дела.

– А тиун тоже на епископа зол? – уточнила Василиса, слушая рассказ затаив дыхание.

– Не, тиун тот княжий человек. Ярослав Владимирович просто прикрывается им, чтобы Иоакиму насолить. А тот и рад стараться, поди, забросил прошение в погреб к себе и в ус не дует. Дело-то плевое, Иоакиму земля бы досталась, но не может он на тиуна повлиять.

– Так, а мне что с этим всем делать? – недоумевала Василиса. – Тиуна уговорить?

– Нет, – улыбнулся Творимир. – Лучше мать того волхва. Выкупи у нее землю да подари ее Иоакиму. Он вмиг тебе вече забудет.

– Недешевое это дело, да и батюшка не одобрит, – засомневалась Василиса. – Хотя есть у меня и свое серебро, неподвластное отцу. Думаю, на землю хватит.

– Вот и славно, – лукаво улыбнулся Творимир, которому наконец принесли дымящуюся кашу с мясом. – А теперь поедим, помолясь.

В Ракомо Василиса прискакала на гнедом коне на следующий же день после Совета. Лихо спрыгнув с седла, она направилась прямиком к дому старосты, который как раз копался в огороде.

– Цьего боярыня изволить желает? – удивился такому визиту Стоян.

– Не боярыня я, – покачала головой Василиса. – Поверенная купца новгородского Садко. – С этими словами она вручила старосте грамоту.

Стоян сполоснул руки в кадке с водой, вытер их о рубаху и развернул документ. Про то, что она та самая ведьма, которая русалок должна была изгнать, Василиса предпочла умолчать.

– Хе-хе, – закряхтел староста, изучая грамоту. – А коли и нет, мне-то какое дело? Выглядишь как боярыня, и конь у тебя ладный. На таком пахать не станешь. Цьелое состояние стоит. Цьего хотела?

– Живет тут у вас женщина одна, мать волхва местного. Разыскать хочу ее, дело есть.

– Нет у нас таких, – затряс головой староста. – Обозналась.

– Коли нет, так с кем же епископ новгородский судится?

– Мне-то откуда знать, с кем он судится! – ворчливо пробормотал Стоян. – Я тут местный староста, всех знаю. Говорю, цьто нет такой бабы,