Рассвет Оникса - Кейт Голден

Я позвала в последний раз и помчалась вверх по лестнице, пока не добрался до деревянной двери в подземелье. Я прижалась к стене за ней и старалась не дышать.

Я ждала и ждала, так долго, что казалось, будто прошли годы.

Мои легкие горели.

Сердце билось, как крылья колибри.

Я ждала, пока дверь не распахнулась, прижав меня к каменной стене, и стражник, еще не отошедший ото сна, не проскочил мимо меня и не спустился по лестнице.

Воздух не попадает в мои легкие и не выходит из них. Не…

— Эй, заткнись, кто бы ты ни был, — позвал он внизу.

Как только он преодолел полный виток, я выскользнула и поспешила в ночь, не останавливаясь, чтобы перевести дыхание.

Замок застыла в глубокой и безмолвной дреме. Я мчалась по той же дороге, что и в первую ночь приезда, через поле, вдоль нарисованных лагерей солдат.

Я пожалела, что не знала о Джаеме раньше — после выхода из камеры все оказалось не так сложно, как я думала. Если Джаем успешно проведет меня через Сумеречный Лес в Уиллоуридж, я смогу…

В ночи раздались голоса, и я замерла.

Но это были всего лишь несколько солдат, рассказывающих истории в поздний час у умирающего, танцующего света костра. В груди у меня заныло от облегчения, и я продолжила движение, укрытая темнотой и держась поближе к палаткам, чтобы не попасться на глаза. Осторожно пробираясь сквозь лабиринты спящих солдат, я прижималась спиной к стене, заглядывая за каждый угол, прежде чем повернуть. Мои тапочки хлюпали в холодной, мокрой грязи. Я вздрогнула, когда ледяная вода проникла между пальцами ног.

Наконец я увидела повозку Джаема, остановившуюся в конце грунтовой дороги впереди меня. Его лошадь тихонько пофыркивала, и я смогла разглядеть повозку, набитую сушеным мясом и шкурами. Если бы я бежала сейчас, то успела бы добраться до повозки до того, как Джаем достигнет главных ворот замка.

Я сделала шаг вперед, и под моей ногой звякнула оловянная кружка. Я молча прокляла мужчин и их неспособность убирать за собой и огляделась по сторонам в поисках хоть какого-нибудь признака того, что кто-то услышал. Когда за мной никто не пришел, я выдохнула и повернулась, чтобы бежать к повозке, и столкнулась лицом к лицу с большим потным телом.

Берт.

Он был так же удивлен, увидев меня в своем лагере, как и я его.

Сердце громко стучало в барабанных перепонках, когда его недоверие сменилось зловещим восторгом.

— Смотри, что я нашел. Маленькая девочка-волшебница здесь сама по себе, — шипел он. — Вся монета Эвенделла гласит, что ты не должна выходить из своей камеры посреди ночи.

Мое горло сжалось от беззвучного крика. Я не успела бы достать ножницы из своего рюкзака. А если бы и успела, то не была уверена, что у меня хватит сил — душевных или физических, — чтобы вонзить их ему в сердце, в шею. Но я могла обогнать его. Он был пьян и одет в тяжелые доспехи, а я была быстра.

А со страхом еще быстрее.

Но если я побегу, не позовет ли он меня и не предупредит ли остальных спящих солдат? Мне не нравились мои шансы обогнать сотни людей Оникса.

— Ты ошибаешься, — сказала я, набравшись ложной храбрости. — Король знает, что я здесь.

Берт разразился низким смехом, но улыбка не достигла его глаз. Что-то в моем нутре сдвинулось с места, и желудок заныл. Я вдруг с полной уверенностью поняла, что должна бежать. Я повернулась на пятках, как раз когда почувствовала его грубую руку, обхватившую мой локоть.

— Тогда я отведу тебя прямо к нему, — сказал он скорее для себя, оттаскивая меня назад.

Все мое тело затряслось так сильно, что я подумала, что меня сейчас вырвет.

Мне нужно было убежать от него. Пока он не привел меня в свою палатку. Я должна…

— Отпусти меня! — Я ненавидела, как пронзительно звучит мой голос, как страшно. Я попыталась оторвать его пальцы от своей руки, но он лишь крепче вцепился в нее, впиваясь ногтями в кожу и пуская кровь. — Я пленница короля!

Из его уст вырвался зловещий смех.

— Именно так. Пленница. Что, по-твоему, это значит?

— Отпусти меня сейчас же, — потребовала я, но мои слова прозвучали как придушенный хрип, а на глаза навернулись слезы. — Отпусти меня, или я закричу.

— Не стоит благодарности, — прошептал он мне в ухо, его дыхание было горячим и несвежим. — Думаешь, ты будешь первой?

Я не дала своему потрясению помешать мне заговорить. Я бы предпочла быть пойманной и провести остаток жизни в этой темнице, чем испытать то, что Берт запланировал для меня. Я глубоко вдохнула, чтобы позвать на помощь, но Берт зажал мне рот своей мясистой рукой и крепко держал. Я пыталась оттолкнуть его от себя, задыхаясь от страха, отвращения и тошноты, но он был намного сильнее меня. Я билась и кусалась, пытаясь отдышаться, но он тащил меня все дальше к своей палатке.

— Если твой рот так хорошо ощущается на моей ладони, то я не могу дождаться, когда ты встанешь на колени. Волшебная девочка с волшебным ртом.

Слезы начали литься по моим щекам.

Я захлебнулась в едином, искаженном всхлипе.

Он подвел нас к отверстию своего шатра, и я увидела поддон и шкуры внутри. В животе у меня заурчало.

Нет, нет, нет.

Я боролась, толкалась и извивалась, что угодно, лишь бы вырваться…

Я не могла туда войти.

Он не мог заставить меня сделать это. Я бы ему не позволила. Я…

— Что за хрень здесь происходит? — прорычал низкий голос позади нас. Холодный, как смерть, и такой же жестокий.

Берт повернул нас лицом к человеку, но я уже знала, кто там стоит.

Я уже знала его голос, как свой собственный.

— Нет, — сорвалось с моих губ. Берт наверняка убьет его.

Знакомый высокий рост, пылающие серебристые глаза и такое выражение лица, какого я никогда не видела у заключенного, смотрели на нас. В его взгляде кипела ярость — ярость и обещание смерти.

Но он не двинулся с места, чтобы выхватить меч или броситься на лейтенанта.

Вместо этого, без всякой причины, Берт отпустил меня, и я бесцеремонно упала на землю.

Смятение зазвенело в моей груди вместе с облегчением, сердце все еще колотилось от остатков адреналина.

Берт, спотыкаясь, склонился перед незнакомцем.

Мое сердце замерло.

Почему…

— Мой Король, — прошипел Берт, уткнувшись лицом в грязь под собой.

Мое зрение сузилось до такой степени, что я мог видеть