Рассвет Оникса - Кейт Голден

— Конечно, — я опустила глаза, но мой тон выдавал мое отвращение.

— Ты невыносима. Я только что спас тебя от гребаного насильника. И теперь ты осуждаешь меня за то, как я хочу наказать его за то, что он причинил тебе боль?

— Он был твоим собственным продажным лейтенантом! — Я прикусила язык. Я была слишком зла, чтобы находиться рядом с ним. Я бы непременно сказала что-нибудь такое, за что меня бы тоже убили.

— Да, и это будет преследовать меня долгое время, Арвен. Я понятия не имел… кто он такой. — Он вздохнул. — Они должны были сказать мне. Моим людям. О нем. Я не знаю, почему они этого не сделали.

— Может, не только другие королевства боятся Ониксового Короля.

Когда он посмотрел на меня, его брови сошлись на переносице, и я подумала, не стыд ли это играет на его лице. Что бы это ни было, оно застыло, превратившись в нечто жестокое, холодное и сверкающее интригой.

— А что насчет тебя, птичка?

Я молчала. Он был слишком самодоволен… Я знала, к чему это приведет. Он прислонился к стене рядом с нами. Уголок его рта слегка приподнялся.

— Ты боишься меня?

Его зубы сверкнули, как у волка в лунном свете.

— Да, — я не смогла бы убедительно солгать. Я знала, что мой страх написан на моем лице.

— Хорошо. Может, тогда ты послушаешься, когда я попрошу тебя сделать что-нибудь для меня.

У меня свело живот при мысли о том, что он может попросить. Должно быть, он увидел отвращение на моем лице, потому что мускул на его челюсти дрогнул.

— Нет, ничего подобного, птичка. Я бы не сказал, что ты в моем вкусе. — Мое лицо покраснело от его слов. — Я предупреждал тебя, что побег будет опасен. Но ты все равно попыталась. Я знаю, что ты хочешь вернуться к своей семье, но я прошу тебя остаться здесь, в Шэдоухолде, и продолжить свою работу целителя. Считай это платой за долг твоего брата.

Я этого не ожидала.

День или два назад меня осенило, что людей, нуждающихся в исцелении, здесь гораздо меньше, чем я предполагала. Если король так отчаянно нуждался в моих целительских способностях, разве я не была бы более полезна на передовой? В Аббингтоне у меня было больше пациентов.

— Почему ты хочешь, чтобы я осталась здесь? Тут даже не так много пациентов.

— Возможно, меня… заинтриговали твои особые навыки.

Мое лицо покраснело. Я не хотела быть его трофеем, чтобы меня держали здесь, как одно из заспиртованных существ в зельнице.

— И в обмен на твою преданность Ониксу я найду твою семью и позабочусь о том, чтобы они были в безопасности, — добавил он, словно единственное, что имело для меня значение в этом мире, было просто второстепенной задачей.

Я знала, что не могу ему доверять, но облегчение при мысли об их безопасности было подобно глотку холодной воды, наполнившему мою грудь. У короля хватит средств, чтобы найти их. Шпионы и гонцы, дракон, способный пересечь моря быстрее тысячи кораблей. Возможно, он сможет разыскать их всего за несколько недель, в то время как у меня на это уйдут годы. Даже целая жизнь.

Может быть, он знал, что я всегда буду пытаться бежать, если он не подкупит меня иначе.

— Откуда мне знать, что ты сдержишь свое слово? — Мой голос обрел подобие силы.

В его глазах плясал юмор, когда он провел рукой по своим спутанным темным волосам.

— Я понимаю, как это звучит, но, возможно, тебе просто придется довериться мне.

От одной этой мысли у меня все похолодело внутри. Глупость — вот кем я была, даже не подумав об этом. Не в силах вымолвить ни слова, я продолжил торопливую прогулку в сторону подземелья. Король легко зашагал рядом со мной. Черт бы побрал эти длинные ноги.

— Значит, да?

Я вздрогнула.

— Нет.

— Тогда, боюсь, ты идешь не в том направлении.

Я застыла как смерть.

— Что ты имеешь в виду?

Он оскалился дикой улыбкой, от которой кровь застыла у меня в жилах.

— Думаешь, я позволю тебе роскошь камеры, из которой ты только что выскользнула, если ты не намерена прислушаться к моим предупреждениям о побеге или принять мою сделку? Нет, думаю, я помещу тебя куда-нибудь в менее… удобное место.

Я застыла как труп.

Крыло. Там, где рождались все эти крики и стенания.

Кровь шумела в ушах, а в его глазах плясало восхищение моими мучениями.

— Ты сказал, что не будешь. — Я звучала как капризный ребенок, и слова превратились в пепел на моем языке.

Он пожал плечами.

— Разве говорил? Наверное, передумал. Носилки могут быть очень эффективными, ты же знаешь.

Маслянистый ужас охватил мой разум, мое сердце, мою душу.

Он получал слишком большое удовольствие от выражения моего ужаса. Я надеялась, что он видит, как сильно я его ненавижу. Больше, чем я когда-либо ненавидела кого-либо. Даже Пауэлла.

— Ты такой, каким я тебя считала, и даже намного хуже.

Его грифельные глаза сверкнули.

— Возможно, да. Тем не менее, выбирай.

Мысль о том, чтобы провести здесь остаток жизни, вызывала у меня физическую тошноту. Но что мне оставалось делать? Терпеть все, что он задумал, чтобы заставить меня подчиниться? В голове заплясали образы стеллажей и вырванных ногтей. А что потом? Я стану еще слабее и травмированнее, и у меня будет еще меньше шансов на успешный побег. Разве согласие остаться и позволить ему хотя бы найти мою семью не было лучшим из двух зол? И более вероятное, которое я смогу использовать в своих интересах?

— Ладно, — сказала я, сдерживая подкатывающую тошноту. — Но у меня есть, — я тяжело сглотнула. — У меня есть просьба.

Король сделал шаг ближе и посмотрел на меня с любопытством. Любопытство и.… что-то еще. Что-то… голодное. Я замерла. Когда я не продолжила, он пробормотал:

— Давай послушаем, птичка.

— Ты найдешь мою семью сейчас. Не позже. И доставь им письмо с доказательством того, что они его получили, — выдавила я.

Его лицо смягчилось:

— Договорились.

— И ты должен поклясться не причинять вреда моему брату, — вздохнула я. — Я отбываю наказание за него.

— Конечно, — сказал он, хотя его рот осклабился.

— И.… я хочу выбраться из подземелий. Если я собираюсь жить здесь, я не могу вечно спать в камере. Я должна иметь возможность свободно бродить по замку. И чтобы Барни больше не нависал надо мной.

Он посмотрел на меня, смертельно опасный и неумолимый.

— Отлично. Можешь выполнять все свои просьбы, но послушай меня, птичка. Ты больше не будешь