Пленница ледяного герцога - Наталья Варварова

— Поднимись. Убери эту тряпку, подойди ко мне.

Азазель приказывал, но не заставлял, не пытался лишить меня воли. С другой стороны, ему ничего не стоило вызвать онемение, как он уже делал раньше.

— Пожалуйста, — проговорила почти неслышно. — Я не готова. Стесняюсь.

— Хорошо. Иди сюда в полотенце.

Поднялась, стараясь смотреть ему в глаза и не подглядывать ниже. Тем не менее, и так понятно, что он полностью обнажен. Какая же у него смуглая кожа, гораздо темнее моей. А чисто-белые волосы, напротив на много тонов светлее.

— Стеснение похоже на тупую боль, смешанную с горечью?

Кивнула. Меня больше не удивляли его странные вопросы. Этот могучий воин не так уж много чувствовал в своей жизни. Если взять все, что я пережила за мои двадцать и он, за свою почти бесконечность…

— Не надо меня жалеть, — усмехнулся он. — Вымыть и приласкать — да… Твоя жалость похожа на стеснение, но она мокрая. Как будто тебя вот-вот разорвет от слез.

Я вспыхнула. К несчастью, подошла достаточно близко, чтобы он поймал меня за руку и притянул к себе. Вплотную. Первые боги, он такой твердый вообще везде! Снова вдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Между мужем и женой не должно быть преград. Мы будем спать вместе этой ночью и во все последующие.

Кровь так сильно стучала в ушах, что я окончательно перестала соображать. Будто со стороны услышала еще одно собственное «пожалуйста»: вряд ли смогла бы объяснить, о чем именно его просила. Перестать меня мучить и отодвинуться — это как минимум.

Как ни странно, герцог услышал меня и в этот раз. Холода в его глазах стало больше.

— Мне не нравится ощущать твой страх. Я уже говорил. Пусть лучше стыд. В нем есть сладкие нотки и терпкое послевкусие.

Его рука бесцеремонно ощупала мою талию.

— Где мой пояс? Самуэль разве не объяснил, что снимать его нельзя?

Азазель злился. Я наконец вышла из состояния студня и разозлилась в ответ.

— В том и проблема, что нет. Самуэль удивляется, что это ты все время молчишь и я не не имею представления об очевидных для вас вещах. Например, ты мог бы сообщить, что мы женаты. О том, что пояс важен, мне не сказал ни ты, ни он.

Неожиданно герцог смутился. Он замолчал. Потом собрался что-то ответить и передумал. Начал снова.

— Дело в том, что супруг должен выковать его собственными руками. А я давно не отливал слитки… И никогда не был силен в ювелирном искусстве. Мечи — другое дело. Первый раз слышу, что брачный пояс так легко снять.

Я чуть было не выпалила, что брак у нас временный и в нем может быть, что угодно. В действительности я даже не помнила, как разомкнула состоявший из звеньев пояс.

— Мне надеть его снова?

— Да, на голое тело. Он носится под одеждой. И всего один раз — сверху. Я замкну его еще раз, ты больше никогда его не снимешь.

Напомнить ему, что через пару десятков лет наш брак утратит силу? Что-то в его глазах меня остановило. Наверное, едва сдерживаемая ярость, которая грозила прорвать его броню. Я поспешила в первую купальню, где до этого раздевалась.

На обратном пути имела достаточно времени, чтобы оценить его фигуру сзади. Это совершенно неправильно, что боги наделили мужское тело подобной красотой. Вот зачем она ему… Резкие линии сменялись плавными. Его ягодицы нравились мне не меньше, чем его плечи. Такие же рельефные и такие запретные.

Азазель, дав мне достаточно времени насмотреться, развернулся в мою сторону. Остаток пути я преодолела с полузакрытыми глазами.

— Фелиция, с тобой точно все в порядке? Твоя аура свидетельствует о том, что ты не невинна. А ведешь себя так, словно только что из монастыря.

Бесцеремонно стащил с меня полотенце и закрепил цепь на талии. Замок щелкнул, но герцог все равно не выглядел удовлетворенным. Украдкой я продолжала наблюдать за выражением его лица. Он же легонько подтолкнул меня в сторону бассейна.

— Пойдем, дорогая. Ты спрячешься в воде и оттуда будет торчать только твоя голова.

Чистейшая, прозрачная вода. Где там укрыться? Более менее спокойно выглядели зоны, где гладь пузырилась из-за того, что там били источники. Герцог не стал тащить меня за собой, а в который раз за сегодняшний день поднял на руки, и мы спустились по широким ступеням, уходящим ниже. Когда Азазель сошел с них, то оказался в воде по пояс.

— Не рискну просить растирать меня мочалкой, а то скончаешься от разрыва сердца, — хмыкнул он. — Голову-то помыть сможешь?

Я была бы рада помочь ему в этом, но не представляла, как это сделать. Я должна находиться уровнем выше. А он не спешил мне подсказывать.

Моющее средство в маленьких прозрачных флакончиках стояло рядом с краном, который нагибался над бортиком и свешивался вниз. Азазель показал, как регулировать температуру при помощи колесика сбоку. Ничего сложного, похоже на конструкцию душа… Сложнее было все остальное. Откровеннее, чем это, я в своей жизни не делала. Азазель усадил меня на свои ладони и приподнял, а я взбивала пену на его шевелюре, мечтая только об одном, — чтобы он не коснулся лицом моей груди. Волосы на ощупь у него жесткие, но приятные, как конская грива. Я массировала кожу головы, понимая, что он ждал от меня как минимум этого. Легких расслабляющих прикосновений.

Сама не заметила, как увлеклась, и, заканчивая смывать мыло, все-таки прижалась к нему грудью. Лучше бы я не смотрела в этот момент ему в глаза, потому что Азазель зарычал (разве пресветлые так умеют?) и, забыв обо всем, припечатал меня к бортику. Вода продолжала поливать нас сверху, и он, пользуясь моим замешательством, завладел губами.

Прощайте, заслоны, которые создавала между нами его митра. От них ничего не осталось. Он целовал напористо, глубоко вводя язык. Такими же движениями он жаждал бы двигаться во мне. Почему-то радовало осознание, что он желал меня так сильно. Позволяла ему проникать глубже, хотя воздуха хватать перестало.

Застонала и немного двинула бедрами ему навстречу. Едва-едва. Но Азазель, безусловно, ждал этого приглашения. Он зарычал еще громче и, пока я цеплялась за его плечи, поставил ногу между бедрами и двумя пальцами дотронулся до меня там. Удерживать его было бесполезно. Он не успокоился, пока не нащупал чувствительную точку и не начал играть с ней. То действовал в такт с языком у меня во