Знаток: Узы Пекла - Герман Михайлович Шендеров

– Хм… Культурное мероприятие, значит? Так и я прогуляюсь, погляжу, как вы тут живете. Какие анекдоты про генсека в ходу, а, председатель?

– Анекдотов не жалуем, товарищ майор.

– Вот ты так всем и скажи – песни можно, анекдоты сегодня в загашнике чтоб держали.

– Тогда вы бы без формы приходили, шо ль… Не то народ вас побачит да бояться будет.

– В штатском приду. А ты мне угол выделил для ночевки? Молодец, благодарность тебе от органов внутренних дел! Дочке-то сколько лет?

– Двадцать сполнилось, Василиной звать.

– А жениху? Хороший парень-то?

Макар Саныч почему-то едва заметно поморщился.

– Да хлопчик-то гарный… Двадцать шесть ему, егерь, в лесхозе работает. Валентин Эдипенко.

– А чего так морщишься, будто лимона сожрал? – удивился Жигалов.

– Та сирота он, без роду без племени. И дурной малость. Был жених полепше, да Васька вцепилась в Вальку своего – его, грит, батька, кохаю. Ну а я кто, шоб супротив любови идти? Она у меня дивчина горячая, глядишь, в петлю еще залезет. Так шо мир им да любовь, как грицца.

– Вижу, хороший ты мужик, председатель. Покажи мне напоследок, где телефон тут у вас.

Дождавшись, пока Макар Саныч уйдет, Жигалов снял черную карболитовую трубку и набрал странный номер. На другом конце провода ответили мгновенно.

– Алло, Минск на связи? Майор Жигалов беспокоит! Код: «Ключник вскрыл замочную скважину». Остапчук, ты, что ль? Здоро-ово, брат! Да по-прежнему, как говорится – у нас все впереди, и эта мысль тревожит. Слышь, Остапчук, Гавриленко у себя? Соедини с ним, будь добр. Давай, брат, и тебе здоровья, – послышались щелчки, Жигалов послушно ждал. Щелчки кончились. – Алло-алло! Товарищ полковник, здравия желаю, майор Жигалов на связи! Да, так точно! До Нового Задорья добрался, выявил взаимосвязь с другим делом по двойному убийству, Кравчук и второй. Так точно… Да, думаю, с письмом это как-то связано – отправителю Гринюк передал письмо наш фигурант. Так точно, подозреваемый есть. Демьян Григорьевич Климов, 27-го года рождения. Да, тот самый, сын полка который. С мальчишкой тоже связан, посмотрите в деле… С Гринюк говорил, насчет нее подозрений не имею – она здесь явно невольный исполнитель. Она письмо переводила. Никак нет, товарищ полковник, помощь пока не требуется. Религиозный культ? Бес его знает, конечно, но в целом похоже. Бардак здесь какой-то нехороший, приглядеться надо. Так точно, товарищ полковник. Вас понял, продолжаю работу, переключаюсь на дежурного. Остапчук, брат, номер запиши – это клуб местный. Как трубку возьмут, Жигалова зовите, я под своим именем. Код: «Мастер замков запер дверь». Давай, удачи. Маришке привет!

Майор повесил трубку и посидел немного, поглаживая усы, скрывавшие уродство – неудачно прооперированная рассеченная губа. И фриц постарался на славу, хоть бы пулей или снарядом, а то – саперкой, сам теперь ходячий анекдот. Усы на службе носить можно, а вот бороду никак, так что второй шрам от симпатичных учительниц не скроешь.

«А жаль», – мысленно посетовал Жигалов.

Майору предоставили маленький угол в бараке – хоть и комната мала, зато в одиночестве, вход отдельный, да и все удобства имеются. За стенкой выл соседский ребенок, на улице мычала корова, жрущая редиску с чужого огорода. Гуси гогочут, собаки лают. Майора вновь посетила навязчивая мысль, что его сюда спровадили с глаз долой, подальше от начальства. Ну и черт с ними, он отпуск давно не брал, а тут деревня – загляденье, как на картинах Репина.

Он достал из чемодана штатскую одежду, снял и аккуратно повесил форму, туда же – кобуру с табельным ПМ. Фуражку с васильковым околышем положил на печку. Надел брюки, рубашку, коричневый клетчатый пиджак. На лацкан прицепил орден Красной Звезды, который в пехоте ласково звали Красной Звездочкой. Вот и все, можно и на свадьбу. Он почему-то надеялся увидеть там Анну Демидовну – больно в душу запали ее синие глаза.

На спортплощадке возле школы поставили несколько столов буквой П, обильно уставленных соленьями, вареньями и, конечно же, пузатыми бутылями с горилкой. С соседних домов шли люди с домашним квасом, караваями, креплеными настойками. Жигалову подмигнул сидящий на пеньке безногий дед с баяном в руках – седой как лунь и вдобавок одноглазый.

– Папироски не будет, сынку?

– Держи, отец, – Жигалов дал сигареты со спичками. – Где ж тебя так потрепало?

– На Белорусском фронте, где ж яшчэ. Осколками. А тебе? – Дед указал на шрам.

– Меня подальше, под Берлином. И смех и грех – саперной лопаткой, прям по всей фотокарточке.

Дед протянул крепкую ладонь.

– Знакомы будем, вояка. Афанасий Яковлевич, Землянин я. Не с планеты Земля, а фамилие такое – Землянин.

– Элем Глебович, Жигалов. Веселый ты старик, однако.

– А то! Ща рюмашку опрокину и забауляцца буду – заслухаешься, усе деуки в пляс пойдуть! – Землянин рванул баян, тот траурно вздохнул – «тря-я-ям». – А ты откуль будешь?

– Да я так, отца невесты знакомый, – покривил душой майор. – А что, Афанасий Яковлевич, молодожены-то где?

– Дык с райцентру едуть, у нас-то расписаться негде – токо тама. Ща приедуть, и – эх! – гульнем, яквстарь!

У школьного крыльца Жигалов приметил Анну Демидовну – яркую, стройную, заметную в своем изящном платье цвета молодой листвы. Она о чем-то перешептывалась с бородатым мужиком в белорусской лянке и пиджаке. Тот опирался на трость, но как-то неестественно, так, что большая часть веса все равно приходилась на ноги, будто и не хромой он вовсе, а прикидывается. На лацкане мужика висела медалька «За отвагу»; сам он был рослый, крутоплечий, но сутулился, что твой горбун. И борода клоками – как у лешего, будто нарочно растрепана.

«Ба! Да это ж и есть знахарь!» – понял Жигалов. А у училки, видать, совесть взыграла – догадалась, что сдала сегодня Климова, прискакала с повинной. Или советуются о чем-то? Неужто и впрямь пособники? Вон у Климова какой вид озадаченный. Майор решительно направился к парочке.

– Здравия желаю, Анна Демидовна. Вижу, не рады меня снова видеть. Но придется, работа у меня такая, – хохотнул Жигалов, обращаясь к учительнице, но разглядывая ее собеседника. – Познакомите с товарищем?

– Здравствуйте… Да, Демьян, познакомься, это Элем Глебович.

– Демьян Рыгорыч, – коротко представился зна́ток, не менее пристально оценивая Жигалова. Глаза его не понравились майору – хваткие, внимательные, но постоянно ускользающие. – Имя-то какое… Вы к нам по службе,