Знаток: Узы Пекла - Герман Михайлович Шендеров

class="p1">«Где квартиру взял?» – хотелось майору заорать в красную рожу народного депутата да еще лампу в зенки его бысстыжие направить, но он сдержался – продолжил слушать. Жених, кстати, почему-то довольным не выглядел, скорее даже огорошенным.

– Макар Саныч, да мы бы здесь у меня как-то сами… – отнекивался он.

– Да знаю я, как вы сами! Ты ж при лесхозе! У вас там барак на десять человек мужичья, носки и табак! Я ж знаю, что ты сирота, откуда тебе жилье взять?

– Ну поначалу так, там простынкой отгородились, потом, может быть…

– Ты, зятек, заканчивай. Не обижай меня. На-ка, лучше выпей со мной, все ж таки я тебе зараз за батьку, считай.

И от избытка чувств Макар Саныч прослезился.

Жигалов перестал подслушивать, отошел в сторону; со всеми здоровался, запоминал имена и лица – будто фотограф. Гости уже вовсю выпивали, чокались рюмками за здоровье молодых; жениха, наконец, отпустили, и теперь они с невестой ели яичницу одной ложкой. От майора не укрылось, что на женихе будто лица нет – точно ему не квартиру посулили, а путевку на Соловки. Под столами шныряли собаки, подбирая объедки. Потихоньку темнело, закатное солнце окрашивало белые скатерти в ярко-багровый цвет. Подняв взгляд, майор увидел сидящего на дереве чумазого пацана – тот болтал голыми пятками и грыз стибренное со стола яблоко. А под деревом, опершись на ствол, бранилась на чем свет стоит пьяная баба с желтым, уже заживающим фингалом.

– Ты, негодник такой, а ну слазь, кому говорю!

– Мамк, да не пойду я до дому. У нас с дядькой Демьяном уговор.

– Ты гляди, он мать не слушает! Твоему Демьяну Свирид накостыляет щас!

– Дак няхай попробует, вон он стоит, чаго шу-

кать? Мам, ты иди до дому сама, а? Поспи маленько, а? Будь ласка, мам!

– Максимка!

– Ну мама!..

От грустной сцены Жигалова отвлек безногий дед, которому поставили на пенек бутыль горилки; пришлось выпить, за Победу, конечно же. Стоило опрокинуть рюмку, как гортань ожгло, а под ложечкой крутануло – забористая. Вдруг в ту же секунду крутившиеся у столов шавки, будто сговорившись, как оглашенные ломанулись с воем по улице. Нежившийся на солнышке толстый черный котяра вдруг зашипел на майора и сиганул к школе. Упорхнула прочь стая птиц. Жигалов удивленно огляделся – чего это с животными? Тем временем Климов, стоявший поодаль, подобрал с земли какой-то предмет.

– Максимка, ты видал, чаго они спужались? – крикнул он мальчику на дереве и только тут заметил стоящего неподалеку Жигалова. – О, здрасте снова, товарищ майор.

– Что это там у вас?

– Так, фитюлька, – знахарь сунул найденный предмет в карман пиджака – что-то похожее на маленькую, из тонких прутьев, метелку. – Следите за мной, шо ль?

– Работа у меня такая – следить. Надо всегда быть настороже.

– Ну да, знавали мы вашего товарища…

– Это вы на что сейчас намекаете? – сощурился Жигалов.

– Да так…

– Нет уж, договаривайте, товарищ знахарь.

– Зна́ток я, зна-ток! Когда ж вы, ек-макарек, научитесь?

– Не переводите тему. Что вы имели в виду?

Жигалов и сам не заметил, как оказался с Климовым в словесном клинче, хотя и планировал лишний раз не «светиться»; на них уже оборачивались. Знахарь, или зна́ток, как его там, ухмыльнулся в бороду, но глаза у него были холодные, злые – как шляпки гвоздей, какими гроб заколачивают.

– Ты ж в НКВД служил, майор, на войне-то? Ну так ты разумеешь, о чем я… Заградотряды – знашь такое слово?

– Демьян Григорьевич, прекратите! – Подошедшая Анна Демидовна потянула Демьяна за рукав; тот не шелохнулся.

– Да что ты знаешь обо мне, мракобес деревенский?

– Кой-чего знаю… О таких, як ты. Чаго шныряешь тут, кого шукаешь, гэпэу на выезде?

– Демьян Григорьевич!.. Элем Глебович!

– Анна Демидовна, прошу, не влезайте в мужской разговор! – прикрикнул на учительницу майор и сразу пожалел об этом – та отступила назад, глядя на них обоих с отвращением.

– Ну и дураки! Обоим по сорок лет в обед, а сами хорохорятся, как петухи в курятнике!

Резко повернувшись на каблуках, она пошла прочь. Тем временем свадьба набирала обороты. Наконец захмелевшие гости созрели – послышались первые выкрики «горько!», а вскоре они слились в грохочущий хор. Майор и Демьян еще недолго посверлили друг друга взглядами – точно в гляделки играли, а после, не сговариваясь, тоже принялись наперегонки драть глотку: «Горько! горько!» Неловко поднялись со своих мест молодожены, кое-как взялись за руки, но гости требовали большего. До Жигалова донеслось смущенное невестино:

– Народу-то сколько… Неловко как-то.

– А ты фатой прикройся, чтоб срамоту не разводить, – квакнула сидевшая рядом теща. Молодые улыбнулись друг другу, Василина накинула на голову жениха фату – из дешевой ткани, а оттого непрозрачную, плотную, что твоя скатерть; два силуэта под тканью слились в один.

– Гэт чаго там, товарищи? – крикнул кто-то. – Чой-то там деется?

Гости заохали и принялись креститься, позабыв напрочь о научном атеизме: фата надулась в сизой полутьме, как воздушный шар, а потом опала вниз. Через секунду, запутавшись в фате, показалась и невеста – цветом лица она теперь сравнялась с платьем, большие темные глаза испуганно бегали, будто кого-то или что-то искали.

– А где Валька-то? Под стол убёг? – пьяно хохотнул Макар Саныч.

– А я… А он… Мы… – беспомощно пролепетала невеста.

Тесть, ничтоже сумняшеся, заглянул под стол. Никакого жениха там, конечно же, не оказалось. Принялись вертеться, оглядываясь, и прочие гости.

– Ой, божечки! Иисус Спаситель! – всплеснула руками теща.

– Пропал!

– На Кавказе, я слыхал, бывает, невесту похищают, а у вас… – пробормотал Жигалов, вроде как обращаясь к Климову, но тот, оказывается, уже целеустремленно куда-то топал, даже не опираясь на свою клюку. Мальчишка спрыгнул с дерева и догонял знахаря.

А гости уже вовсю хохмили про украденного жениха. В общем-то, убежать Валентин мог легко – нырнул под стол, а там, пока суматоха – в кусты, через забор – и привет. Только вот как это сделать незаметно от невесты? Жигалов прошелся до забора, с интересом поковырял наполовину отломанную доску. Дела-а…

– Неужто сбег зятек? Со свадьбы? – за спиной появился председатель. – Вот те на-а, Люська! А я ж говорил! И тебе, Васька, говорил!

Васька-Василина размазывала по лицу потекшую тушь; гости наперебой пытались утешить невесту, выдавая шутки одна другой скабрезней. Несостоявшаяся теща и вовсе покраснела, надулась, ловила ртом воздух, как рыба, будто сейчас взорвется от возмущения. Жигалову подумалось, что ситуация пусть и нехорошая, но по-своему комичная.

– Па-а-па!

– Ну ты чего, доча? – Макар Саныч обнял Василину.

– Батько, не убежал о-он! Бать, найди его, пожа-алуйста! – рев невесты поднялся на