Дьяволы - Джо Аберкромби

— Я тебя раздражаю.

— Нет. Думала, я раздражаю. — Солнышко отломила кусок хлеба и протянула ей. — Останься.

— Спасибо. — Алекс взяла хлеб и снова опустилась на пень. — Вигга и барон только и делают, что ссорятся.

— Типично для них.

— А Баптиста и Бальтазар пытаются перещеголять друг друга, пока Якоб хмурится в темноте.

— Якоб хороший человек.

— Да ладно?

— Я знаю в основном ужасных людей, так что, возможно, я плохой судья. Но я думаю, Якоб умер бы за тебя. Если бы смог.

Это не помогло Алекс почувствовать себя лучше.

— Я надеюсь, больше никому не придётся умирать в этом путешествии, — сказала она, а затем добавила шепотом, — Особенно мне.

— Надежда не повредит.

— Но и не поможет?

Солнышко вместо ответа подняла белые брови и откусила ещё маленький кусочек сыра странно-обычными зубами с заметной щелью.

— Лагерь в любом случае почти пуст, — сказала Алекс. — Все отправились на вечернюю молитву в какой-то монастырь. Говорят, это самое святое место в Романье. У них на большой доске снаружи вывешен список всех чудес, которые там произошли.

— Что-нибудь пикантное?

Алекс пожала плечами:

— Не могу сказать. Не умею читать. Но умею считать, и их много. У них там, по-видимому, есть ступня Святого Варфоломея. Та, с которой он впервые вошел в Святой город. Его вроде объявили еретиком, но он вернулся к благодати Спаситель. Так что надежда есть для всех. По-видимому.

— Даже для эльфов?

— Ну… нет, наверное, не для них. Брат Диас говорит, у эльфов нет души, так что… Церковь на самом деле… не любит эльфов. По моему опыту.

— И по моему тоже, — сказала Солнышко. — Не захотела её увидеть?

— Что? Ступню? — Алекс пожала плечами. — Я полагаю, одна ступня мертвеца очень похожа на любую другую. И нужно заплатить.

— Просто чтобы посмотреть?

— За дополнительную плату можно потрогать раку, а за ещё большую можно напиться из какого-нибудь святого источника. Вырвавшегося из-под земли, которой коснулась ступня.

Гладкий лоб Солнышко слегка сморщился:

— Платить за питьё воды, в которой была нога мертвеца?

— Ещё дадут специальную нашивку и разрешат носить.

— Зачем?

Алекс снова пожала плечами:

— Выставиться святее среднего, думаю. Напиши имя какого-нибудь святого, и паломники заплатят за всё, что угодно. Чёрт возьми, это будет преступление, если ты бесплатно проникнешь внутрь. Заполучи хорошую реликвию с подписью папских инспекторов, и клиенты начнут швырять в тебя деньгами.

— Тебе бы понравилось?

Алекс снова пожала плечами:

— Думаю, могут бросать чем и похуже.

Наступила тишина. Проухала сова. Вдали в ночи раздавался гомон лагеря. Снова подул ветер и затряс листву.

— Тебе не становится… одиноко? — спросила Алекс. — Здесь? Самой по себе.

Солнышко посмотрела на небо. В разрыве облаков показались звёзды:

— С чего бы?

— Я не очень люблю людей, и они, конечно, не очень любят меня, но… они мне как бы нужны.

— По кому мне тосковать?

Алекс подумала об их группе. Чопорный монах. Напыщенный маг. Придирчивый вампир. Задумчивый рыцарь. Татуированная женщина, которая в любой момент может устроить бойню. На полпути вниз по списку торчали её уши.

— Обо мне?

— Ты здесь.

Алекс поёжилась внутри своей паломнической рясы. Не тёплой и не удобной. Но она ёжилась внутри вещей и похуже.

— Я так рада, что мы поговорили, — сказала она.

Глава 18 «Чистая не чистая»

— Сюда, — сказала Вигга, направляясь к реке.

— Ладно, — пискнула Алекс, торопясь догнать её. Ей приходилось делать три шага на каждые два шага Вигги, отчасти потому, что Алекс — жилистая маленькая тряпка, отчасти потому что каждый её шаг был похож на мольбу о прощении.

Вигга не извинялась. Вообще. Никогда, даже до укуса. Ей нравилось ходить. Чувствовать, как грязь давит на подошвы ног. Похоже на рукопожатие. Якоб что-то сказал об инкогнито, и у нее возникло ощущение, что это кто-то скрытный, о ком она даже не слышала. Скрываться — это по части Солнышко, которая похожа на кусок проволоки, и подходит Баптисте, которая способна протиснуться в замочную скважину, и даже для Алекс, которая настолько обычная, что её можно не заметить, когда она прямо перед тобой.

Всё это не сработает для Вигги. Не шьют маскировку по её размеру. Поэтому она откинула капюшон назад, тряхнула волосами и встала во весь рост. Если какой-то ушлёпок захочет её уменьшить, пусть попробует — глянем, что из этого получится.

Люди, конечно, уставились. «Какая большая женщина», — вероятно, думали они, и они были правы. Ну и что?

«Чего стыдиться?» — говаривала мать. Если ты не нравишься людям, это их проблемы, ни к чему тебе страдать из-за этого. «Нахер всех», — говорила она. «Многие захотят поглядеть на твои страдания, нет нужды помогать ублюдкам». Они так и не заставили мать Вигги опустить глаза и бросить бороду Одина, а уж они пытались. И Вигга не отступит. Ни перед кем.

— Нахер всех, — сказала она.

— Кого? — спросила Алекс.

О. Вигга забыла, что та здесь.

— Всех. К чёрту их. Это для меня... как это называется?

— Философия?

— Девиз, — сказала Вигга, затем нахмурилась. Она хотела пить. Она постучала пальцем по груди. Казалось, жажда была живым существом, грызущим и грызущим. — Нужно выпить.

— Ты только что выпила, — сказала Алекс, силясь догнать её. — Всю воду, которая у нас была.

— Это было тогда. — Вигга никогда долго не думала о прошлом. Прошлое было ореховой скорлупой. Расколешь, и какой в ​​ней смысл? Выбрось и иди дальше, зачем копить херню? К тому же, у неё плохая память, и копаться в туманных воспоминаниях о том, что было больше недели назад, всегда казалось тяжким трудом. Сучья скука. У неё не хватало на это терпения. Никогда не хватало, даже до укуса.

«Зачем беспокоиться»? — говаривала мать. Может быть, когда она улыбалась и заплетала волосы Вигги. Эта мысль заставила Виггу улыбнуться. Заставила ее зарыться пальцами в волосы, пытаясь вспомнить, каково это. Касания кожи головы. Как о ней заботились. Как кричали чайки на причале, и как пахла рыба. Разве она только не говорила себе, будто никогда не думает о прошлом? И вот она думает о прошлом. Может быть, она всегда