Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

нас в землю, схватили за руки и ноги. Я потянулся к Цзинь, но мою руку резко выкрутили назад, защелкнув на запястьях металлические кандалы. Я дернулся, но механизм лишь сильнее вгрызся в кожу, затягиваясь все туже.

– Куда вы нас ведете? – спросил я, задыхаясь от боли.

Император вновь улыбнулся, но тепла в этой улыбке не было.

– В мой Зимний дворец, – с мягкой угрозой в голосе произнес он. – Уверен, вам понравится вид.

А затем он обернулся к своим людям и лениво махнул рукой в сторону деревни.

– Прочешите округу, – приказал он. – Убейте всех, кто выжил.

Мое сердце провалилось в пустоту. Женщины. Дети. Чжоу, Мин, маленькая Цзя…

Я захрипел:

– Нет…

Солдат ударил меня по затылку ножнами своего меча. Взрыв боли, рябь в глазах. А затем темнота.

Глава 37

СЛОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ СИЛЬНЕЕ материнских инстинктов. Чувствуя, что случилась беда, ее величество с мольбой в голосе обратилась к своему супругу. В груди ее горело необъяснимое предчувствие, что терзало ее сердце.

– Наш сын в опасности. Я чувствую это так же ясно, как вижу свет дня. Прошу, счастье мое, мы должны отправиться на его поиски.

Красный дракон, несмотря на сомнения, не мог ей отказать. Ради своего единственного ребенка он был готов на все. Они оставили свой восточный рай и направились на запад – в земли, где обитали люди.

Люди были странными существами, способными вгрызаться в землю, подчинять себе течение рек, воздвигать из глины и камня целые города. Все в них было противоестественным. Они строили храмы и статуи, высекали свои образы на фасадах зданий, возводя себя до уровня богов.

Но, проходя через людские селения, ее величество заметила нечто тревожное.

На шеях деревенских жителей висели ожерелья, собранные из острых зубов, – обереги против злых духов. Солдаты держали в руках оружие, вырезанное из чьих-то костей. Торговцы предлагали лекарства, сверкающие синими чешуйками.

Зеленая драконица застыла, осознав, что произошло.

Громкий, пронзительный крик вырвался из ее груди. От его мощи завяли цветы, погибли леса и поля. Ей хотелось, чтобы все вокруг страдало так же, как и она сама в тот момент.

Они опоздали. Их ребенка уже не спасти.

И она знала лишь один способ утолить жажду мести.

– Приведите мне императора, – прошептала она, застывшая в своем горе. – Сердце за сердце.

Глава 38

Снег. Первое, что я заметил, когда наконец очнулся, – вокруг простиралось белое ледяное покрывало, укутывающее все на своем пути. Ветер был беспощадным, пробирал до костей одним лишь прикосновением. Металлические кандалы, впившиеся в мои запястья, лишь усиливали пронизывающий холод, раздирая нежную кожу, ставшую пугающе синей.

Зрение возвращалось ко мне мучительно медленно, размытые силуэты постепенно приобретали четкость. То ли от голода, то ли из-за тонкого слоя льда, осевшего на ресницах, я не мог понять, что мешало мне видеть. Мои ноги были сломаны, кости раздроблены, мышцы разорваны. Но я не кричал. Не потому, что терпел боль, – просто ее не чувствовал.

Мне потребовалось немало времени, чтобы осознать, где я нахожусь. Это был открытый атриум, высеченный в самой вершине горы. Зимний дворец возвышался величественным монолитом, врезавшимся в скальный массив. Гладкие колонны подпирали заостренные крыши, крытые красной черепицей, а массивные красные двери-луны с золотыми драконьими головами в качестве дверных молотков были плотно заперты. В другое время я бы, возможно, восхитился этим зрелищем. Но сейчас я едва цеплялся за жизнь.

Когда зрение полностью прояснилось, я понял, почему больше не чувствовал рук и ног. Меня приковали в коленопреклоненной позе к железному столбу. Цепи тянули мои руки назад, запястья были стиснуты так, что я не мог даже пошевелиться. Лодыжки намертво закрепили к булыжникам подо мной.

Свободного провисания цепей хватало ровно настолько, чтобы держать меня в мучительной позе, не позволяя прилечь. Еще одна цепь охватывала горло, сковывая движения головы. Стоило мне попытаться откинуться назад – и боль в коленях становилась невыносимой. Стоило податься вперед – и я начинал задыхаться.

Я не знал, сколько прошло времени, но липкая дымка в сознании намекала, что люди императора могли подмешать мне что-то в еду или воду. Маковый экстракт? Какое бы зелье это ни было, оно постепенно переставало действовать – а вместе с ним возвращалась агония, оживляя каждую нервную клетку в теле.

Слишком поздно я заметил еще одну фигуру, склонившуюся в оковах на другом конце атриума. Ее волосы рассыпались по плечам, скрывая лицо, одежды были разорваны и пропитаны запекшейся кровью. На ней было в три раза больше цепей, чем на мне. Но и количество вооруженных стражников, нацеливших копья в мою сторону, тоже превышало обычное. Лезвия угрожающе зависли в воздухе – в сантиметре от моего лица, груди, живота, готовые пронзить меня в любой момент.

– Цзинь!

Она не шелохнулась. Тихий смешок раздался где-то сбоку, пробирая меня до глубины души. Голос императора разжег во мне жгучую ярость. Я с усилием вытянул шею, чтобы его разглядеть. Он восседал под навесом большого шатра, с нескрываемым удовольствием поглощая жареное мясо, пышные паровые булочки и наваристое рагу. Живот болезненно свело от голода, слюна скопилась во рту. Сколько дней – или, может, недель? – прошло с тех пор, как я в последний раз ел?

– Рад наконец-то видеть тебя в сознании, – произнес император, небрежно жуя с открытым ртом. – Я уже начал беспокоиться, что убил очередное воплощение Красного дракона.

Мое лицо исказилось в замешательстве.

– Но… откуда ты…

– Откуда я знаю? – усмехнулся он. (Одна из его наложниц ловко взобралась к нему на колени и промокнула его губы шелковым платком.) – Ты был не особо осторожен, мой мальчик. Великий Искатель Нитей… Не каждому дано видеть красные нити Судьбы. Только тем, кто носит в себе древнюю магию. Истории о твоих находках разлетелись куда дальше, чем ты мог бы предположить. Найти тебя оказалось проще простого. Могучий Красный дракон, вернувшийся вновь.

Я сжал зубы:

– Значит, ты отправил меня на ее поиски специально?

– А почему бы и нет? Ты выполнил за меня всю работу. Стоило тебе отыскать свою Судьбу, мне оставалось лишь следить за тобой и ждать.

Я сплюнул в снег, выразив свое презрение без слов.

– Сотри с лица эту мерзкую ухмылку, крысеныш.

Император откинулся на спинку своего широкого низкого кресла, вырезанного из лакированного красного дерева. Взял с подноса квашеную сливу, бросил в рот и принялся жевать.

– Советую подбирать выражения, ты не в том положении, чтобы говорить со мной в подобном тоне.

Я дернулся в цепях, но они не поддались.

– Отпусти ее. Я сделаю все, что ты скажешь. Только, прошу, отпусти ее.

Император медленно поднялся, неторопливо оправляя длинные рукава халата. Затем, словно во время неспешной прогулки, направился ко мне, двигаясь медленно, с откровенным удовольствием. Остановившись передо мной, он склонился, его взгляд источал холодное удовлетворение.

– Умоляй сколько хочешь, – произнес он, проводя по моему лицу заостренным металлическим когтем, украшавшим его палец. – Ни один из вас никогда больше не вкусит свободы. Теперь, когда вы оба наконец у меня в руках.

В его голосе прозвучали такие мрачные нотки, что у меня перехватило дыхание. Я понял. Он не собирался нас убивать. Это было бы слишком просто. В смерти мы могли бы вырваться из его плена, могли бы вернуться вновь, переродиться. Но теперь мы в его власти. Связанные, пойманные, беспомощные. Его пленники – навсегда.

Я задумался, не стоит ли мне перекусить себе язык, утонув в собственной крови. Или отказаться от пищи, умереть от голода и прийти в этот мир снова. Я мог бы вернуться сколько угодно раз. Но что насчет Цзинь? Выдержала бы она еще одну разлуку после всего, что мы пережили? Или, когда ее нить снова ослабнет, она просто сдастся? Эта мысль ужасала. Оказалось, что даже смерть нас не спасет, и эта мысль приводила меня в ужас.

С другого конца атриума раздался сдавленный стон. Цзинь дрогнула и, моргнув, пришла в сознание. Как только ее взгляд сфокусировался на императоре, в ее глазах вспыхнул опасный темно-зеленый оттенок.

– Убери от него руки! – пронзительно закричала она, так яростно, что стражники