Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

Ради нее, так же как и ради себя… больше уже не вернусь. Освобожу ее от этого мучительного круга вечных страданий.

– Сай!

Звук ее голоса пронзил меня, вернув к реальности. О чем я только что думал? Я действительно почти потерял надежду? Едва не позволил себе угаснуть? Пока я еще дышал, пока у меня был шанс добраться до нее, я никогда бы не оставил ее добровольно. Должен же быть выход.

Раздался рев, настолько мощный, что задрожала земля, задрожал сам воздух. Вокруг началась паника. Я не мог ясно видеть, но различал силуэты стражников, мелькание длинного извивающегося зеленого хвоста. Воины кричали, их голоса были полны тревоги.

Кап. Кап. Кап.

Солдаты бросились на Цзинь с мечами, копьями и луками. Запах железа наполнил воздух, и тогда я понял, что на лоб мне капает уже не вода. Она была слишком теплой. Слишком густой. Слишком красной.

Я уловил слабый аромат жасмина, прежде чем увидел ее. Цзинь. Ее руки дрожали, пока она отчаянно возилась с замками на моих кандалах. Ее запястья были в синяках, глубокие порезы на руках и боку пропитали шелковые одежды кровью. Она вырвалась из оков, несмотря на всю слабость, несмотря на то, что пришлось ранить саму себя.

– Держись, – хрипло прошептала она. – Пожалуйста, держись, Сай!

Она сняла железный ошейник, и моя голова тут же безвольно откинулась вперед. Боль пронзила шею и плечи, но даже эта боль была лучше, чем прежнее оцепенение. Следующими пали кандалы на запястьях и лодыжках, но тело мое оставалось слишком изможденным, чтобы двигаться.

Раздался шум. Солдаты ринулись в атаку. С яростным рыком Цзинь вновь приняла свою истинную форму. Ее чешуя потускнела, но, даже ослабленная, она не собиралась сдаваться. Ее хвост резко взметнулся, сбивая треногу с ведром воды, и ледяная жидкость хлынула по камням атриума.

Я попытался подняться, но тело не слушалось. Цзинь сражалась. Сражалась так, словно от этого зависела ее жизнь. Потому что так оно и было. А я остолбенел и мог только смотреть, пока моя нить становилась все чернее, распространяясь дальше по нашей связи. Так, наверное, и ощущается смерть.

Окруженная бесконечными волнами солдат, Цзинь не замедлялась ни на миг. Одним взмахом когтей она разрубала людей надвое. Щелчком зубов сносила головы с плеч. Ударом хвоста отправляла тела врезаться в острые скалы. Она терпела копья, пронзающие ее ноги, стрелы, вонзающиеся в грудь, мечи, рассекающие лицо, – и все равно сражалась.

Ее отчаянная борьба пробудила во мне что-то глубинное. Я не мог просто позволить этому случиться. Она нуждалась во мне. Если уж нам и было суждено умереть, пусть это будет смерть в бою.

Шаг за шагом. Мне потребовалась вся моя воля, чтобы просто двигаться. Ноги действительно были сломаны, осколки костей впивались в мышцы изнутри. Но пытки, устроенные императором, сделали меня слишком онемевшим, чтобы чувствовать боль.

Я споткнулся и упал, но поднялся снова. Карабкался через груды тел, выхватил чей-то окровавленный меч. В глазах плыло, мир вокруг расплывался в неразличимые пятна. Но я продолжал рубить все, что оказывалось на моем пути.

И тоже получал раны – клинки рассекли мне подколенные сухожилия, острие копья проткнуло плечо, – но я не останавливался. Боль больше не страшила меня. Мне нужно было добраться до нее, до своей Судьбы.

Теперь, когда я принял неизбежность смерти, меня уже ничто не могло остановить. Имперские солдаты сомкнули кольцо. Мы оказались в ловушке. Лучники заняли позиции на крышах атриума, осыпая нас градом огненных стрел. Между ударами мечей, беспощадным снегом и огненным ливнем было чудом, что мы с Цзинь продержались так долго.

– Нет, идиоты! – раздался рев императора с безопасной высоты Зимнего дворца. Он наблюдал за хаосом из одного из множества окон, высеченных в горе. Должно быть, его подняли с постели при первых же известиях о битве. – Вы не должны убивать дракона!

Но мы продолжали сражаться, решив проредить их ряды. Воздух пропитался смертью. Часть солдат подчинились приказу императора и отступили, но те, кому не посчастливилось оказаться у нас на пути, были растерзаны без сожаления. Вскоре хаос утих. Армия перестроилась вдалеке, оставаясь готовой разорвать нас на куски по первому же сигналу.

Император покинул дворец, шагнув через массивную арочную дверь. Он с самодовольной ухмылкой стоял за спинами своих солдат.

– Что ж… – хлопая в ладоши, протянул он. – Я впечатлен. А я-то думал, что уже сломал тебя. Спасибо, что помог мне вызвать моего дракона.

Я встал между ним и Цзинь, оскалившись сквозь окровавленные зубы.

– Она не твоя! – прорычал я. – Ты уже лишил бессмертия нашего сына. Разве тебе было недостаточно того, что ты его убил?

Император застыл. Несколько долгих мгновений он молчал, глубоко вдыхая морозный воздух.

– Последние тысячелетия я сожалел об этом, – наконец произнес он. – Но мои шаманы уверяют, что мы можем вернуть его.

Я нахмурился:

– Вернуть?

– Для этого потребуется принести в жертву одного дракона ради другого. Но ты ведь понимаешь, так же как и я, что ради своей Судьбы мы готовы на все.

Глухой рык сорвался с моих губ:

– Ты убил свою половинку души. Нашего сына. Забрал его у нас ради своей выгоды!

Впервые на его лице мелькнуло нечто похожее на стыд.

– Я искуплю свою вину, вернув его к жизни. Но для этого мне нужно достаточно драконьей крови, чтобы призвать его душу.

Я покачал головой:

– Ты глупец.

– Что?

– Ты сожрал его сердце и вместе с ним – его душу. Пока его дух остается в тебе, вернуть его невозможно.

– Нет… ты лжешь. – Император резко замотал головой, в его взгляде металось замешательство. Он был не готов услышать правду. – Мои шаманы сказали…

– Ты не сможешь вернуть его без самопожертвования. Он все еще заточен в тебе, но даже если освободить его, он сможет лишь переродиться. А тот, кем он был, исчез навсегда.

Глаза императора потемнели.

– Драконья кровь может все. И я намерен испытать ее пределы.

– Ты безумен, – выдохнул я. – Совершенно безумен.

– Стража! Схватить их!

Солдаты бросились вперед, но Цзинь метнулась передо мной, заслоняя меня своим телом. Она принимала на себя копья, стрелы, удары мечей, защищая меня от тех, кто хотел нас уничтожить. Ее рев угас до сдавленного стона – она получила слишком много ран, чтобы выдержать больше.

– Цзинь, мы должны убираться отсюда!

Она не двинулась с места, но я чувствовал, как рушится ее решимость. Мы оба знали: из этого ада нет выхода. Сил на побег не осталось, но и сражаться дальше мы уже не могли. Все кончено.

Стрела пронзила воздух и вонзилась Цзинь прямо в грудь. Она пробила ее окровавленные чешуйки и ушла глубоко в плоть. Последний, разрывающий душу крик – и ее тело начало сжиматься, магия угасала.

Я успел поймать ее, но все равно рухнул на колени вместе с ней. Крепко прижал ее к себе, бережно убирая прядь волос с ее лица. Она была пугающе бледной, и с каждой секундой ее тело становилось все холоднее.

– Все будет хорошо, любовь моя, – прошептал я ей на ухо. Грудь сотрясала судорожная боль, дыхание перехватывало от рыданий. – Все будет хорошо.

Дрожащей рукой Цзинь коснулась моего подбородка.

– Я вернусь, – прошептала она.

– Нет, пожалуйста…

– Я обязательно вернусь.

– Цзинь, я.… – Я захлебывался собственными словами. – В этой жизни еще так много всего, что я хотел бы сделать с тобой.

Я прижался губами к ее лбу.

– Заплетать тебе волосы…

Легкий поцелуй в висок.

– Встречать с тобой рассветы…

И, наконец, поцеловал ее в губы.

– Докучать тебе своими историями.

Цзинь закашлялась, слабая улыбка тронула ее губы.

– Мне… нравятся твои истории.

Хотелось кричать, выть от боли. Боги небесные, молю… не сейчас. Не теперь, когда мы наконец обрели друг друга.

– Дай мне отдохнуть, – прошептала она.

Я услышал, как разбивается мое сердце.

– Я так устала…

Глаза защипало от слез, грудь сдавило от боли. Я чувствовал, как она покидает меня.

– Как же я буду жить без тебя?

– Обещай мне, – пробормотала она. – Ты должен вернуться, чтобы мы могли снова найти друг друга.

Ее свет угасал, исчезая туда, куда я не мог за ней последовать. Во рту совсем пересохло.

– Обещаю.

– Я люблю тебя, Сай, – прошептала