Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

белой глины. Вдоль периметра тянулась хрупкая изгородь из тонких веток, готовая рухнуть от первого же порыва ветра, но она, похоже, справлялась со своей задачей – удерживала кур на участке.

Над дверным проемом висели связки тимьяна, головки чеснока и красный перец, сушившиеся на воздухе. Рядом с домом располагалась простая летняя кухня: две печи, большой плетеный короб с неочищенным рисом. Все вокруг выглядело скромно, но вполне уютно. Я не был уверен, есть ли кто-то дома.

Ответ пришел сам по себе – раздался громкий плач младенца. Обошел дом и увидел женщину, сидящую на полене среди зеленого огорода. Ей было около тридцати пяти, длинные черные волосы совсем спутались.

Нить Судьбы указывала в ее сторону, но принадлежала не мне. Ее нить тянулась куда-то влево, в сторону центра деревни. Женщина тихонько напевала колыбельную, укачивая ребенка в руках. Новорожденный был всего нескольких дней от роду, с пухлыми щечками розового оттенка. Малыш беспокойно ерзал в теплых одеялах и безостановочно плакал.

– Пожалуйста, моя радость, – умоляла мать, нежно покачивая младенца. – Ну хватит плакать, прошу. Почему ты не хочешь уснуть?

Я откашлялся, привлекая ее внимание.

– Простите, госпожа?

Женщина вздрогнула и подняла на меня взгляд.

– Да?

– Простите за беспокойство, я проходил мимо и невольно услышал, как плачет ребенок. Все ли в порядке?

Женщина кивнула, выглядя вымотанной до предела.

– Ох, прошу прощения… Это моя дочь. Она не хочет пить грудное молоко, как бы я ни старалась. Муж скоро вернется с лекарем, но я боюсь… – Она тяжело вздохнула, и темные круги под глазами стали казаться еще глубже. Губы дрогнули. – Боюсь, что, если она не начнет есть, я потеряю ее. Зима была тяжелой. Я не уверена, что у нас хватит денег на лекарства.

У меня сжалось сердце. Я видел, что она делала все что могла.

– Я целитель, – произнес я. – С вашего позволения, могу ли я подержать ее?

Женщина нахмурилась, явно колеблясь. Ее осторожность была вполне обоснованной. Затем она указала на свободное место на бревне, приглашая меня сесть. Мы устроились рядом, и она аккуратно передала мне ребенка. Плач прекратился мгновенно.

Малышка уставилась на меня своими огромными карими глазами. По краям радужек сверкали зеленые искорки, сияющие, словно изумруды. Она извлекла одну крошечную ручку из-под одеяла, обнажая пальцы.

Мы были связаны. Я не сдержал смеха, а после и она засмеялась в ответ, радость разлилась по нашей связи теплой волной.

– Невероятно! – выдохнула ее мать, глаза расширились от восторга. – Как же так? Она не переставала плакать с момента рождения!

Я лишь слегка пожал плечами, стараясь держать девочку как можно бережнее.

– У вас есть козье молоко?

– Да, есть.

– Добавьте немного меда и замочите в смеси чистую ткань. Это поможет ей продержаться, пока она не научится сосать.

Женщина поспешила в дом, но не спускала с меня глаз, наблюдая за мной через небольшое окошко. Спустя мгновение она вернулась, держа в руках пропитанную молоком и медом ткань, и снова уселась рядом, ожидая.

Я поднес ткань к губам ребенка. Девочка тихонько всхлипнула, затем наконец приоткрыла рот и жадно впитала сладкую влагу.

Ее мать ахнула. В ее глазах заблестели слезы радости.

– Вы чудотворец! Пожалуйста, скажите, как вас зовут?

– Сай, – ответил я.

– Приятно познакомиться, Сай. Я Ло Бин.

– А малышка? Как же ее зовут?

Женщина слегка смутилась.

– Если честно, мой муж и я так и не смогли прийти к согласию, как назвать ее. – Она задумчиво поерзала на месте, затем посмотрела на меня с явным интересом. – Скажите, добрый странник, какое имя предложили бы вы?

– Вы доверите мне выбрать ее имя?

– Ведь именно вы пришли в тот самый момент, когда мне было хуже всего, и словно знали, что делать. Мне кажется, вы точно справитесь.

Малышка в моих руках тихонько замешкалась, широко распахнув глазенки. Она повторила мою улыбку и протянула ко мне свободную ладошку, медленно разжимая крохотные пальцы.

– Как удачно, – мягко сказал я. – Думаю, у меня есть одно.

Глава 46

Двадцать лет пролетели незаметно. Я поселился на небольшом участке земли среди холмов к северу от Цзяошаня. Вокруг высились деревья, а через местность извивалась река, полная рыбы, которой мне хватало на весь год. Свой дом я построил собственными руками, врывая фундамент в землю и терпеливо укладывая одну за другой глазированные черепицы крыши. Мое скромное жилище стояло в одиночестве на фоне густого леса, одинокое и гордое, на вершине крутого холма.

Время от времени я наведывался на рынок за припасами и заглядывал в семейную чайную. Дела шли в гору. Люди приезжали издалека, чтобы попробовать сдобную выпечку А-Ма. Говорили, что ее булочки с красной фасолью – лучшие во всех землях. Заведение стало полностью самостоятельным: целая команда поваров и официантов с утра до вечера обслуживала посетителей. Хоть я и был счастлив видеть свою мать – совершенно здоровую благодаря драконьим чешуйкам, что я дал ей много лет назад, – я находил удовольствие и в уединении.

Оно было и к лучшему. Годы шли, и я все чаще слышал любопытные шепотки и недоверчивые обсуждения, когда проходил по городу. Люди дивились моему чудесному отсутствию признаков старения. Сначала мне удавалось объяснить это здоровым питанием и целебными свойствами чая, но вскоре хитроумные уловки и природное обаяние перестали спасать ситуацию: я не знал ни морщин на лице, ни пигментных пятен, ни седых волос. Похоже, я навсегда застрял в теле двадцатипятилетнего юноши – оставаясь практически бессмертным.

«Думаю, драконы стареют очень медленно, когда достигают зрелости, – как-то сказала мне Цзинь. – Но для человеческого глаза это выглядит так, словно время для нас вовсе остановилось».

Здесь, вдали от людской суеты, я обрел покой. Дни мои проходили в заботах о саде и кормлении лесных зверей. Иногда ко мне на порог являлся путник, ищущий встречи с Искателем Нитей. Если я мог – помогал, но сердце уже не стремилось к этому так, как раньше. Когда-то соединение Судьбоносных пар приносило мне бесконечную радость, а теперь лишь напоминало о том, что я потерял.

Но я надеялся, что уже скоро моя любимая вновь вернется ко мне. Каждое утро начиналось с первых криков петуха, которого я держал в загоне. Я кормил кур, затем заготавливал дрова на следующий день, а после принимался за сытный завтрак: вареные яйца, зеленый лук и воздушный белый рис.

Днем я писал – не только для того, чтобы сберечь воспоминания детства, но и для того, чтобы сохранить свои великие странствия по Пяти царствам. Писал и письма, поддерживая связь с Ло Бин раз в несколько лун, но не стремился быть рядом.

Цзинь была слишком молода, когда я нашел ее. После тысячелетий страданий, что ей довелось пережить, я хотел дать ей шанс на обычную жизнь – на детство, юность, – прежде чем наши пути пересекутся вновь. Была ли эта дистанция эгоистичной? Вряд ли. Я знал, что когда она будет готова, то сама меня найдет. А пока я ждал, ведь я мог смириться с расстоянием между нами, зная, что она счастлива.

Одним жарким днем я работал в своем саду, поливая овощи. В этом году мне особенно удались ягоды годжи – после сушки они станут прекрасным дополнением к зимним супам. Я настолько погрузился в работу, что неожиданный рывок за мизинец застал меня врасплох, как и слабый аромат жасмина, прилетевший с ветром.

– Простите? – раздался мягкий, сладкий голос девушки.

Я обернулся, чтобы посмотреть на незнакомку, но… незнакомкой она не была. Передо мной стояла женщина такой ослепительной красоты, что у меня перехватило дыхание. Светло-зеленый оттенок ее одежд гармонировал с фарфоровой кожей, а длинные черные волосы были заплетены в простую, аккуратную косу, ниспадающую на спину.

В ней было достаточно знакомого, чтобы я сразу понял, кто она, но и достаточно нового, чтобы я мог с удовольствием изучать ее заново. Новая форма мягких губ, плавный изгиб носа, линия подбородка, высокие скулы… В этой жизни у нее были веснушки – легкая россыпь цвета корицы, разбросанная по лбу и переносице.

– Прошу прощения за беспокойство, добрый господин, но… – Цзинь резко втянула воздух, теребя пальцы. – Боюсь, это прозвучит довольно глупо.

Я слегка склонил голову набок, наслаждаясь ее смущенной