Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

улыбкой. Настоящее удовольствие – наблюдать, как она наконец набралась храбрости и посмотрела мне в глаза. Не удержался и от легкой шутки:

– Что-то случилось? У меня что-то на лице?

– Что? О, эм… нет.

Она нервно сглотнула, сжимая и разжимая кулаки.

– Вы ведь благодетель моей матери, верно?

– Благодетель?

– Да. Сколько я себя помню, моя семья ежемесячно получала щедрую сумму монет, без единого пропуска.

Она развязала шелковый кошелек на запястье и извлекла несколько аккуратно сложенных листков.

– У меня есть ваши письма, хоть вы их никогда и не подписывали.

– Что же заставляет вас думать, что это был я?

– Вы ведь до сих пор этого так и не опровергли.

Я усмехнулся:

– За деньгами пришли?

– Я не попрошайка, господин.

– Тогда скажите, что привело вас в мою скромную обитель?

Она переминалась с ноги на ногу, заметно смущенная. И хотя мое сердце ликовало, видеть ее расстроенной мне не хотелось.

– Вы сказали, что это может прозвучать нелепо? – осторожно подтолкнул я.

Цзинь глубоко вдохнула:

– Сколько себя помню, я… Я даже не знаю, как это объяснить, но я вижу красные нити Судьбы.

– О, вот как?

– Вы смеетесь надо мной.

– Нет, мой пряничек, никогда бы не посмел.

– Не зови меня…

Цзинь замерла, ее лицо исказилось недоумением.

– Подождите… Мы знакомы?

– Позволь предложить тебе чашку чая. – Я кивнул в сторону уличной кухни. – Я готовлю превосходный Лунцзин.

Она покачала головой:

– Нет. То есть… да, спасибо, но… Пожалуйста, скажите, как вас зовут?

Я сделал шаг вперед, вглядываясь в ее глаза. Как глубоко в памяти затаились воспоминания о прошлой жизни?

– Ты знаешь мое имя, Цзинь. Вспомни. Ответ прямо здесь.

Она смотрела на меня с плохо скрытым подозрением, но все же приняла приглашение на чай. Я с волнением наблюдал, как она шла за мной по саду, разглядывая собранные мной вещицы, которые я бережно хранил годами – все для нее. Свитки с поэзией, разложенные на столе на крыльце в надежде однажды читать их вместе. Редкие сорта чая, которые я обменивал на базарах, мечтая разделить их с ней. В саду буйно цвели нежные голубые цветы – те самые, что росли на нашей родине на Востоке. Я посадил их в изобилии, чтобы она чувствовала себя как дома.

В небольшой кухне я поставил воду на огонь, позволяя чаю настояться, и краем глаза наблюдал за Цзинь. Она села за низкий столик на крыльце, с благоговейным восхищением оглядываясь вокруг. Я знал, что ее переполняют вопросы, и с радостью ответил бы на каждый, если бы не опасался перегрузить ее. Когда я вспомнил все свои прошлые жизни разом, это потрясло меня до глубины души. С Цзинь я хотел поступить иначе – осторожно, шаг за шагом. Теперь у нас не было нужды спешить, опасность больше не маячила на горизонте. Впервые мы могли позволить себе все время мира.

– Удивительно, что вы вообще меня слушаете, – призналась она. – Я рассказывала о красных нитях всего нескольким людям, но все лишь смеялись.

– Не очень-то вежливо с их стороны, – ответил я, заливая высушенные листья кипятком. Наполняющий воздух звук, с которым вода плескалась в глиняный чайник, сливался с мягким потрескиванием огня в печи. – По моему опыту, люди часто смеются над тем, чего не понимают.

Цзинь приподняла бровь:

– Но вы понимаете?

– О да. Я вообще знатный всезнайка.

Я сел напротив нее и налил чай, улыбаясь, когда Цзинь поднесла чашку к губам и сделала задумчивый глоток.

– Я пришла за ответами, – спустя минуту произнесла она.

– И я с радостью тебе их дам.

– Даже не знаю, с чего начать. Вы подумаете, что я безумна… Я и сама так думаю.

Я налил себе чашку чая, вдыхая травяной пар.

– Здесь тебя никто не осудит. Скажи, что у тебя на сердце.

Цзинь прикусила внутреннюю сторону щеки – очаровательная привычка, которой она, похоже, обзавелась в этой жизни. И все же знакомый хмурый взгляд, а также напряженные плечи, выдающие сосредоточенность, остались прежними. Она глубоко вдохнула, собралась с духом и посмотрела мне прямо в глаза.

– Я думаю, что вы моя Судьба, – сказала она.

Я улыбнулся так широко, что даже заболели щеки.

– Знаю. А теперь, пока ты пьешь свой чай, я расскажу тебе одну историю.

К тому времени, как я закончил, на улице уже стемнело. Цзинь сидела за столом, лицом к цветущему саду, ее утонченные черты были окрашены мягким оранжевым светом заката. Она закрыла глаза и потерла виски. За все время, пока я рассказывал нашу историю, она не произнесла ни слова.

– Я не помню, – наконец сказала она. – Совсем ничего не помню.

– Дай себе время, – терпеливо ответил я. – Слишком много всего сразу.

– А ты уверен, что не врешь?

– Нет, солнышко. Это слишком важно, чтобы лгать о таком.

Цзинь поерзала на месте, раздражение закипало прямо под поверхностью ее кожи. Было удивительно, насколько яснее теперь я чувствовал ее эмоции. Раньше ее голос звучал приглушенно, будто через стену, но теперь связь между нами была чистой и необремененной. Я ощущал ее неукротимое любопытство, легкое волнение, похожее на порхающих в животе бабочек, и даже головную боль, пульсирующую в ее висках, когда она пыталась вспомнить то, что так упорно ускользало от нее.

– Прости, – сказала она после долгого молчания. – Все, что ты рассказал, кажется таким знакомым. Будто сон… но я не могу ничего вспомнить.

«Я боялась забыть тебя».

Я прогнал разочарование, лелея в душе надежду. Конечно, я надеялся, что ее воспоминания окажутся ближе к поверхности, ведь ее душа не пережила столько перевоплощений, как моя. Но даже если Цзинь никогда не вспомнит всего, что было, важно лишь то, что она здесь. Что бы ни готовило нам будущее, я был уверен: мы справимся. Впереди нас ждала лишь бесконечная возможность быть вместе.

– Не стоит расстраиваться, – сказал я, поднимаясь со своего места. – У нас есть достаточно времени, чтобы узнать друг друга заново. Ты остановилась в городе?

Цзинь кивнула, ее глаза покраснели от слез. Я не выносил ее расстроенного вида.

– Попрошу комнату в гостевом доме.

– Уже поздно. Позволь мне проводить тебя.

Я протянул ей руку, и она взяла ее, мягкость кожи девушки контрастировала с грубостью моей ладони. Мое сердце пропустило удар, когда я заметил легкий румянец на ее щеках.

– Спасибо, очень любезно с твоей стороны.

Вдруг мне пришла в голову мысль.

– Прежде чем мы уйдем, у меня есть кое-что для тебя. Подарок.

Цзинь удивленно посмотрела на меня.

– Но… откуда ты знал, что я приду?

Я поднял руку, демонстрируя натянутую между нами красную нить.

– У меня было предчувствие.

Я ненадолго оставил ее, прошел в дом и направился к шкафчику рядом с письменным столом. Немного порывшись, я нашел маленькую коробочку, спрятанную в самом углу. Снаружи она была неприметной, коричневой, способной легко потеряться среди других вещей. Но то, что хранилось внутри, имело необыкновенную ценность.

Я вернулся к Цзинь и бережно положил коробочку в ее ладони.

– Что это? – спросила она, приоткрывая крышку и обнаруживая внутри что-то завернутое в мягкий зеленый шелк.

– То, что когда-то принадлежало тебе, – объяснил я. – Я хотел сохранить это для тебя.

Цзинь осторожно развернула слои ткани и увидела серебряную заколку – ту самую, что я подарил ей много жизней назад. Она смотрела на это изящное украшение так долго, что я испугался: вдруг ее мысли унесли ее слишком далеко? Она будто погрузилась в иной мир. Я молча молился, чтобы это помогло ей вспомнить. Может, что-то осязаемое, что-то, что можно держать в руках, пробудит ее память. Но этого не случилось.

– Спасибо, – сказала она, быстро закрепляя заколку в волосах. – Она прекрасна.

– Рад, что тебе понравилось. А теперь дай мне руку.

– Зачем?

– Чтобы ты могла забраться мне на спину.

– Зачем? – подозрительно переспросила она, приподняв бровь так, как она делала в каждой из жизней. – Ты же сказал, что проводишь меня в город.

– Так и есть, но я ничего не говорил про то, что мы будем идти пешком.

Я шагнул в сад и обернулся драконом, мое длинное тело извивалось вокруг грядок, курятника, моей хижины. Я чувствовал ее восхищение, ее трепет по нашей нити – без капли страха, который испытал бы любой другой. Подняв голову с гордостью, я опустился, позволяя ей взобраться.

– Ух ты, – выдохнула она, перекидывая ногу и осторожно садясь мне на спину, стараясь не зацепить мою гриву. Она наклонилась вперед, крепко держась. – Ты уверен, что это безопа…

Я взмыл в воздух. Сначала ее крик был