Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт

«Мёртвые позовут тебя, умоляя помочь им. Не ошибись».

Хека, кажется, тоже услышала и ткнулась мордой в ладонь Шепсет. Положив ладонь на холку собаки, девушка направилась к проходу, уже зная, что обнаружит там. Мёртвые настойчиво звали её, поторапливали. Чати спрашивал что-то, но она не ответила, полностью сосредоточенная на голосах Тех.

Сердце девушки радостно забилась – да, она не ошиблась! Свет факелов, наконец, выхватил уже знакомую ей полуразрушенную ложную дверь из красного гранита. Они стояли в передней камеры той самой гробницы, которую она уже знала по видению. Знала расшатанный валун, закрывавший брешь. Это место было бы совсем не примечательным – да его ещё и попробуй найди в подземном тёмном лабиринте Абджу! – но не для Шепсет.

Зов мёртвых здесь превратился в оглушительный многоликий стон, и несколько мгновений она не слышала ни голоса спутников, ни даже собственное дыхание, пока не отстроила своё восприятие, заслоняясь от них.

Хека села у ложной двери. Шепсет указала на валун.

– Там – скрытый лаз, уходящий глубже, в старую погребальную камеру. Пожалуйста, помогите открыть.

Таа кивнул своим воинам, и те общими усилиями отодвинули камень, открывая проход. Нахт посветил в проём. Коридор уходил круто вниз, а идти дальше можно было, только согнувшись. Шепсет пригляделась. Сначала ей показалось, что надписи и рельефы на стенах были не закончены, но теперь жрица поняла: изображения были намеренно сбиты, осквернены. Кто-то очень не хотел, чтобы Боги и духи Дуата взирали на то, что там творилось.

Девушка вздохнула, собираясь с мыслями, и стиснула свободной рукой свою сумку со снадобьями, ритуальным ножом и статуэткой Беса.

– Дальше я сама. Для непосвящённых там может быть очень опасно. Я не знаю, смогу ли вывести всех обратно.

Чати кивнул, вглядываясь в тёмную бездну прохода за её спиной.

– Сделай, что должна, жрица.

Нахт встал рядом с Шепсет, заступая ей путь.

– Я пойду первым, – тихо проговорил он. – Если там так же, как было в Сет-Маат, – что ж, я уже видел и готов.

«Как будто к такому можно быть готовым», – с горечью подумала жрица.

Но первой, оттолкнув её, в проход скользнула Хека. Меджай поспешил следом. Девушке ничего не оставалось, как замыкать их маленькую процессию.

Внутри было душно, хотя казалось, что впереди, внизу, есть какое-то движение воздуха. Скорее всего, там была вырублена шахта – не то разбойниками-осквернителями, не то самими мастерами. А возможно, это дуновение было уже не из мира живых.

Гробница, как это часто бывало, служила миниатюрной моделью вселенной, и нисходящий проход символизировал собой проход между мирами, а нижняя погребальная камера – пространство Дуата. Шепсет знала, чувствовала: это был не только символ. Ощущение прохода в иное пространство было таким ярким – она бы ни с чем не перепутала. Сенедж в самом деле устроил свой тайник в особенном месте – «между мирами»!

Кажется, она сказала это вслух.

– Но я-то просто человек – не жрец и не чародей. И почему-то могу здесь пройти, – веско заметил Нахт, идущий впереди, согнувшись в три погибели. Он был намного крупнее Шепсет, и ему ещё тяжелее было идти по такому низкому тесному проходу.

– Думаю, это потому, что нас ведёт Хека, – сказала девушка. – Это место хорошо скрыто от людских глаз. Я нашла его лишь потому, что…

«Ты нужна нам».

«Вернуть память».

«Вернуть истину!»

Хор голосов вдруг взорвался в её сознании, перекрывая всякое ощущение привычной действительности. Мука исказила эти голоса настолько, что они звучали дико и пугающе, словно вой невидимых чудовищ, едва складывавшийся в слова.

Шепсет стиснула зубы, зажмурилась, заслоняя свой хрупкий разум. Ей пришлось остановиться и отдышаться.

Нахт обернулся. Не сразу девушка разглядела, что меджай протягивал ей руку, и когда нерешительно коснулась его – воин чуть сжал её ладонь в своей.

– Спасибо, – тихо проговорила жрица.

Огонь его жизни, его внутренняя сила напоминали Шепсет, где она и зачем здесь. Нахт словно стал для неё связующей нитью между двумя сторонами бытия.

Проход, казавшийся бесконечным, оборвался. Хека уже ждала их внизу. Нахт и Шепсет оказались в крохотной комнатке – погребальной камере, которую девушка помнила по видению. Всё здесь было заставлено какими-то сосудами, корзинами, ларцами, расставленными, на первый взгляд, хаотично. Так, сложенная в беспорядке погребальная утварь делала гробницы похожими на кладовые. Поверх были набросаны пучки сухих трав и цветов, а под ногами хрустели мелкие камешки, черепки… и чьи-то раздробленные кости.

Шепсет высоко подняла факел, оглядывая помещение. Изображения на рельефах здесь также были тщательно сбиты, и безликие фигуры слепо взирали на неё, отчего становилось жутко.

Голоса Тех бились о стены защит, которые она выставила вокруг своего сознания. Мёртвые шептали, выли, стонали, взывая к ней, умоляя услышать и спасти. Перед глазами плыло от напряжения и чужой муки. Жрица беззвучно начала читать молитву Инпут, чтобы стало хоть немного легче.

Да, вещи были не разбросаны, сложены далеко не в случайном порядке. Всё здесь подчинялось определённым законам, хоть и искажённым. И чем дольше Шепсет смотрела, тем ярче различала нити заклинаний, тянущихся друг к другу, схлёстывавшихся, связанных, запутывавших чужой взор.

Её взгляд выхватил ларец, пристроившийся в нише в стене. Этот ларец, деревянный, инкрустированный костью и тёмным ониксом, она хорошо помнила из видения. И здесь таких было несколько, хранящих в своей утробе секреты, противные Маат.

Хека хрипло заскулила, ткнулась носом в один из ларцов. Шепсет подошла, коснулась покрытой иероглифическими надписями крышки. Холод пронзил её пальцы тонкими иглами. Ларец не хотел открываться ей, не хотел исторгать на свет свои отвратительные тайны.

– Именем благословенной Инпут и Усира, Владыки вечности, ты подчинишься, – яростно прошептала жрица. – Те, кто осквернил покой мёртвых, не останутся безнаказанными.

Крышка подалась, распахнулась сама по себе, хотя Шепсет не успела даже приложить усилий, и девушка заглянула внутрь. Она уже знала, что увидит внутри статуэтки, искажённые ушебти, отлитые из воска, – связанные или изуродованные. Но увидеть их здесь, сейчас, в священных местах Усира, под мучительный хор голосов мертвецов… Все они взывали к ней. Все молили об освобождении, страдающие, ожесточившиеся, отчаявшиеся. Эту ярость и боль Сенедж обратит против них с Нахтом – Шепсет уже знала. Помнила, как было в Сет-Маат, а туда он принёс только часть.

Жрица подняла голову, встречаясь взглядом с Нахтом, хотела уже объяснить ему, но в тот миг из прохода наверху раздались шум и голоса, искажённые расстоянием. На отряд Таа напали?..

Думать об этом она не могла – пространство гробницы разверзлось, более не ограниченное тесными стенами.