Тоска - Александр Александрович Павловский

– Может вы мне скажите, что здесь делаете, для начала?

– Скажу не для начала, а, чтобы ты успокоился – это моя гостиница. Мы травили грызунов, и я на несколько дней переехала в другую, подождать пока отрава выветриться. А теперь вернулась и, если ты хочешь заселиться, то перестань смотреть на меня так… – Старушка отшатнулась, пытаясь пародировать взгляд. – Ну, в общем не пялься, как на покойницу.

– Получается, что мы здесь снова будем вдвоем? – Леша сложил руки на груди.

– Ты будешь первым и можешь выбрать любую комнату.

– Мне нужна та, где есть письменный стол.

– Есть тут такая комната. Крайняя от тебя, дверь справа.

Я повернул голову и увидел рядом с собой дверь. Снаружи дом был построен еще старыми мастерами. Теми, кто знал толк в древесине и мог собрать дом на века, что ни одна плесень не пролезет, даже в самую маленькую щель. А грызунам и подавно только подкоп рыть, чтобы попасть в дом. Но вот внутри он уже был современным. Здесь поработали мастера клея и шпаклёвки, превратив старое убранство в современный минимализм. Сливочные стены с темными деревянными дверьми. Окна полные света со всех сторон и паркет мозаичного типа. В таком месте не сохранилось следом Советской эпохи или купечества, только новый взгляд внутри исторического каркаса.

– Уютно, – Леша зашел в комнату и осмотрелся. – Всё из дерева?

– Были старые балки перекрытия дома, но мы из них заказали мебель и теперь можем похвастаться новым убранством. Нравится?

– Еще бы! В таком месте надо было сразу остановиться, а я выбрал, что поближе.

– Зато теперь поживешь в «комфорте».

– Хорошая шутка. – Леша рассмеялся и вопросительно взглянул на старушку.

– Верно! – она поняла вопрос. – Оплата по факту проживания. Сколько проживешь, столько и оплатишь. Тариф у меня не высокий, а тебе еще и скидку сделаю, потому что мы уже знакомы. Меня, кстати, Зоя Ивановна зовут, и я не такая ворчливая, как тебе могло показаться. Просто не люблю чужие дома в которых приходится жить. – Она говорила очень быстро и вышла в коридор. – Ты заплатил тем пройдохам, когда уходил?

– Там никого не было, но я оставил номер телефона, смогут позвонить.

– Не позвонят. Но это не важно! Их проблемы.

– Ааа… – Леша не поспевал за всеми мыслями Зои Ивановны и уже не знал, толи нужно что-то отвечать, толи просто можно молчать.

– Значит, кухня у нас общая, она в конце коридора. Санузел отдельный в каждой комнате. Можешь располагаться, а я принесу тебе постельное бельё, еще не успела застелить в комнатах.

Я послушно вернулся в комнату и сел за стол. Вопросы совершенно перестали убавляться в голове, и я впал в прострацию. В этом состоянии даже не услышал, как Зоя Ивановна принесла постель. Слышал только, как захлопнулась дверь. Несколько часов я неподвижно наблюдал в одну точку и только моргал, прежде чем пришел в себя и размял затекшую спину. Передо мной, увы, не было письменного стола, как сказала Зоя Ивановна, а был обычный кухонный, но по следам на столешнице я понял, что его переделали. Раньше он, возможно был массивным дубовым письменным столом, но сейчас похудел и стройно вытянулся перед окном. Следы прошлого остались в виде шрамов, но это уже была реплика, а не оригинал. В нем не осталось энергии прошлого владельца, только отголосок истории, что замурован под лаковым блеском.

Сейчас было лучшее время, чтобы оставить заметку в телефоне:

«Здравствуй, дорогой дневник. Сегодня я хочу тебе рассказать, что потерять рассудок можно даже на двух пересекающихся улицах. Одни и те же люди могут быть и тут, и там, а небо, как бы оно не хотело распогодиться, все равно будет хмурым и пасмурным. Я уже не понимаю, толи погода на меня так среагировала, толи – это природная аномалия раз в сто лет? Почему же тут не прекращаясь льют дожди? Что странно, но в последнее время, после дождя не остается луж. Сухой асфальт.

Я много вопросов задаю просто так, но не на один не могу ответить. Люди, события, разговоры. Я чувствую, что всё подстроено, но не могу понять кем? Это удачный сеанс психотерапии, когда каждый день я справляюсь с внутренними патологиями и неуверенностью. Нет обычного диалога ни о чем и обо всем сразу. Только точечно направленные события. И все люди, как на подбор, знают больше, чем могу сказать, но и забалтывают не хуже. Так емко и так четко говорят, как мой внутренний голос. Голос, что обрел очертания и решил пробить мне двоечку. Если раньше я с ним общался только через рацию, вызывая на прием, то сейчас он даже не предупреждает о разговоре, а просто берет и сыпет соль на рану. Ему ведь виднее, где у меня кровоточит. Ни один пластырь уже этого не заклеит.

Хожу в места, что придуманы не мной. Я это на уровне мыслей понимаю. Было бы забавно, если бы я мог придумывать места и потом в них приходить. Такой фокус – покус. Из шляпы не кролик, а кафе и человек, которого очень умело сыграет мой внутренний голос. Не нужно искать подходящих персонажей, стоит довериться и вуаля. По такой логике, я хочу завтра сходить в кафе, где всё будет обставлено, как в кабинете писателя. Пусть там играет патефон с пластинками, и атмосфера будет содержать в себе то вдохновение, которого мне сейчас не хватает. Современный мир мне надоел уже в Москве, а я хочу увидеть вдохновение, как его видели писатели прошлого, не знавшие телевидения и интернета.

Знаешь, Лёша из будущего, я понял свою главную ошибку. Я искал решение проблемы там, где его не было. Как в сказке, где нужно идти туда, не знаю куда и принести то, не знаю, что. Якобы, кто-то верит и ждет меня, там в неизвестности. Но там никого нет, потому что и меня там тоже не будет. Отрицая реальность, я отрицаю себя. А Владимир оказался сегодня прав, сказав: «Ты там, где должен быть». Моё место не на следующей ступени среди незнакомых мне людей, оно здесь, среди знакомых.

Я кстати переехал в другую гостиницу. Здесь шикарно! А владеет ей та ворчливая старушка, Зоя Ивановна, что жила в комнате напротив. Забавно получается, хоть я уже сильно не удивляюсь новым поворотам. Ладно, буду держать тебя в курсе. Пока».

За окном потемнело и в