Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

остановить кривую ухмылку и смешки. Эльфийка не обращала на это внимания и продолжала распаляться. Скорее всего, собиралась с силами, подпитывала свою решимость яростью и злобой, чтобы напасть. Побороть страх перед смертью и последствиями, ведь в случае неудачи ей пришлось бы тяжело.

– Вы, мерзкие смерды, убили моих товарищей, – это она прошипела, напрягаясь всем телом.

– Смерды? – он поднял бровь, перебивая ее.

– Да, от вас разит, воняет, смердит!

Бугай отметил, что одна из веревок поддалась и ослабла. Вот-вот она нападет, нужно быть готовым. А остроухая продолжала, теперь говоря холодно и отстраненно.

– Вы сражались не как стадо скота, а ведь так об этом говорили даханы. Вы дрались, как мы. Вас было столько же, и вы победили, не пролив своей крови. Убив всех, вы не устроили резню за поживу. Вы даже не взяли все наши вещи. Вы не растерзали тела моих собратьев, не пили их кровь и не грызли плоть. Вы даже не убили меня, хотя я, излечивая вашу госпожу, считала последние удары своего сердца. Вы потащили меня с собой! Потом я думала, что вы ведете меня на случай, если ей станет хуже. А теперь, теперь! Вы лживые ублюдки! Подстроили все это и хотите вытащить из меня знания о моих сородичах, прикидываясь овцами. Но вы! Вы! Твари! – с этими словами она резко дернулась, вскочила и кинулась на Богдана. Попыталась боднуть его, скинуть путы и выхватить его кинжал.

Бугай был готов. Будь на его месте новобранец, тому бы пришлось несладко. Но ветеран чувствовал к чему идет, следил за ее руками и всеми ее действиями. Он не раз видел такое поведение у людей. Бездна, как же они оказались похожи, человек и эльф.

Он чуть сместился в сторону, схватил ее за руку, толкнул, пропуская мимо себя. Остроухая с бранью повалилась на землю, стукнувшись лбом о бревно. Богдан в мгновение ока оказался верхом на ней, заломил назад тонкие руки, лишившиеся было пут, и принялся вновь связывать, теперь более надежно.

– Смерд, ублюдок, тварь! Убей меня! Убей! – доносились снизу яростные вопли.

– Богдан, – Хромой покачал головой, смотря на все это и не спеша вмешиваться. Понимал, что все под контролем. – На ночь ее стоит связать получше.

– Угу, – проворчал тот в ответ и ткнул воющую эльфийку лицом в землю, не сильно, больше для того, чтобы та замолчала. С первого раза до нее не дошло, и пришлось сделать это еще пару два. После того как рот ее наполнился опавшими листьями вперемежку с мелкими ветками и землей, она притихла, начала отплевываться.

Бугай встал, одним рывком поднял ее, встряхнул. Она застонала. Развернул к себе, взял за подбородок, уставился в глаза так, как умел смотреть на провинившихся новобранцев и на тех, кто решился с ним на поединок.

Этого взгляда боялись многие. В горячке боя, встретившись с ним глазами, люди бледнели. Он не знал, что они видят, но научился пользоваться талантом с выгодой для себя. Мало кто выдерживал этот взгляд холодных, безжизненных глаз цвета льда. Эльфийка не оказалась исключением, дернулась, всхлипнула, задрожала всем телом, попыталась отвернуться, но он держал крепко.

– Не скажу, – сквозь стиснутые губы донесся хрип. Все лицо было измазано грязью, из ссадины на лбу проступала кровь. Такая же алая, как и у людей. Ей вновь было страшно и, как ни странно, Бугай обрадовался этому. Так разговор пойдет лучше. Но еще в душе его что-то зашевелилось. Он больше не испытывал к этой девчонке ненависти и злости. Сострадание? Возможно. Ему казалось, что сейчас он держит в руках глупую, обманутую человеческую девчушку лет шестнадцати, которой наговорили всякого бреда, заставили поверить в великую силу какого-то очередного божка. Бездна, скольких таких он видел? Скольких лишил жизни?

Ветеран отбросил эти воспоминания. Осознавая, что может потерять момент, швырнул ее на место, где остроухая сидела до этого, вновь уставился, теперь с кривой, пренебрежительной усмешкой на лице. Он испытывал лишь жалость и презрение, начиная понимать, что говорить с ней не о чем.

«Нужно было оставить в живых того эльфа, – всплыла в голове мысль. – А может, он тоже не смог бы сказать ничего путного? Все эти остроухие – безумцы, фанатики. Такие же, как сотни виденных им служителей разных культов. Лишь небольшая толика, приближенная к основателю культа, что-то знает, принимает решения и планирует действия. Остальные – несчастные, тупые, одураченные и одурманенные, никчемные идиоты».

– Убейте меня, – прошипела эльфийка, смотря на него снизу вверх. На глазах ее выступили слезы бессилия. – Сожрите плоть, выпейте кровь.

– Дура, – Богдан начал смеяться. – Мы не едим себе подобных, и убивать тебя у меня нет никакого желания.

Она смотрела на него ошалелыми глазами, полными боли и ужаса. Видимо, ее разум сейчас рисовал картины того, как ее раз за разом будут насиловать, пытать и всячески истязать. На потеху этому ужасному человеку с холодным взглядом и его товарищам. Как ее будут возить из одного населенного ордами людей города в другой, заставлять танцевать, петь, говорить, а она будет это делать, никуда не денется. Ведь невозможно молчать, когда начнут ломать кости, снимать кожу, вырывать зубы... Она скажет все, что только угодно этим двуногим чудовищам. Выдаст все и будет проклинать себя за это.

Богдан видел все это сейчас в ее глазах. Ушастая могла сейчас выбрать героическую смерть вместо того, чтобы стать рабыней и предательницей. Он также понимал, что порой славная смерть все же лучше, чем убогая, позорная жизнь.

– Заткнись и послушай, – Бугай отметил, что стоны, всхлипывания и завывания поутихли после этих слов, и тогда, выдержав короткую паузу, он продолжил, возвышаясь над скорчившейся и ждущей очередного унижения, мук или смерти эльфийкой. – Не знаю, что там вам говорят ваши, как ты там сказала, даханы? Слушаю и диву даюсь. Бездна, – он сплюнул себе под ноги. – Я сам, чего уж там, ненавижу колдунов, но поедать людей, пить их кровь, грызться из-за вашего тряпья? Ты даже не понимаешь, какой бред ты несешь. Насколько эти слова безумны и далеки от истины.

Ушастая окончательно перестала всхлипывать, уставилась на него снизу вверх со страхом, ожидая удара и тихо просипела:

– Лжец.

– Богдан, – Хромой, перестав массировать ногу, достал из сумки пару сухарей, – дай ей. Покажи, что мы едим.

Эльфийка округленными от удивления глазами посмотрела на него.

– Она