Кортик: За честь и верность 2 - Сергей Благонравов

Букреев откинулся на спинку стула, и на его лице появилось странное выражение — смесь ужаса и облегчения.— Ну вот... — прошептал он. — Началось.

— Где это тебя так цапнуло? — пристально осмотрев царапину на лице Артемьева, спросил Первый. Его пальцы нервно постукивали по рукояти пистолета.

Артемьев невольно дотронулся до кровавой полосы на щеке:— Местный кот... Испугался сирен, спрыгнул со шкафа вместе с папками старых дел. Он показал на разбросанные в соседней комнате документы. — Информацию о нападении передали агенты из охраны дворца. Какие будут приказы?

Первый тяжело вздохнул, его взгляд скользнул к зарешеченному окну, где вдали виднелись клубы дыма:— Переводим арестанта в Петропавловскую крепость. Там проведём полный анализ ситуации. Он с горечью провёл рукой по лицу. — Мы не входим в личную охрану Императора... Наше дело — внешние угрозы. Но вот внутренних предателей... Кажется, я их серьёзно недооценил.

В дверях появился врач в безупречно белом накрахмаленном халате. Молча наклонившись к Букрееву, он провёл руками над ранами — магическая энергия затянула порезы синим сиянием.

Я сжал в руке магический кортик, ощущая его холодную тяжесть:— Чтобы допрос с детектором правды был эффективным, нужно точно формулировать вопросы... — мои глаза встретились с мутным взглядом Букреева. — И знать, о чём именно спрашивать.

— Через два часа мы уже сидели в глухом подземном бункере под Петропавловской крепостью, в тридцатиметровой толще гранита и свинцовых плит.

Сквозь массивные стальные балки перекрытий сочилась грунтовая вода, оставляя ржавые подтёки на бетонных стенах. Гул вентиляции смешивался с треском перегруженных серверов, а резкий запах озона от голографических проекторов перебивал затхлый аромат военной спешки — кофе, пороха и металла.

Я провёл рукой по холодной поверхности центрального стола — цельного куска бронированного стекла, под которым пульсировали голубые волоконно-оптические жилы. Над ним зависли три яруса проекций:

Нижний — дрожащие кадры с камер наблюдения

Средний — тактические схемы, испещрённые алыми метками угроз

Верхний — постоянно обновляющиеся сводки повреждений

Экран выхватил из темноты жутковатые силуэты нападающих: черные доспехи, будто вырезанные из самой тьмы, их поверхности жадно поглощали свет, оставляя лишь слабые блики на кровавых рунических знаках, пульсирующих как живые. Рядом с ними двигались механические создания - хромированные корпуса с выгравированными королевскими лилиями сверкали неестественно ярко, контрастируя с плавными, почти органичными движениями, выдававшими новейшие британские технологии. Воздух над полем боя искрился от хаотичных энергетических разрядов, каждый всплеск оставлял после себя искаженное пространство и странные, геометрически невозможные тени, свидетельствуя об использовании оружия, принцип работы которого не был обозначен ни в одном из наших разведотчетов.

Где-то в глубине бункера заработал дизель-генератор, заставив дрожать стаканы с недопитым кофе. Артемьев нервно постукивал пальцем по голографической клавиатуре, каждый удар оставлял в воздухе золотистый шлейф.

— Они даже не пытались скрыть происхождение роботов, — прошептал я, наблюдая как на кадрах один из механизмов демонстративно разворачивает герб Британской империи.

— Василий Олегович, — я намеренно замедлил речь, — сколько доспехов вы подготовили вне проекта "Витязи" к сегодняшнему дню?

Генерал щёлкнул зубами, прежде чем ответить:— Триста сорок восемь.

Ледяной конденсат запотевал на стальных стенах бункера, пока я формулировал следующий вопрос:— Сколько из них предназначено для одарённых, а сколько с вампирским эффектом — для обычных?

— Девяносто пять для одарённых, — его голос звучал, будто автоматический докладчик.

Я обменялся взглядом с Первым, прежде чем продолжить:— Эти одарённые... Они дворяне? Или среди них есть искусственно выведенные, как я?

Букреев нервно провёл языком по потрескавшимся губам:— Дворяне. В его глазах мелькнуло что-то вроде презрения. — Искусственных слишком долго растить. Это... недовольные правлением Императора аристократы.

Первый резко встал, его тень заколебалась на потолке:— Постойте... Если согласились дворяне, значит это не просто покушение. Его пальцы сжали край стола. — Кого Третий хочет посадить на трон?

— Его сына, — Букреев выдохнул, будто сбрасывая груз.

— Но Император с наследником сейчас во дворце! — Первый ударил кулаком по стене. — Или ты намекаешь, что наследник — предатель?

Генерал вдруг усмехнулся — страшной, беззвучной усмешкой:— Вспомните тот злосчастный проект по созданию универсальных солдат? Его палец начал выводить на столе узоры из конденсата. — Император отдал нам своего младшего... Больного раком с детства. По прогнозам, он должен был умереть через месяц.

Вентиляция на секунду заглохла, создавая гнетущую тишину.— Мы выкачали из него магию до последней капли. Он впал в кому... Мы заморозили его. И все забыли. Его глаза блеснули. — Кроме меня.

Первый побледнел:— Ты докладывал о его смерти! Останки передали для погребения!

— Он не умер. Букреев вдруг зашелся кашлем. — Оказалось... его рак был побочным эффектом ядра Хаоса. Когда мы опустошили его... организм сам победил болезнь.

Экраны мерцали, выдавая дрожащее изображение дворцовых коридоров. Три черных доспеха, покрытых пульсирующими рунами, почти несли своего пленника - бледного мужчину лет тридцати восьми, чье тело представляло собой жуткий симбиоз плоти и металла. Его левый бок и часть лица были срощены с черным металлом, отчего каждый шаг давался с мучительным усилием. По открытым участкам кожи струились синеватые прожилки магических контуров, будто чья-то невидимая рука выводила под кожей таинственные узоры.

Мужчина внезапно дернулся, его еще человеческая рука судорожно сжалась в кулак, пальцы впились в ладонь до крови. На шее вспыхнул янтарный кулон, и тело сразу обмякло. По лицу пробежала судорога - челюсть сжалась так сильно, что на скуле выступила алая капля, но через мгновение черты вновь застыли в безжизненной маске.

Его глаза - мутные, с расширенными зрачками - то метались по сторонам, то закатывались под веки, обнажая кровавые прожилки. Из уголков рта сочилась розоватая пена, смешиваясь с потом на осунувшемся лице. Когда он пытался замедлить шаг, из ушей тонкой струйкой вытекала прозрачная жидкость, и тело вновь покорно шло вперед.

Особенно жутко выглядела разница в движениях - если металлическая левая нога шагала механически ровно, то правая, еще человеческая, волочилась по мрамору, оставляя кровавый след. В последний момент, перед тем как экран погас, его губы дрогнули, беззвучно шепча "Помогите...". Но доспех на спине тут же выпустил острые шипы, вонзившиеся в позвоночник,