Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт

Шепсет сжала кулаки.

– Я не…

– Никто больше не сумеет… и тогда мы будем лишены всякой надежды. Но пока в Кемет царит Маат, будем и мы, и наша Богиня. Помоги ей воцариться здесь снова… иначе от нас останется только шёпот в тенях.

И эхом вместе с ветром пронёсся по галерее шелест родного голоса.

«Вернуть память… Вернуть истину…» В тот миг Шепсет ощутила присутствие Владыки так явственно, словно он стоял прямо у неё за спиной.

У ворот зазвенели рога, возвещая о чём-то важном. Более далёкий звон рогов отозвался им из города, наполняя ночь тревогой.

Мутнофрет посмотрела в другой конец галереи. Снаружи уже раздавались приказы открывать врата для высокого гостя.

– Пора. Я должна встретить его.

Она обернулась к остальным, сделала пару шагов к Нахту, но тот не сделал ни шага навстречу. И впервые Шепсет увидела, как всего на пару мгновений пошёл трещинами её блистательный фасад. Певица Амона действительно волновалась за сына – без притворства, без какой-либо выгоды.

– Можешь не верить мне сколько угодно, – тихо сказала Мутнофрет. – Но даю слово, однажды я остановлю его.

Нахт ничего не ответил, и в его взгляде не было тепла. Шепсет знала, видела: он действительно не верит ни единому слову матери. И не могла винить меджая.

Уже в следующий миг Певица Амона взяла себя в руки, расправила плечи, гордая и властная. Другой она и не могла предстать перед своими людьми.

– Найдите наследника, как приказал Таа. Нетакерти, помоги им, выведи из храма. Здесь они будут только мешать мне.

Нетакерти кивнула, поглаживая пса.

Мутнофрет резко развернулась и направилась прочь по галерее – лишь белые одежды взметнулись, словно крылья Исет.

– Итак, мы всё-таки отправляемся? – спросил Нахт. – В любом случае подожди меня, я заберу оружие из трапезной. Из храма мы выйдем, а куда дальше? Если пристань перекрыта.

Шепсет оглянулась. В галерее остались только они с меджаем, Нетакерти и Анат. Ещё собаки, но куда же делся ночной гость? Исчез так же незаметно, как появился, – видимо, не хотел привлекать внимание служителей Амона, даже Мутнофрет.

Из теней со стороны храмовой рощи она услышала тихий свист. Хека и пёс Нетакерти, и без того встревоженные происходящим в храме, навострили уши.

– Ему точно можно доверять? – тихо спросила Анат.

– Насколько мы можем доверять жрецам из Нубта, – сказала Шепсет и в ответ на невысказанный вопрос Нахта добавила: – Они прислали своего человека.

– Один из живых сыновей Нубта, присланный в час нужды, – вспомнил меджай.

– Да, это он.

Кивнув, Нахт бегом направился к трапезной.

Анат нежно сжала запястье дочери, погладила по браслету с изображением Беса.

– Мы свидимся снова, я это знаю, моя особенная девочка. Но пока… ради всех нас… ради покоя моего сердца… беги.

Шепсет разрывалась – не хотела сбегать, не хотела бросать своих близких. Но они были правы: не в её силах было остановить Верховного Жреца и его солдат. Помочь им всем она могла, только если доберётся до наследника Владыки.

До любого из его наследников.

* * *

Нетакерти вывела их тайными переходами в храмовую рощу. Прощание получилось поспешным, скомканным.

– Только прошу, передай всем, что я не бросила их, – шёпотом попросила девушка, в последний раз сжав руки наставницы в своих.

– Я передам, что ты отправилась спасать нас. Что ради этого преодолела даже порог смерти, – тихо заверила её Нетакерти. – А теперь иди, и да хранит вас Богиня.

Хека ткнулась носом в руку старшей жрицы, словно благословляя в ответ, и потрусила вперёд. Шепсет поспешила за собакой, ещё некоторое время чувствуя за спиной взгляд наставницы, прежде чем та вернулась под защиту стен.

В роще было темно и безмятежно, но и сюда доносились голоса незваных гостей. Девушка положилась на Хека, позволяя собаке вывести их незамеченными. Пару раз они слышали, как перекрикивалась между собой стража, но не наткнулись на патруль. Рощу удалось миновать без приключений.

Впереди показались знакомые переулки, стены ближайших домов. Город был озарён светом десятков факелов. Тени испуганно брызгали в стороны, и негде было укрыться.

Рыжеволосый ловко взобрался на крышу, подав знак меджаю и жрице ждать его. Напряжённо они прислушивались, затаившись в зарослях. Наконец гость вернулся, жестом поманил их, давая понять, что путь свободен. Петляя по переулкам, Шепсет вывела спутников к некрополю. И каждый раз сердце колотилось где-то в горле, стоило ей заслышать топот или голоса. Кричали и ругались возмущённые люди, звонко лаяли городские псы. В Хэрди в самом деле устраивали зачистки, проверяя зачем-то каждый дом, и на улицах было не протолкнуться.

Верховный Жрец знал, кого искать. И пока сам он с почестями входил в храм, где его встречала Мутнофрет с докладом, его охотничьи псы вышли на след Шепсет. На след той, которая уже знала о его измене Пер-Аа.

В некрополе было тише, темнее, и сюда ещё не добрались солдаты. Вспоминая, сколько раз она выбиралась сюда ещё в детстве, как впервые осмысленно училась говорить с мёртвыми и изучала здесь каждую гробницу, каждую памятную надпись, Шепсет взмолилась Инпут и тем, кто обитал здесь.

«Мы рядом».

«Мы укроем тебя».

«Мы отведём их взоры».

Голоса мёртвых – целых поколений жрецов и жителей Хэр-Ди – омывали её, как ласковые воды. Она была дома, в своей стихии, и хотелось даже сбавить шаг. Шепсет вскользь касалась ладонью знакомых камней мастаб и поминальных стел. Улыбнулась и кивнула Нахту, указывая на ту самую гробницу и сердаб ворчливого писца, где когда-то спряталась от наказания за воровство в чужих садах.

И когда патруль солдат ворвался в некрополь, мягкая тьма окутывала Шепсет и её спутников, скрывая их след. Голоса воинов отдалились. Жрица вела Нахта и рыжеволосого по тонкой кромке между миром живых и мёртвых. Облегчение захлестнуло её. Показалось, что теперь они в безопасности, что вот-вот удастся оторваться.

Но последний участок пути вёл не через некрополь… Шепсет остановилась в тенях последних мастаб, сделав глубокий вдох, словно собиралась нырять к подводным руинам в поисках сокровищ. Нахт переглянулся с рыжеволосым, безмолвно спрашивая: куда дальше? Тот указал куда-то влево, через пару улиц, минуя пристань. Пространство было слишком открытым, но пришлось рискнуть.

Рыжеволосый вскинул руку, подав им знак ждать. Он двигался быстро и ловко, как охотничий пёс. Или как один из павианов, спутников городских стражников, о которых недавно вспоминала Шепсет. Перемахнул через ограду из сырцового кирпича, метнулся через улицу, незамеченный, за пару мгновений до того, как сюда свернул отряд, и прыгнул на