Ли Ховард и призраки поместья Симмонсов — Пирсов - Шон М. Уорнер

— Черт возьми! Еще бы!

Тай прищурился.

Ли наклонила голову и поправила себя:

— То есть да, именно так, сэр.

Тай широко улыбнулся.

— Я вообще-то за этим и приехал. Тебя забрать. Твой дядя Тристин все еще работает над составлением своих показаний: у него там целый отряд юристов, заставляют его подбирать каждое слово. Пег ни на секунду не хочет его оставлять. А Мира…

— Мира? Как она там? — перебила Ли. — Опять мне никто ничего не рассказывает, — добавила она раздраженно.

— С ней все в порядке. Она вернулась в поместье со строгим наставлением от врачей не волноваться. Поэтому ей к тебе нельзя. Когда ей об этом сказали, она закатила истерику.

— Почему ее отпустили домой, а мне пришлось тут заночевать? — недовольным тоном спросила Ли.

Тай наклонил голову набок и перенес вес с одной ноги на другую.

— Говоря по-простому, твоя история болезни отличается от ее. Врачи хотели удостовериться, что ты в достаточно хорошем состоянии, чтобы тебя выписать.

— В достаточно хорошем состоянии? — проворчала она. — В достаточно хорошем, чтоб его, состоянии? Да кем они себя возомнили?

— Врачами, — ответил Тай. — Врачами, которым дали прочитать карту хрупкой девушки, некогда пытавшейся покончить с собой, но не удосужились сообщить, что девушка превратилась в турбогенератор.

По строгому взгляду его глаз Ли поняла, что лучше закрыть эту тему.

Документы о выписке были составлены и подписаны только спустя два часа. Ли дали рецепт на успокоительное, принимать которое она конечно же не собиралась. А Тай дал ей понять, что тоже не спешит нести этот рецепт в аптеку. Пока она сама не расскажет о нем тете и дяде, он тоже не будет этого делать.

Когда они приехали в поместье, Ли сразу пошла на кухню взять себе банку газировки и сварить чашку кофе для Тая. Они посидели в библиотеке, поболтали о том о сем, а когда темы для разговора кончились, просто несколько минут посидели молча.

Тай наконец встал и повернулся к двери, а Ли вдруг подбежала к нему и крепко его обняла.

— Я вдруг осознала. Мне легче будет смириться с тем, что организация, которая убила моих родителей, продолжит существовать, чем с тем, что с тобой что-нибудь случится. Не забывай об этом, пожалуйста, и будь осторожен.

— Со мной ничего не случится, малышка.

— Если я что-то за это время и уяснила, так это то, что ни с кем ничего не случается, пока не случится.

Тай поцеловал ее в лоб.

— Посмотрите-ка, а девочка растет прямо на глазах.

Уходя, он остановился в дверном проеме и обернулся.

— Раз уж мы раздаем друг другу обещания, пообещай мне, что будешь принимать правильные решения.

Ли лукаво улыбнулась.

— Все мои решения взвешены и разумны… в тот момент, когда я их принимаю.

Тай шутливо погрозил ей пальцем.

— А вот это — вот это у тебя от твоего старика.

Они попрощались, и Тай ушел.

Ли развязала шнурки на кедах и разулась. Поджав под себя ноги, она уселась в кресло, открыла дневник Боди, положила его на подлокотник и стала перечитывать — не только записи Боди, но и свою собственную первую запись. Боди не давал ей разрешения писать в свой дневник, но она знала — или, по крайней мере, надеялась, — что возражать он не будет.

— Офицер Милбэнк ушел? — спросила показавшаяся на пороге Мира.

— Уехал минут десять назад, — не отрываясь от книжки, сказала Ли.

— Ничего нового по делу не сказал? — усаживаясь, продолжила расспрашивать Мира.

— Не особо, — ответила Ли, закрывая дневник. — Он сказал, что будет работать на Интерпол. Они хотят отследить организацию, которая заказала убийство моих родителей.

— Это же хорошо, да?

Ли вздохнула.

— Хорошо. Но когда он уедет, я снова не буду знать, как продвигается расследование. Или как оно не продвигается, если на то пойдет.

— Ты же не думаешь снова в это все ввязаться? После того, что случилось. После того, что чуть не случилось.

Ли вдруг вскипела от злости.

— Я и в прошлый раз не собиралась ни во что ввязываться! Я всего лишь хотела быть в курсе происходящего, но никто ничего мне не рассказывал. Неведение сводило меня с ума, но никто этого не понимал.

— Ладно, ладно, спокойно, — сказала Мира, выглядывая за дверь, чтобы убедиться, что никто этого не слышал. — Ты же знаешь, я тебе верю, но, боюсь, единственная из всех.

— Да уж, просто, блин, офигенно, — буркнула Ли, резким движением раскрывая дневник снова.

Ли знала, что Мира ждет, пока она что-то скажет, но Ли не собиралась ничего говорить. Злилась она не на Миру — она вообще не злилась ни на кого конкретно, — она просто была ужасно расстроена тем, как все обернулось, и теперь корила себя за то, что либо она старалась слишком плохо, либо, наоборот, перестаралась. Она не понимала, что из этого правда, и от неопределенности злилась. И этот ни на что не направленный гнев, копившийся у нее внутри, вылился на Миру.

— Я все хотела спросить, — осторожно начала Мира, будто боясь, что один звук ее голоса может снова вывести Ли из себя, — что это за книжка? Я уже несколько месяцев вижу, как ты ее везде с собой носишь.

Ли сделала глубокий вдох и, надув щеки, медленно выдохнула. Одна ее часть эгоистично уговаривала ее сохранить дневник в тайне, а другая часть хотела, чтобы между ней и Мирой не было никаких секретов.

Выбрав путь честности, она шепотом произнесла:

— Это дневник Маленького Боди.

Мира подвинулась к краю сиденья.

— Что?!

Ли закрыла книжку и крепко прижала ее к груди.

— Дневник Боди. Я нашла его под той расшатавшейся доской в шкафу вскоре после того, как приехала.

— Я миллион раз заходила в этот шкаф. Почему тогда я за все эти годы его не видела? Как такое возможно?

— Я думаю, он не хотел тебе его показывать, — как можно мягче ответила Ли.

Мира надула губы.

— Я хочу сказать, — попыталась объяснить Ли, — мне кажется, он не считал, что тебе нужно было его найти. Уж точно не настолько, насколько это было нужно мне.

Этот ответ немного успокоил Миру.

— Можно взглянуть? — спросила она.

Ли заколебалась. Подумав пару секунд, она нехотя протянула Мире книгу. Пока ее кузина перелистывала страницы, Ли водила глазами по комнате. Если бы Боди не хотел, чтобы Мира читала его дневник, он дал бы знать.

Поняв, что в комнате все так же спокойно и тихо, Ли мягко улыбнулась. Боди не закатил истерики, когда она стала писать в его дневнике. Не слетел с катушек, когда она дала Мире его посмотреть. На душе у