Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански

Ланс поднял на меня непроницаемый взгляд, от которого меня замутило. «Такой человек убьёт и глазом не моргнет», — подумалось мне. По коже пробежали мурашки. Я обхватила себя за плечи, стараясь унять невольную дрожь.

— Простите, что вынуждаю вас заново повторять все сказанное, — мягко произнёс дознаватель, однако по лицу было видно, что ему ничуть не жаль. — Но почему вы гуляли с господином О'Рэйнером?

— Зачем задавать вопросы, на которые вы и так прекрасно знаете ответ, господин Ланс? — меланхолично ответила я. — Вы и так прекрасно знаете, что нас связывали близкие отношения. Да, я понимаю, как это выглядит. Господин министр и простая преподавательница — что их может связывать? Но, как сказал Вэлиан, рядом со мной он мог быть собой. Каким бы ни был статус человек, ему всегда нужен рядом кто-то, с кем он может быть настоящим.

— Интересное замечание. Однако если у вас были столь близкие отношения, то почему вас не было на его похоронах?

Через два дня после убийства возле семейного склепа О'Рэйнера собралось много людей. Казалось, что толпа состояла из бледных, строгих лиц, скрытых под тёмными вуалями и шляпами. Весь высший свет Велантры пришёл проститься с министром магической безопасности. Не было ни слез, ни громких рыданий. Лишь скорбная тишина и отстранённые, но тщательно соблюдаемые ритуалы.

Я пришла туда, завернувшись в самый обычный, незаметный плащ с капюшоном. Мне удалось подойти ближе и затаиться за каменной колонной.

За кафедрой перед входом в склеп стоял человек, поразительно похожий на Вэлиана. Его глаза, однако, были холоднее, движения резче, а от всей фигуры веяло неприкрытой властностью. «Наверное, его брат», — догадалась я. Он произносил прощальную речь, слова которой терялись в лёгком ветре, но его тон казался безэмоциональным. Слишком безэмоциональным для потери брата.

Странно, что Вэлиан никогда не говорил, что у него есть брат. Он вообще никогда не говорил о семье. Но ведь и я его не спрашивала.

Моё сердце сжалось от невыносимой тоски. Кто-то бы сказал, что это странно и нелогично, ведь нельзя просто взять и влюбиться в человека, о котором ничего не знаешь. Но сейчас это казалось таким пустяком, ничего незначащей мелочью.

Вэлиан был мёртв. Его загадочная улыбка, его странная, почти пугающая нежность, тот поцелуй, который перевернул всё… Всё это теперь было лишь воспоминанием.

Слёзы жгли глаза. Я закусила костяшку указательного пальца. Только не здесь, не сейчас. В моей груди зияла пустота. Сожаление, огромная, всепоглощающая боль утраты обрушились на меня всей тяжестью так, что стало невыносимо. Стараясь не выдать себя, я бесшумно покинула кладбище.

— Нет, господин Ланс. — Я грустно улыбнулась и покачала головой. — Я была на похоронах. Просто меня никто не заметил.

Дознаватель смерил меня взглядом, сделал пару записей и неожиданно произнёс:

— Вы сказали, что те люди были похожи на тени.

— Да. Они двигались почти бесшумно. И лица… лица у них были безжизненные. Как у кукол. Впрочем, ваш человек уже сделал наброски их портретов.

— Да-да. — Перо Ланса царапало бумагу, и этот звук сводил с ума. — А что насчёт оружия? Вы сказали, что был кинжал. Сможете его ещё раз описать? Может, форма клинка необычная? Или рукоять?

Я зажмурилась, пытаясь вспомнить детали.

— Руны. Кажется, на рукояти были руны. А клинки светились. Такой мутный бледный свет. Как магический и жуткий. Изогнутые клинки.

Дознаватель кивнул и отложил перо в сторону.

— Хорошо, госпожа де Вальдан. Думаю, на сегодня всё. Если появятся новые вопросы, я обязательно с вами свяжусь.

Я медленно кивнула и поднялась со стула. Дойдя до двери, я нахмурилась и повернулась к дознавателю.

— Господин Ланс, можно вас попросить кое о чём?

— Смотря о чём, госпожа де Вальдан.

— Проверьте, кто такой Кассий или Кассиус. — Услышав это имя, дознаватель заметно напрягся, откинулся на спинку стула и смерил меня недоверчивым взглядом. Неопределенно пожав плечами, я продолжила: — Этот человек связан с поджогом моей лавки. Может, это не так важно. Но… Вот тот, на кого он работает, может оказаться вполне способен на подобное. Большего мне, к сожалению, нечего сказать.

— Откуда вам известно это имя? — прищурившись спросил Ланс.

— Некоторые призраки бывают на редкость болтливы.

* * *

Последующие дни слились в один беспросветный туман.

Столица жужжала, как потревоженный улей. Ещё бы! Смерть такого человека, как министр магической безопасности, наделала много шума. Особенно, когда подключилась пресса. Газеты с заголовками «Дерзкое убийство министра магической безопасности», «Светоч» наносит первый удар: как революционеры причастны к смерти министра Вэлиана О'Рэйнера» расхватывали, как горячие пирожки в студенческой столовой. Казалось, что горожане только и делали, что обсуждали «ужасное происшествие в парке Святой Эвенты».

Я с содроганием ждала, что вскоре мне придется отбиваться от наглых журналистов, ищущих пикантные подробности. Однако никто не выпрыгивал из-за угла с пером и блокнотом наготове. Не было ни единого упоминания моего имени в статьях, и вскоре я облегченно выдохнула. Скорее всего, Дерек Ланс позаботился о этом. И за это я была искренне благодарна дознавателю.

Прошла неделя прежде, чем я заставила себя вернуться к работе. В Академии решили перенести благотворительный бал на две недели из-за трагических событий. В знак солидарности и скорби на шпилях приспустили флаг. Впрочем, в коридорах и аудиториях по-прежнему царила учебная суета.

Я писала конспекты, статьи, отчёты, устраивала дополнительные консультации для студентов. Делала все, лишь бы не оставаться наедине с собственными мыслями. Однако образ Вэлиана стоял перед глазами.

Около трех часов дня я отпустила последнюю группу студентов, и в аудитории воцарилась непривычная оглушающая тишина. Только шорох переворачиваемых страниц, да собственные вздохи нарушали её.

Солнце проникало сквозь высокие, арочные окна. В золотистых пятнах света лениво танцевали пылинки. В воздухе витал тонкий, сухой запах старой бумаги и пыли, смешанный с типографской краской.

Я сидела за столом и оцепенело смотрела на стопку учебников и кипу очередных отчетов, которые множились с устрашающей быстротой. Рядом стояла почти опустевшая чашка чая, от которой всё ещё исходил едва уловимый аромат мяты.

Мои эмоции не должны были влиять на работу, но внутри словно что-то надломилось. Сидя в тишине, я вдруг четко осознала, что так больше не может продолжаться.

Рука сама потянулась к чистому листу бумаги. Слова складывались в привычный, официальный текст: «Заявление. Прошу освободить меня от занимаемой должности по собственному желанию».

Подписав, я перечитала заявление и глубоко вздохнула. Хватит с меня тайн, призраков и шантажа. Мне нужен покой.

Со стиснутыми зубами я