Роза Иллиана - Ричард Швартц

Однако в этом он ошибся, хотя всё было совсем не так, как можно было бы подумать. Поскольку менее чем в четырёхстах шагах вверх по дороге они обнаружили патруль. Или то, что от него осталось.

По правую сторону от дороги выросло дерево с чёрной маслянистой корой и корнями, которые пробивали землю, словно щупальцы. Там, где они уходили под землю, она была отмечена тёмными линиями, здоровая зелень леса отступила от них. Хуже было смотреть на ствол и ветви, которые извивались и раскачивались, сросшись вместе с телами несчастных. Трудно было разобрать, где начиналась чёрная кора и заканчивалась плоть: тут дребезжали листья с острыми краями, там чёрная кровь пульсировала и капала на землю, уничтожая живую зелень.

Один из солдат Талака пострадал больше всех: хотя из его груди росла ветка, а руки стали сучьями, один глаз шевелился, а из затвердевшего деревянного рта доносились булькающие звуки. Одна нога, почти не тронутая проклятьем, всё ещё дергалась, в то время как другая была вплетена в ствол телесного дерева.

Лошади испуганно шарахнулись и не хотели приближаться. Невзрачный человек молча взял поводья, а остальные сошли с коней и неохотно подошли ближе.

Особенно Герлон не мог поверить тому, что видели его глаза. Увидев это зрелище, он заплакал, а его губы беззвучно зашевелились в молитве. Затем, когда сросшийся с деревом мужчина снова забулькал, это было слишком для молодого священника, он закатил глаза, с его губ сорвался вздох и он начал падать. Бликс быстро подхватил своего старого друга.

Лиандра тоже не смогла вынести это зрелище, она отвернулась, и её вырвало на опушке леса. Даже Бликс, который до сих пор думал, что видел уже всё, боролся с тошнотой. Зиглинда протянула королеве бурдюк с водой, чтобы та могла прополоскать рот. И, в конце концов, не смотря на всё это, именно она, королева, заговорила первая.

— Боги, — прошептала она, дрожащими пальцами доставая меч. — Что это за проклятье?

Янош только покачал головой, казалось, он тоже потерял дар речи.

— Вон там, — выдавила лисица, указывая кончиком меча на край леса, где были следы. Среди пышной зелени, характерной для этого леса, тропинка из засохших растений вела вглубь, а дальше стояло дерево, потрескавшееся, тощее и иссохшее, словно оно десятилетиями бедствовало в пустыне, на его ветвях не было листьев, они устилали землю вокруг, коричневые и засохшие. — Посмотри сюда, — сказала она Бликсу, снова указывая на этот нечестивый след. — Что ты видишь?

— Засохшую траву? — с трудом ответил Бликс, потому что содержимое желудка всё ещё поднималось вверх.

— А чего не видишь?

Он лишь бестолково посмотрел на неё. Думать было сложно, хоть он и отвёл взгляд от этого тёмного дерева, оно всё ещё стояло перед глазами.

— Трава мёртвая, засохшая, — объяснила она, — но она не cломана и не потоптана. Кто бы её не испортил, он сделал это не прикасаясь к ней. А эти отпечатки… — Она поставила свою стройную стопу рядом со следом, стараясь не касаться его. Даже в кожаном сапоге её стопа была едва ли больше отпечатка. Затем они оба посмотрели на Зокору, которая стояла в стороне и с безучастным лицом смотрела на дерево. Кроме Анлинн, только у неё были такие маленькие ступни.

Тем временем Лиандра подошла ближе к дереву и теперь держала Каменное Сердце обоими руками.

— Скажи солдат, прежде чем я избавлю тебя от страданий, не мог бы ты рассказать нам, что здесь произошло? — тихо спросила она.

То, что несчастный был одет в чёрный цвет врага, сейчас не имело никакого значения; это шло глубже, чем цвет и тип доспехов. Из деревянного рта доносились лишь едва разборчивые звуки. Лиандра подошла ещё ближе, но всё равно не смогла разобрать ни слова.

— Он говорит, что это случилось вчера, ближе к вечеру, — заговорила Зокора глухим голосом. — Он и его товарищи ехали в дозор… — Нога дернулась, и изо рта снова раздалось бульканье. — И тут они увидели старую каргу, сидящую на обочине дороги. Она хотела съесть яблоко, такое красивое, что оно понравилось командиру патруля, и он потребовал его. Отобрав его у старухи и оттолкнув её, он откусил кусок, и тогда из него так быстро выросло дерево, что и этот человек и другие из патруля не успели уклониться, ветки сорвав их с лошадей, срослись вместе с ними. С тех пор он висит там, и теперь готов присягнуть любому богу, лишь бы только освободить свою душу от этой участи.

— Старую каргу? — простонал лежащий на земле Герлон. Священник опирался на одну руку и лихорадочными глазами смотрел на дерево из плоти. — Должно быть, это ведьма! — Он обессилено упал назад, а его руки судорожно нащупали символ Сольтара, который он носил на серебряной цепочке под рясой.

Лиандра ничего не сказала, только кивнула и крепче сжала рукоять меча, после чего с мрачным выражением лица широко размахнулась и со всей силы нанесла удар.

Бледное сверкающее, освященное богом лезвие разрезало плоть и чёрное дерево, как коса траву. Издав последний стон, солдат лишился жизни, вокруг него закружились тени. Он и останки его товарищей упали на землю, а дерево исчезло в дыме, словно его и не было. Только скрюченные, разорванные тела, развороченная земля и мёртвая трава теперь ещё свидетельствовали о случившемся здесь бедствии.

Тяжело дыша, королева стояла и смотрела на мёртвых, прежде чем с отвращением и мрачным лицом вытереть свой клинок о траву на краю леса, с которого капало что-то чёрное и маслянистое. Там, где масло коснулось травы, она сразу же засохла.

— Боги, — вздохнула она и осторожно вернула клинок в ножны. — Если бы это не были воины из Талака и если бы не свидетельство этого человека, я бы решила, что это дело рук некромантов и потеряла всякое мужество, ибо как человек может противостоять такому колдовству? Но теперь… — Она посмотрела в сторону Герлона, который стоял на коленях на земле с закрытыми глазами, воздев в молитве символ своего бога. — Кто под взглядом богов ещё осмеливается вызывать такую напасть!

— Это была Дорин, — глухо сообщила Зокора. — Она — заклинательница, поэтому знает древние формы заклинаний. Как это… так мы в старые времена обозначали границы нашего королевства против людей.

— Заклинательница? — ошеломлённо спросила Лиандра, в то время как остальные уставились на неё в недоумении, Герлон тоже перестал молиться и недоверчиво посмотрел на неё. — Ты уверена?

— Иначе я говорила бы об этом? — спросила Зокора.

— Но почему?

— Потому что может? — Глаза