Ельник - Ульяна Ма

– Прости. Ты прав. Не знаю, почему так вышло. Не говори, пожалуйста, никому, особенно маме, – исподлобья она глянула на него, но тут же отвела взгляд. Стыд и горечь мешались под ее языком. – Со мной что-то странное творится последнее время.

– Вы взрослеете. Такое поведение свойственно юным девушкам, – Дауд поднял полотенце с пола и начал оттирать шею. – Мне стоило предусмотреть, что вы можете так поступить. Я не расскажу княгине и кому-либо еще. Но, кажется, по вашим традициям в это время начинают думать о женитьбе.

– Скоро заявятся женишки, – Мара сморщилась. Мысль о поцелуях и объятиях с мужчиной, юношей, пусть теплым, высоким, сильным и даже любящим, вызывала у нее отторжение. – Мной торгуют, как породистой кобылой. Хотелось бы по любви.

– У вас появляются потребности.

– Знаю, Лада меня хорошо просветила, – едкость в голосе мешалась с нотками тщательно скрываемого сожаления. – Лада, она… она меня даже раздражала тогда. Но сейчас мне бы не помешал ее совет. – Дауд и Мара ожидающе смотрели друг на друга, и наконец, выдохнув, Мара сдалась: – Меня к тебе тянет.

– Теперь вижу, – словно ничего не произошло, он продолжил оттирать запекшуюся кровь от шеи, – вам нужно с этим бороться. Пожалуй, замечать грань взросления, действительно, не просто, и я совершил ряд ошибок, позволив вам со мной сблизиться.

Что-то оборвалось внутри Мары. Она постаралась не выдать своего отчаяния, горького чувства возмущения, унижения в отвергнутости.

Больше Дауд не ложился с ней спать, не поднимал на руки и отстранялся от объятий. Пустота разрасталась.

25. Аглая

Энар замахнулся на Марка деревянным мечом и резко опустил его между плечом и шеей, остановившись в паре пальцев от тела. Марк раздраженно отбросил в сторону свое бесполезное оружие и в отчаянии пнул кончиком носка землю, отчего сразу поднялся небольшой пыльный вихрь. Колят с перевязанной рукой, сидя на ступеньках заднего двора, громко засмеялся, запрокинув голову назад, как журавль.

– Да ладно тебе, – Энар хотел похлопать Марка по плечу, но разозленный юноша лишь отмахнулся и поднял деревянный меч с земли. – Нормально ты дерешься для новичка.

– Простоял на секунду дольше, чем в прошлый раз, – Колят сдержанно улыбался. – То есть – две секунды.

– Будь добр, заткнись, – Марк зарычал, указав пальцем на Колята.

«Всего лишь идиоты, – подтвердила Мама. – Смеются над тобой».

– Да ладно тебе сердиться, – хоть Марк не на шутку раздражался из-за своего поражения, Колят умел успокаивать его голосом рассудка. – Все с чего-то начинают, для новичка ты хорошо владеешь мечом. Прошлое кузнеца заметно. Хотя мышц поубавилось, но руки крепкие. А ты, Энар, не подначивай его. Ну, может опробуем твой подарок?

Сегодня утром в честь дня рождения Марк получил первое подношение. Княгиня лично вручила ему шпагу с закрученной рукояткой-змеей в красивых серебряных ножнах, украшенных витиеватыми узорами. Марк внимательно осмотрел сначала ножны, провел пальцем по каждому бугорку и, когда удостоверился, что узоры не повторяются, вынул шпагу. Длинная, острая, звенящая, идеально гибкая, но не слишком покладистая. Острие лезвия оказалось настолько тонким, что сложно понять, где именно кончается оружие.

Колят подал Марку шпагу с неким почтением, хотя стражники уже давно не церемонились с юношей и общались с ним, как с близким другом. Вероятно, сам вид этого оружия вызывал уважение к работе мастера и её владельцу. Марк медленно вынул шпагу из ножен, с восторгом глядя, как переливается ее лезвие на солнце.

– Вставай вот так. Нужно уменьшить площадь тела, когда фехтуешь таким оружием, – Энар развернулся к Марку боком и завел левую руку за спину. – Первое время будет неудобно, но так по тебе сложнее попасть.

Марк повторил за Энаром, но страж, цокнув языком, взял Марка за плечо и мягко отвел его еще сильнее назад.

– Больновато, – вздохнул Марк. Старая рана время от времени напоминала о себе.

– У всех есть переломы и шрамы, – пожал плечами Энар. – Вон, Коляту этой рукой еще меч держать, не унывает.

Колят согласно закивал. Приняв более-менее приличную стойку шпажника, Марк принялся за обучение.

После обеда юноша по обыкновению корпел над диалектами и грамматикой. Арай почти не помогал Марку в этих делах, все время ссылаясь на врожденный талант юноши и удивительные способности к самообучению. На деле же старик все чаще посапывал в углу, перекладывая свою ответственность на толстые учебники с пожелтевшими страницами. В этот день Арай, улыбнувшись, и вовсе сообщил, что в честь дня рождения Марка дарит ему день отдыха, коих у юноши, в общем-то, не было никогда. Но Марк отдал предпочтение тетрадям.

Он был так сосредоточен, что не услышал, как по винтовой лестнице шустро взбираются маленькие туфли с острыми каблучками. Даже когда тихо приоткрылась дверь, Марк не поднял головы от учебника, исписанного поблекшими чернилами. И лишь когда он услышал легкое колыхание хлопкового платья и почуял сладкий знакомый запах, он поднял глаза и увидел стоящую над ним Мару. Ее лицо сияло розовой улыбкой, волосы были завиты в аккуратные крупные локоны и прибраны атласной лентой. Марк тут же поспешно встал с места и хотел поклониться, но Мара вытянула вперед руки, протягивая маленький конверт из коричневого пергамента.

– С днем рождения, Марк, – теперь она улыбалась белыми зубами, растянув тонкие губы.

– О, тебе не стоило, – смущенный юноша дрожащими пальцами приоткрыл конверт. Мара, хитро улыбаясь, смотрела то за его руками, то на его лицо.

В конвертике лежала плотная бумага. На ней – весьма точный и талантливый миниатюрный портрет Марка. Марк глядел на него с большим восхищением, которое невозможно скрыть даже при желании.

– Неужели я и правда так красив? – усмехнулся юноша. И правда, Мара любовно повторила тонкий острый подбородок, высокие скулы, ровный лоб, вихры волос и узкую шею.

– Я так тебя вижу, – Мара смущенно пожала плечами, краснея, от похвалы. Там еще…

Она кончиками пальцев перевернула потрет, и перед глазами Марка оказалась надпись: «Милому другу Марку от Мары».

– Чудесный подарок, дорогая, – Марк потянулся для объятий к ее талии, но Мара первая положила руки ему на плечи и, вытянувшись, одарила юношу жарким поцелуем в губы.

– Я рада, что тебе понравилось.

Она ускользнула из его объятий и, все так же шустро, бросив что-то невнятное на прощание, скрылась из виду, оставив его в горячем оцепенении.

«Осторожнее, Воробушек. В ее сердце прорастает камень».

Марк понял, что больше сегодня он учиться не сможет. Предприняв несколько попыток вернуться к конспектированию текста, он все-таки оставил это дело и пару часов сидел за своим