Ельник - Ульяна Ма

ножом. Его лезвие едва входило в искусно слитый шов, соединяющий половины. Металлическая посеребренная тарелка, подготовленная специально для кислоты, не могла сравниться по блеску и гладкости поверхности с этим самобытным и смертоносным оружием.

Наконец половинки сферы поддались, и едкая, пахучая жидкость медленно полилась в тарелку. Арай держал сферу навесу над миской, но всем телом отстранялся от кислых, густых паров, исходящих от прозрачной жидкости. Даже Марк и княгиня, стоящие поодаль, у двери, почувствовали ядовитый запах, который заполнял кабинет учителя.

Но Марка интересовала далеко не кислота, которую, по-хорошему, следовало отдать на анализ знающему человеку. Марк следил за сферой, слитой таким искусным образом, что было неясно, как в нее заливали кислоту и как мастеру удалось так осторожно, не проливая смертоносной жидкости, спаять ее воедино.

– Плотно закрой тарелку и оставь там, где она точно не прольется, – глаза Рагнеды начали слезиться от едкого запаха, поэтому Марк поспешно открыл все окна кабинета нараспашку, впустив раскаленный вечерний воздух. Красное солнце разливалось по белому подоконнику. – У меня есть на примете пара мастеров по ядам, но пускать во дворец я бы их не стала. Не в это беспокойное время.

Марк, медленно подойдя к столу, внимательно осмотрел половинки сферы. Капли яда, оставшиеся на внутренней стороне, медленно стекали на деревянный стол, оставляя на нем прожженные дымящиеся ямки. Коснувшись кончиком пальцев внешней стороны сферы, Марк заметил, как красиво переливается серебро.

«Добрая работа. Знаешь, чья?».

– Учитель, будьте так добры, ополосните половинки кипятком, мне нужно кое-что проверить на их счет.

Княгиня хитро глянула на Марка и удовлетворительно кивнула.

– Да, кузнецом тебе уже не быть, но зоркий глаз никуда не денешь.

Марк почти не расслышал ее слов. Он завороженно смотрел в свое искаженное отражение в полусфере и думал только об одном.

«Только не он, только не он, только не он».

Сердце бешено колотилось в груди, а в мешке, завернутые в несколько слоев хлопковой ткани, тряслись легкие половинки сферы. Марк шел в сопровождении Колята и Энара, слушая, как сухая земля хрустит под его сапогами. Люди в деревне, уже разошедшиеся по своим домам после рабочего дня, выглядывали в окна и двери, хватали за руки играющих на улице детей и спешно, тревожно озираясь, заводили их в дом: о Марке, о его угрюмой страже в тяжелых доспехах на широкую грудь ходила темная молва. Он шагал широко, уверенно измеряя землю, на которой когда-то жил, новыми кожаными ботинками, в которых не потели ноги, в которых не появлялись мозоли и которые не были ему велики. Он шел известным путем, огибая домики там, где незнающий человек бы не прошел. По старой памяти его не облаял местный пес без передней лапы – Марк помнил его еще щенком. Он лишь потянул носом воздух, глядя плохо видящими глазами вслед стражникам.

Марк остановился у кузницы, войдя в купол раскаленного воздуха. Летняя жара замерла в этом месте, застоялась, как остывшее железо, некогда бывшее расплавленным.

«Смелее. Ты уже не один из них».

Дверь открыта, хотя такую жару невозможно выветрить. Марк уверен: кузнецы еще внутри, еще не закончили работу. И он прав: Дан и Ганор сидели на табуретках около высокого стола с инструментами. Они ели сало и запивали его квасом, который наверняка теплый или даже горячий. Они поприветствовали Марка теплыми улыбками, Ганор даже поспешно поднялся с места, отставив кружку, и распахнул перед юношей объятия. Колят и Энар тут же потянулись к мечам, но Марк едва заметно дал им сигнал пальцами, приняв приветствие старого друга. Хватка кузнеца железная: он сильно хлопнул юношу по спине, и ему показалось, что его стеклянные, тонкие кости зазвенели.

– Мда, исхудал ты, парниша, – Ганор оглядел юношу с ног до головы, – но вытянулся. Уже с меня ростом, ты погляди!

Дан, не отпуская улыбки с лица, коротко кивнул Марку и протянул ему руку. Рукопожатие сухое, крепкое, горячее. Марк ощутил мимолетный прилив стыда за свои мягкие ладони и тонкие пальцы. Но от этого криво сросшееся предплечье только заныло, напоминая о старых ранах.

– Какими судьбами? – Дан не вставал со стула, глядя на Марка исподлобья. Марк спустил с плеча тканевый мешок, который сильно выделялся во всём его простом, но изящном образе. Тряхнув холщовую ткань, Марк вывалил на пол половинки сферы, они звонко стукнулись о деревянный пол, упав под ноги Ганора. Кузнецы озадаченно посмотрели на серебро, а затем на юношу.

– Это ваша работа, так ведь? – голос Марка неожиданно для самого себя дрогнул. Он постарался собраться, но, глядя в лица мужчин, некогда бывших для него наставниками, не мог сконцентрировать мысли.

– Да, мы делали это по княжескому заказу, – пожал плечами Ганор. – Вот, получается, сбыли партию месяц тому назад.

– Вы не знали, для чего на самом это отливали, да? – Марк заглянул Ганору в глаза. Кузнец выглядел озадаченным. Его красное лицо выражало лишь легкое недоумение.

– Это, стало быть, какая-то диковинная посуда на продажу, – Ганор склонился, чтобы поднять одну из полусфер, но Марк носком пнул ее в сторону. Кузнец недоуменно глядел на юношу.

– Они облиты кислотой, трогать их голыми руками небезопасно, – пояснил Марк, переведя медленный взгляд на Дана. Нет сомнений: кузнецы не виноваты. Они не знали, что создают опасное и смертоносное оружие, они всего лишь делали искусные тарелки. Но глядя на Дана, сердце Марка оборвалось. – Вы не знали? Дан? Не знали ведь, так?

«Знал».

Дан хмуро поднялся с места и расправил согнутые плечи. Он выглядел маленьким даже со своим великанским ростом. Кузнец глядел на юношу снизу вверх печальными глазами. Переполненный тяжелыми мыслями, он словно сгибался под ними, наклоняя подбородок к груди.

– Ганор, будь добр, оставь нас, – Дан посмотрел на кузнеца так серьезно, что плечи Ганора опустились.

– Нет уж, говорите при мне, – он скрестил руки на груди и обвел взглядом всех присутствующих. Марк ощущал затылком, что Колят и даже Энар напряжены, как псы, готовые в любой момент кинуться на защиту хозяина.

– Дан, прошу, – Марк мотнул головой и на мгновение сощурился, словно пытался распознать в словах кузнеца глупую, несмешную шутку. – Ты не мог знать. Если ты знаешь, то скажи, зачем ты делал эти сферы?

– Могу и знаю, – Дан наконец смог расправить спину и открыто посмотреть в глаза юноше. – Для убийства молодой княжны.

– Друг, что ты такое говоришь?! – Ганор, закричав, схватил Дана за плечи, но Дан тут же скинул его руки. Агрессивным, резким движением, которое привело Ганора в замешательство, а стражу заставило обнажить звонкие мечи.

– Эти сферы наполнялись кислотой, – Дан отвечал спокойно,