Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт

Матовое рассветное небо вдруг начало темнеть, а в воздухе нарастал далёкий гул, какой бывает порой в знойной пустыне. Воины озирались. Кто-то крикнул:

– Песчаная буря! Нужно найти укрытие.

Нахт огляделся. До поселений у реки добежать не успеют, но поблизости были руины какого-то святилища, из которого они недавно выкурили местную разбойничью банду. К счастью, руины ещё не успели облюбовать разведчики Народов Моря.

Земля задрожала. Один из солдат на бегу споткнулся, упал, и Нахт рывком помог ему подняться. Быстрее, быстрее, так, что дыхание разрывало лёгкие. Вдалеке раздавались встревоженные крики: чужеземные гости боялись ярости Владыки Дешрет, но и рэмеч боялись её не меньше.

Они едва успели добежать под укрытие полуобрушенных стен из сырцового кирпича и торчащих, точно обломанные клыки, древних колонн. Не было никаких искрящихся спиралей, которые привели Нахта и Сети в дальний гарнизон. Песок поднялся сокрушающей волной, протянувшейся от края до края, закрывая горизонт багровой завесой.

За время своего путешествия с Шепсет Нахт успел увидеть всякое: божественных посланников, принимавших облик животных, восставших мертвецов и чудовищ Дуата, разверзнувшееся пространство между живыми и мёртвыми. Казалось, уже ничто не могло удивить его, но сейчас меджая охватило благоговейное изумление. Это было невозможно.

Рамсес, наследник династии Сета, призвал песчаную бурю.

Ярость Владыки Дешрет хлынула с барханов и каменистых холмов, прокатываясь до самого чужеземного лагеря. Воздух гудел, и от взвеси песка казалось, что вокруг воцарились сумерки, пронзить которые не под силу даже самому Ра.

Но божественная ярость не тронула людей царевича. Дыхание Сета не обжигало, не жалило воинов Рамсеса. Вся ярость своенравного Бога обрушилась на врагов Его земли. Сливаясь с гулом бури, зазвенели боевые рога, возвещая о наступлении. Земля снова содрогнулась, на этот раз под золочёными колёсами и громовой поступью коней.

Колесницы устремились из-за барханов, догоняя бурлящую стену пыли и песка. Словно духи пустыни, рэмеч врезались в превосходившие их числом отряды. В лагере чужеземцев царила паника. Как и говорил Рамсес, их войско не было единым. Команда каждого корабля привыкла полагаться прежде всего на себя. И сейчас, перед лицом врага, которого было не взять силой оружия, воины Народов Моря рассредоточились, разбились на группы, наспех собирая оборонные отряды.

Колесничие обогнули пару передовых отрядов пелесет, ощетинившихся копьями, ударили во фланг пехоты, вскрывая, точно охотничий нож – мягкое нутро. Первые стрелы и дротики находили свои цели.

Когда буря улеглась столь же внезапно, как и началась, пришёл черёд лучников, направивших несколько залпов горящих стрел, от которых потемнело небо.

Рамсес попытался повторить стратегию своего отца против кораблей, зажатых в узком русле притока Итеру.

И когда отряд Нахта выбрался из укрытия, спеша к реке, чтобы успеть в город в срок, меджай увидел, как горели величественные корабли, наводившие ужас на все известные земли, покорившие уже не одну империю.

Конец первой битвы знаменовал лишь начало войны. Но тогда Нахт ещё не знал, насколько этот первый бой преломил ход всех последующих.

* * *

Пробраться в Пер-Рамсес тайно оказалось не так легко: воины акаваша и пелесет вышли на марш. Боги Кемет в самом деле благоволили Рамсесу, потому что акаваша тоже перебрасывали часть своих войск на тяжёлых колесницах. И их колесницы не приняли участие в сражении на берегу, присоединившись к большей части войска, двинувшейся в столицу по земле. Редко когда среди совершавших набеги племён можно было увидеть их основную ударную силу – тяжеловооружённых воинов в составных литых бронзовых доспехах, с высокими щитами из двух переходящих друг в друга полукружий и длинными копьями. Основная часть их бойцов были вооружены более лёгкими щитами и короткими мечами, но сохранила в снаряжении конические шлемы, украшенные мозаикой из кости или рога.

Снаряжение воинов-пелесет было ярким и разномастным. Кто-то носил доспехи из кожаных и льняных полос, похожие на те, что носили сами рэмеч. Кто-то – собранные из поясов-пластин бронзовые панцири с тяжёлыми наплечниками и украшенные на груди литыми дисками. Эти доспехи выглядели не столь устрашающе, как панцири акаваша, но давали больше маневренности. Пелесет отличали необычной формы шлемы, полые, бронзовые, украшенные щётками из перьев, тростника или конского волоса. Их щиты были лёгкими, округлыми, как у большинства акаваша.

Прежде Нахту не доводилось встречаться в бою с такими бойцами. Его опыт был ограничен рассказами Усерхата и командиров свиты Рамсеса, а также тренировками в лагере царевича. Но мысленно меджай уже прикидывал слабые места противников. И сам он ростом и крепостью не уступал могучим акаваша, более рослым, чем большинство рэмеч.

Простой люд Дельты был не слишком рад прибытию чужаков и как мог помогал своим защитникам. Рыбаки сами охотно предложили отряду Нахта перебраться по воде, значительно сократив путь до столицы, и меджай успел прибыть к посту городской стражи в срок.

Ворота были распахнуты – никто не готовился к войне. Отозвав командира в сторону, Нахт предупредил его о приближающемся войске.

– Так, значит, это правда? Они уже успели высадиться? – упавшим голосом проговорил рэмеч. – Я не знаю, что делать, меджай. Сдавать город без боя? Но как же расквартированные здесь отряды? И Владыка приказал не препятствовать.

Опасения Нахта подтвердились. Молодой правитель заключил договор с Народами Моря – не просто впустил их в гавани, но и собирался, похоже, заменить ими армию Обеих Земель.

Расколотую армию.

Стало быть, он настолько не был уверен в своей власти. Что ж, значит, царевичу Рамсесу будет не так сложно заменить брата. Но пока главным было победить.

– Помощь уже близко, – шепнул Нахт командиру, и глаза воина изумлённо распахнулись. – Разнеси весть по своим людям – по тем, кому доверяешь. Скажи им, что истинный наследник Владыки идёт защищать свой народ.

Глава XXXVIII

1-й год правления Владыки

Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Ими

Сенетнофрет собрала небольшую свиту из ближайшего своего круга и взяла нескольких храмовых воинов, поскольку, как говорили, в городе сейчас было неспокойно. В столице и во дворце их встречали как почётных гостей, не препятствуя и не задавая вопросов.

И с ними вместе во дворец прошла собачья жрица. Точнее, создание, её заменившее, потому что Ими уже не знала, кого видит перед собой. Мёртвые говорили его устами в святилище, но с тех пор, как Сенетнофрет пообещала провести её – его? их всех? – в Пер-Бастет, Шепсет молчала, уйдя в себя. Хека бесшумной тенью скользила рядом со своей жрицей, и даже Ветер, сопровождавший