Ангел с черным крылом - Аманда Скенандор

– Правда?

– Иначе меня бы здесь не было. Мне не нравятся ни разбавленное пиво, ни здешнее общество.

Бродяга Майк снова прищелкнул языком.

– Я думал, ты из банды Марм Блэй. Знаешь, она не жалует перебежчиков.

Несмотря на мягкий южный выговор, в его словах звучала угроза.

– А это уже мое дело, не беспокойтесь.

Показался усатый с напитком для Уны. Та бросила быстрый взгляд на Бродягу Майка.

– Ну, так что?

– Посиди тут минут десять, а потом встретимся в проулке через полквартала по Перл-стрит.

Сказав это, Бродяга Майк взял свой чемоданчик и направился к двери как раз в тот момент, когда усатый снова подсел к Уне и подтолкнул к ней полпинты светлого пива. Босяк! Мог бы и целую пинту заказать! И на вкус пиво было больше похоже на ослиную мочу – по крайней мере, Уна представляла ослиную мочу именно такой на вкус. Плевать! Сейчас ей сойдет и это, чтобы собраться с духом. Ведь Бродяга Майк прав: Марм Блэй измен не прощает.

Следующие десять минут Уне не пришлось много разговаривать: усатый трещал без умолку. Она позволила ему скользнуть взглядом от лица вниз к груди, а потом и еще ниже – к талии и скрытым пышной юбкой бедрам. Но когда он подумал, что та же свобода будет дана и его рукам, Уна отбросила его руку и встала. За полпинты дрянного пива и этого много. Да и пора.

На улице все так же шел крупный редкий снег. Уна постояла, вглядываясь в лица прохожих. Потом медленно двинулась в сторону указанного Бродягой Майком проулка, прислушиваясь к скрипу двери пивной. Нет ли за ней хвоста? К ночи стало холоднее, и изо рта вырывались клубы пара, оседая инеем на полях шляпки. Уна заглядывала в каждый темный закоулок и дверной проем и уже подходила к проулку, когда кто-то вдруг схватил ее.

Глава 7

Уна вырвалась и развернулась, отступив назад и приняв оборонительную позу. Одну руку она быстро опустила в карман и крепко сжала кастет, а второй прикрыла голову и лицо, ожидая удара. В следующий момент она разглядела фигуру напавшего на нее.

– Черт возьми, Дейдре! Ты что здесь забыла?

Уна опустила руку. Она так старательно высматривала кого-то из громил Марм Блэй, что не заметила, что за ней кралась Дейдре.

– А ты вовсе не за яйцами и сосисками вышла!

– У Груцмахера уже сосиски кончились.

– За три квартала рассмотрела?

Уна еще крепче сжала кастет. Она не собиралась драться с Дейдре, но – черт возьми! – как же ей хотелось впечатать кастет ей в морду прямо сейчас!

– Какого черта ты следишь за мной! Я ж тебе тысячу раз сказала оставить меня в покое!

– Да не слежу я за тобой! – возразила Дейдре, опустив голову и покусывая нижнюю губу. – Точнее, не собиралась. Просто увидела, что ты свернула в противоположную сторону от лавки Груцмахера, и мне стало любопытно.

Уна подошла к Дейдре вплотную и ткнула пальцем ей в грудь.

– Ты думала, я собираюсь на свидание с мистером Хэррисом? Собиралась шпионить за нами?

Дейдре отмахнулась.

– Нет, что ты, вовсе не думала. У тебя же один интерес – получить какую-то выгоду или что-то продать.

– Это…

Уна осеклась. Это абсолютная правда. Именно та правда, которую так неприятно слышать.

– Как бы там ни было, тебе вовсе не обязательно ходить за мной по пятам.

– А тебе вовсе не обязательно пить пиво в одной пивной с Бродягой Майком.

Уна сохранила самообладание, хоть это и стоило ей большого труда.

– А что, он тоже был там? Я и не заметила. Зашла туда встретиться с…

– Да ладно, не заметила она! Ты пошла вовсе не за яйцами и не в объятия к мистеру Хэррису. Ты пошла встречаться с этим Майком. Марм Блэй не пощадит тебя, если узнает!

Становилось все холоднее, Уна начинала дрожать. Что Марм Блэй сделает с ней, если Дейдре настучит? Но она еще ничего не продала Бродяге Майку. Может, просто все отрицать? Даже если Марм Блэй поверит ей, она отныне станет еще подозрительней. Нет уж, придется сделать Дейдре сообщницей в обмане, только так можно заставить ее держать рот на замке.

Уна схватила Дейдре за руку и притянула к себе.

– Слушай, у меня тут пара запонок. Настоящее серебро с рубинами.

Глаза Дейдре резко расширились.

– Как думаешь, сколько он за них даст?

– Не меньше двадцати. Я отдам тебе четверть за твое молчание. Стой здесь и…

– Половину! И я пойду с тобой!

Уна задумалась на секунду. Бродяга Майк, скорее всего, будет очень недоволен появлением третьего лица и даст ей меньше. К тому же Дейдре будет присутствовать при торге и узнает точную сумму. Дать ей меньше уже не получится.

Уна шумно выдохнула большое облако пара. Пока они тут стоят, у Бродяги Майка лопнет терпение и он уйдет. Черт возьми, да он, может быть, уже ушел. И нельзя допустить, чтобы Дейдре проболталась.

– Хорошо, пятьдесят. Только ты и рта не раскроешь! Говорить буду только я!

Они вместе прошли в конец проулка и нырнули в темный задний двор, почти бесшумно ступая по свежевыпавшему белому снегу. То тут то там проступали темные очертания старых бочек и сломанных ящиков. Они оказались словно в темной коробке: стоящие вокруг стена к стене кирпичные и деревянные дома заслоняли свет уличных фонарей. Немногочисленные выходящие во двор окна были занавешены истрепанными занавесками или просто большими квадратными кусками фланели. Сквозь прорехи изнутри пробивался свет, но этого не хватало, чтобы хоть как-то осветить этот мрачный внутренний двор. Уличный шум доносился сюда лишь приглушенно – голоса и шаги сливались со скрипом снега под колесами повозок. С другого конца проулка, где мерцала полоска уличного света, доносился такой же приглушенный шум.

– Черт возьми! – выругалась Уна, шаря по карманам в поисках спичек. Похоже, пока она пререкалась с Дейдре, Бродяга Майк устал ждать и ушел.

Дейдре оказалась проворнее и зажгла свою спичку. Ее пламя на миг осветило двор. Кругом лежал снег – белый, сверкающий, нелепо контрастируя с копотью и грязью, покрывавшей стены. Вдруг Уна заметила краем глаза какое-то шевеление внизу, на земле, и в этот момент Дейдре истошно закричала, уронив спичку. Двор тут же погрузился во мрак. Уна даже не успела понять, что увидела. Мужчина? Присевший на корточки рядом с другим, лежащим на заснеженной мостовой? Ремень или веревка вокруг шеи лежащего?

Уна инстинктивно отступила назад… споткнулась о какие-то обломки и упала назад, ударившись спиной о холодную кирпичную стену. Несмотря на липкую темноту кругом и непрекращающийся крик Дейдре, у Уны было такое ощущение, что сидевший на корточках мужчина встал и сделал пару шагов к ним навстречу. Если, конечно, там действительно кто-то был. Уна до сих пор не была уверена в том, что именно видела.

Уна зашарила по карманам. Булавка для галстука… запонки… кастет… чертова газета… А спички-то где? Она вертела в руках этот проклятый коробок всего пару минут назад. Дейдре, наконец, перестала кричать и начала дрожащими руками чиркать новую спичку. Одну, две, но они упорно не загорались. Наконец, Уне удалось-таки найти свой коробок и зажечь спичку.

Во внутреннем дворе оставался только один мужчина – Бродяга Майк. Он лежал на земле: остекленевшие глаза с залитыми кровью белками устремлены в небо. Из уголка рта струилась розовая слюна. Он был мертв. Уна поняла это сразу, даже не прислушиваясь к дыханию и не пытаясь нащупать пульс. Ей уже приходилось видеть смерть в лицо.

Закрытый чемоданчик лежал рядом. Вокруг тела на снегу были явные следы борьбы. На шее Майка осталась широкая красная полоса, но ремень – если это был ремень – исчез.

Уна огляделась, чтобы убедиться, что второй мужчина – тот, что сидел рядом с телом на корточках, – не спрятался за бочкой или мусорным баком. Ведь он все-таки был – этот второй мужчина? Дейдре уронила спичку, и она толком ничего не разглядела.

– Ну, и куда он свалил? – недоумевала Дейдре.

Уна с облегчением вздохнула – значит, она не ошиблась. Второй мужчина все-таки был. В следующий момент Уну охватил страх.

– Пора валить отсюда!