От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

На первой же остановке в Небесных Горах, на берегу речки Аксу, Роборовский был очарован открывшейся перед ним панорамой: «Да, мы покинули цивилизованную жизнь, полную всяких стеснительных, так называемых удобств, и начали новую свободную жизнь, полную наслаждений природой, в объятиях которой мы с любовью предавали себя на три года! Мы с увлечением лазали по скалам, цеплялись за кусты и деревья, разыскивая для себя подходящую добычу, в удобных местах мы приседали и, отдыхая, наслаждались окрестными видами, вдыхали полной грудью ароматы изумрудных лугов, пестревших чудесными цветами. Множество прелестных мелких пернатых певунов наперебой услаждали слух наш своими веселыми мелодичными песнями под аккомпанемент соседнего ручья, журчащего по камням и разбрасывающего на нависшую на него траву брызги брильянтов, отливавших на солнце всеми цветами радуги».

Исследования продолжились в Турфанской (Люкчунской) котловине – тектонической впадине длиной около 200 верст и шириной около 70 верст, располагающейся на 154 метров ниже уровня моря. В селении Люкчун Роборовский устроил метеостанцию в небольшой фанзе (домике), нанятой у местного жителя. Саму фанзу он превратил в склад, а на крыше построил будку для метеонаблюдений, которые поручил обученному казаку Николаю Шестакову. Эта метеостанция с успехом проработала два года. Шестакову также было поручено собирать этнографический материал, семена местных растений, шкуры и скелеты животных.

В мае 1894 года отряд направился в Западный Наньшань – огромную горную страну, состоявшую из ряда узких параллельных хребтов, тянущихся в северо-западном направлении. Двигаясь вверх по реке Шарагольджин (Верхняя Данхэ), путешественники каждую сотню верст останавливались на 20–30 дней в «лучших местах», где был корм для караванных животных и ключи. Из этих точек Роборовский и Козлов совершали «летучие» географические разведки в разные стороны. Ладыгин оставался на главном бивуаке для пополнения ботанической и энтомологической коллекций и систематических метеорологических наблюдений на временно созданной станции. Таким образом, удалось за четыре месяца выяснить сложную систему рельефа Западного Наньшаня, его границы и особенности горных хребтов.

Летние разъезды вдоль и поперек Наньшаня проходили на большой высоте, где, по словам Козлова, «и летом мороз доходил до 10°, а за ночь путники засыпаются снегом на несколько вершков». Зимой весь отряд переболел дифтеритом, многие постоянно испытывали недомогание.

Покинув Наньшань, экспедиция направилась в сторону теплого Сычуаня. Поднявшись на высокогорный хребет Амнэ-Мачин, почитаемый буддистами как «священные горы», отряд остановился вблизи перевала, за которым открывалась долина Хуанхэ, населенная воинственными тангутами.

Здесь произошло несчастье, расстроившее планы экспедиции, – Роборовского поразил инсульт; правая половина его тела была парализована. Как начальнику экспедиции, ему пришлось отдать приказ повернуть назад. Такое решение было мучительным: «Я не допускал мысли о том, что это задержит наше движение в Сычуань… Возможность невыполнения задачи, намеченной и взлелеянной еще в Петербурге, вызывала молчаливые слезы, сердце невыносимо больно сжималось. Помириться с этой мыслью мне казалось невозможным».

3 февраля экспедиция подверглась нападению отряда вооруженных тангутов. Завязалась перестрелка, переросшая в настоящее сражение, продолжавшееся более двух часов. К счастью, никто из путешественников не пострадал. С трудом экспедиция добралась до селения Курлык, где располагался временный склад. Через два месяца отряд двинулся в сторону Люкчуна. Там уже осенью несколько оправившийся после болезни Роборовский вместе с Козловым провел ряд новых исследований. Между Турфаном и Люкчуном исследователи обнаружили развалины древних уйгурских городов Асса-Шари и Идыгот-Шари и собрали целую коллекцию старинных предметов.

В Петербург Роборовский и Козлов вернулись в январе 1896 года. Результаты экспедиции превзошли все ожидания, хотя ей не удалось добиться главной цели – пройти в Сычуань. Была сделана топографическая съемка на протяжении 16 тысяч верст, метеорологические наблюдения и высотные определения; собрана огромная зоологическая коллекция, включая 250 шкур и 30 скелетов редких животных; ботанический гербарий из 1300 видов. К этому надо добавить ценнейшие ландшафтные описания, этнографические и археологические материалы.

Ученый секретарь Русского географического общества А.В. Григорьев назвал эту экспедицию «одной из замечательнейших и плодотворнейших экспедиций новейшего времени». 13 января 1896 года Роборовский и Козлов были представлены императору Николаю II. Год спустя Русское географическое общество наградило Роборовского своей высшей наградой – Большой Константиновской медалью.

* * *

Увы, здоровье Роборовского было к тому времени сильно подорвано. От инсульта он несколько отошел, но его последствия все равно сказывались. По совету врачей он отправился в немецкий курортный городок в Шварцвальде, а затем женится.

После женитьбы супруги Роборовские совершили поездку в Крым и на Северный Кавказ. Благодаря этой поездке, теплой семейной обстановке и лечению здоровье Роборовского заметно улучшилось, так что он принялся за описание своего путешествия. Но работа все равно двигалась очень медленно.

Из воспоминаний знакомого Роборовского Д.К. Иванова: «Роборовский, несмотря на свою болезнь, был тогда еще строен; его высокий рост и пропорциональное сложение говорили о природной силе и крепости организма. Лицо с русыми волосами и русой бородкой было болезненно, но мужественно и красиво. Простой, негордый, от природы веселый и остроумный характер Всеволода Ивановича сразу располагал к нему. Всегда вокруг него создавались кружки зачарованных его словами слушателей, которых он заражал своей энергией и страстью к путешествиям, большой любовью к природе. Его мысли и слова всегда были проникнуты чувством восхищения перед своим учителем Н.М. Пржевальским, заветам которого он был предан до бесконечности».

Вскоре был напечатан трехтомный отчет Роборовского. В 1901 году ему присвоили чин подполковника, но уже два года спустя он был уволен со службы «по болезни» с награждением чином полковника, мундиром и пенсией. Болезнь вернулась, превратив его в инвалида, который уже не мог самостоятельно передвигаться и с трудом говорил. 23 июля 1910 года любимый ученик и неутомимый продолжатель дела Пржевальского В.И. Роборовский умер от очередного инсульта в своем имении Тараки.

* * *

Что касается еще одного воспитанника Пржевальского, Петра Козлова, то он продолжил разведывательно-экспедиционную деятельность своего учителя. Зимой 1899–1900 годов П.К. Козлов возглавлял экспедицию из трех офицеров и 14 казаков по маршруту от российско-монгольской границы до Страны снегов, с целью достичь столицы Тибета. Английская разведка в Индии, внимательно наблюдавшая за всеми нашими экспедициями в Центральной и Восточной Азии, рапортовала своему руководству: «Не удовлетворившись планами захвата порта в Персидском заливе, Россия намерена опередить нас в Тибете. Цель поручика Козлова – Лхаса».

Несмотря на то что добраться до Лхасы Козлову в этот раз не удалось из-за отказа тибетских властей пропустить экспедицию далее Чамдо (в 450 верстах северо-восточнее Лхасы), он собрал немало сведений о политической ситуации, географических особенностях и этно-конфессиональных противоречиях в этой части Тибета. Добытые Козловым данные составили основу ряда аналитических записок офицеров Генерального штаба, которые