От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

Впоследствии российское правительство направило П.К. Козлова во главе еще одной секретной миссии, на этот раз в Ургу, чтобы прозондировать планы укрывавшегося там после английской оккупации Лхасы далай-ламы XIII относительно возвращения в Тибет. Военный министр Куропаткин поручил Козлову сопровождать далай-ламу и фиксировать в беседах с ним сведения, которые могут быть полезны для России, наряду со сбором информации об общем положении дел в Монголии и Западном Китае.

В апреле 1905 года Козлов прибыл в Ургу и после встречи с далай-ламой XIII сообщил в Главный штаб о готовности признания тибетским лидером независимости Тибета странами Европы при посредничестве России. Результатом миссии Козлова в Ургу стала организация тайного отъезда далай-ламы из Урги в декабре 1906 года сначала в монастырь Кумбум, а затем в Лхасу. План нашей разведки оказался выполненным лишь наполовину из-за решения нового министра иностранных дел Извольского отказаться от аккредитации российского политического представителя в Лхасе.

Впоследствии, во время Монголо-Сычуаньской экспедиции 1907–1909 годов, Козлов откроет в пустыне Гоби руины мертвого тангутского города Хара-Хото. В ходе раскопок, проведенных в Хара-Хото, будет обнаружена библиотека, состоявшая из самого крупного свода текстов на тангутском, китайском и других языках (число около 6000 свитков). Среди них – уникальные произведения буддийской литературы, неизвестные ранее и не имеющие параллелей на других языках. Экспедицией были собраны важные этнографические материалы о народах Монголии и Тибета. Ее результаты были изложены Козловым в книге «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото».

В 1911 году Козлов будет избран почетным членом одновременно Русского географического общества и Венгерского географического обществ Впоследствии он много будет заниматься вопросами заповедника в Аскания-Нове, получит чин генерал-майора. После революции Козлов останется в Советской России.

Во время своей последней Монголо-Тибетской экспедиции в 1923–1926 годах Козлов снова мечтал исполнить завет своего учителя Пржевальского и попасть в Лхасу. Но из-за политических интриг Наркомата иностранных дел и ОГПУ ему пришлось изменить свои планы и начать маршрут с Урги. Вынужденный в конечном итоге сосредоточиться на изучении Монголии Петр Козлов принимает решение произвести раскопки хунских курганов в горах Ноин-Ула. Вскрытие могильников увенчалось новыми научными открытиями мирового значения – были найдены гробницы потомков Чингисхана.

Отойдя от научной работы, Козлов жил в Ленинграде. Всего с 1883 по 1926 год П.К. Козлов совершил шесть больших экспедиций в Монголию, Западный и Северный Китай и Восточный Тибет, три из которых, возглавлял лично.

Один из последних ярких участников Большой Игры, Петр Кузьмич Козлов умер в 1935 году от склероза сердца в Петергофе и был похоронен в Ленинграде на Смоленском лютеранском кладбище.

Глава шестая

Среди богатой на таланты российской команды Большой Игры весьма примечательной личностью был географ Алексея Федченко. Его короткая жизнь, неожиданная смерть, да и само участие в знаменитом противостоянии до сих пор покрыты завесой тайны. При этом Федченко успел за свои неполных 29 лет сделать столько, что в ученом мире его помнят и сегодня.

Будущий разведчик и путешественник Федченко родился 19 февраля 1844 года в Иркутске. Там же учился в гимназии. Отец Федченко владел золотоносным прииском, однако разорился и умер, когда тот оканчивал гимназию. В дальнейшем его и его мать материально поддерживал старший брат, к тому времени завершивший обучение в Московском университете и преподававший в техническом училище. В 1860 году Федченко с матерью переезжает из Иркутска в Москву и поступает в Московский университет на естественное отделение физико-математического факультета.

Во время учебы он увлекся ботаникой. В 1863 году совершил первое путешествие – сопровождал старшего брата в научной экскурсии по соленым озерам Южной России. В экспедиции увлекся энтомологией. Будучи студентом университета, вместе с друзьями основал Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете и стал его ученым секретарем. Вместе со своим сокурсником и другом Василием Ошаниным они мечтали о путешествиях и открытиях.

В 1864 году, после окончания университета, Федченко начал преподавать естествознание в Николаевском институте, а затем перешел работать в университет, заняв пост инспектора студентов.

В июле 1867 года Федченко женился на выпускнице Николаевского института, дочери профессора Московского университета Ольге Армфельдт, ставшей его верным другом и соратником.

В 1868 году внимание членов Общества любителей естествознания привлек только что присоединенный к России Туркестан. В октябре 1868 года супруги Федченко выехали из Москвы в Туркестан, чтобы начать его изучить.

Перед поездкой Федченко познакомился с материалами экспедиций в низовья Сырдарьи и Зачуйский край Семенова-Тян-Шанского и Северцова. Однако и без этого было понятно, что неисследованных лакун в Центральной Азии оставалось много, а большая часть Туркестана вообще была сплошным белым пятном.

* * *

В январе 1869 году семья Федченко прибыла в Самарканд, являвшийся в то время центром Зеравшанского округа. Именно Зеравшанскую долину и окрестные предгорья и предстояло изучить экспедиции Федченко.

В данном случае не совсем ясно, действовал Федченко исключительно по собственной инициативе или же был привлечен к участию в экспедиции со стороны. Зная дельнейшее развитие событий, можно предположить, что его поездка была организованна генерал-губернатором Туркестана Кауфманом, который был крайне заинтересован в разведывательно-географических экспедициях на вверенной ему огромной территории. Скорее всего, Кауфман сделал запрос в Общество любителей естествознания на толкового географа и топографа, которое ему и рекомендовало Федченко.

Следует сказать, что изучение бабочек и кузнечиков интересовало генерал-губернатора Туркестана в последнюю очередь. Ему важны были точные карты приграничных районов: проходимые перевалы и дороги, речные броды и колодцы, укрепленные кишлаки и мобилизационные возможности местного населения. Все остальное было уже вторично.

Думается, это прекрасно понимал и Федченко, написавший в декабре 1869 года Кауфману следующее письмо: «В газетах я прочел, что англичанин Гейнард намерен пробраться в Блуртаг и Памир. Признаться сказать, это меня опечалило, значит, самое любопытное открытие географическое, какое осталось сделать в Средней Азии, будет сделано не русскими. Между тем от нас Памирское нагорье гораздо доступнее, чем со стороны Индии. В бытность мою в Ташкенте я имел честь излагать вашему высокопревосходительству план маленькой экспедиции единственно с целью научного исследования страны… Во всяком случае, время есть еще, чтобы даже предупредить Гейнарда, так как от нас эти местности ближе и доступнее, да и едва ли путешественник может там двигаться раньше мая. Если бы вашему высокопревосходительству угодно было устроить такую экспедицию, я употребил бы все усилия, чтобы своевременно приехать в Ташкент».

Что сделал Кауфман, прочитав такое письмо? Ответил