Катастрофа 1933 года. Немецкая история и приход нацистов к власти - Олег Юрьевич Пленков

называлось «Третий рейх» и по хронологическому принципу (первый рейх – «Священная Римская империя германской нации», второй рейх – бисмарковское государство), а также потому, что этот самый «Третий рейх» был альтернативой как буржуазному Западу, так и коммунистическому Востоку.

Из этого небольшого экскурса в книгу Мёллера ван ден Брука ясно, что либерализм сделали ответственным не только за те колоссальные изменения в мире после окончания Первой мировой войны, когда человечество вступило в новую индустриальную эру своего развития, распрощалось с медленным, плавным течением жизни, но и за постигшие Германию после войны несчастья. Именно поэтому немецкая консервативная критика либерального в политике и рационального в духовной сфере приобрела столь экстремальные формы и имела необозримые последствия. Впрочем, нужно принимать во внимание, что в период стабилизации в Германии в 1924–1928 гг. голоса О. Шпенглера, М. ван ден Брука были слышны лишь узкому кругу людей и лишь после 1929 г. (год спустя после смерти Мёллера ван ден Брука) политическая атмосфера стала соответствовать тому эмоциональному накалу, с которым они писали, и их творчество оказалось в центре внимания.

Гитлер в начале 20-х гг. обращался к Мёллеру и младоконсерваторам с предложением о союзе. «Вы, – писал Гитлер, – разработаете духовное оружие в борьбе за обновление Германии. Я же не претендую на большее, чем быть национальным барабанщиком и собирателем сил. Давайте сотрудничать». Но Мёллер отклонил это предложение, проронив однажды, что «этот парень никогда ничего не поймет»[882].

После 1933 г. нацисты весьма сдержанно относились к Мёллеру, причина этого заключалась в том, что его ученики и последователи претендовали на руководство всем национальным движением, а также в открытом пренебрежительном отношении Мёллера к нацизму.

В итоге нужно отметить, что, казалось, отвлеченные теоретические изыскания Мёллера были настоящей находкой для почвенно-народнического движения в период Веймарской республики не в том смысле, что его тексты прямо были этим политическим течением использованы (для этого их идеология была слишком эклектична), а в том, что Мёллер вместе со Шпенглером во многом обусловили правое мышление в период Веймарской республики. Критика несоответствия либерализма и немецкой политической культуры действительно производила очень сильное впечатление, правда, скорее своей эмоциональностью и литературными достоинствами, чем логичностью тезисов и всесторонней их обоснованностью. Мёллер, как и Шпенглер, имея претензии на объективный анализ сложившейся политической ситуации, упустил из виду мифы демократии или намеренно их игнорировал, а они сохранили, несмотря на неблагоприятные условия, свою значимость, притягательность и благородство.

4.3. Эрнст Юнгер и «новый национализм»

Сомнения любой ценой, кроме собственной шкуры.

Эрнст Юнгер

Wenige sind wert, dass man ihnen widerspricht.

Ernst Jünger[883]

Эрнст Юнгер родился 29 марта 1895 г. в Геттингене и умер 17 февраля 1998 г. в Ридлингене (Швабия). Его жизнь, полноценная и насыщенная творчеством до самого конца, охватила практически весь ХХ век… Он сочетал в себе удивительные качества – был легендарным фронтовиком и самым известным и блестящим беллетристом периода Веймарской республики, а после 1945 г. – широко известным в Европе мыслителем-нонконформистом. По всей видимости, Юнгер был, как писал Альбер Камю, единственный человек высокой культуры, придавший нацизму (по крайней мере в начале) видимость философии[884].

В детстве Юнгер был участником движения «Перелетных птиц» (см. раздел о бюндише): эта среда, насыщенная романтическими представлениями, первоначально повлияла на него самым значительным образом. На фронт он попал почти мальчишкой, вступив добровольцем в 73-й ганноверский пехотный полк. Об этом времени он вспоминал после войны: «мы с удивлением видели, как немецкое юношество начинает требовать оружия, так пылко, так восхищенно, с такой жаждой смерти, как оно не делало этого, пожалуй, никогда за всю свою историю»[885]. В самом своем известном произведении о войне Эрнст Юнгер писал: «Война как дурман, опьяняла нас. Мы выезжали под дождем цветов, в хмельных мечтах о крови и розах. Ведь война обещала нам все: величие, силу, торжество. Таково оно мужское дело – возбуждающая схватка пехоты на покрытых цветами, окропленных кровью лугах, думали мы. Нет в мире прекраснее смерти… Ах, только бы не остаться дома, только бы быть сопричастным всему этому!»[886]

На фронте Юнгер был ранен 17 раз, из них 4 раза тяжело. В последний годы войны он командовал специальным штурмовым взводом – частью элитных войск, созданных Людендорфом для осуществления прорывов фронта противника. После 1918 г. Юнгер оказался среди лучших из лучших офицеров, приглашенных в рейхсвер. Только в 1923 г. он бросил службу в армии ради карьеры писателя[887]. Будучи уже лейтенантом, за один из боевых эпизодов получил довольно редкий высший прусский военный орден Pour le Mérite. В истории кавалеров ордена говорилось, что за все время войны всего 14 лейтенантов получили его, из них два стали известными военными – фельдмаршалы Эрвин Роммель и Фердинанд Шёрнер, и один писателем – Эрнст Юнгер[888].

Известный итальянский традиционалист Юлиус Эвола отмечал в 1960 г., что Юнгер получил широкую мировую известность после Первой мировой войны именно как автор произведений, в которых в противоположность пораженческой и пацифистской литературе послевоенного времени подчеркивались духовные измерения, могущие открыться человеку и на полях современной войны[889]. Довольно большой редкостью было то, что легендарный герой-фронтовик стал после войны блестящим писателем, обычно люди обладают каким-то одним превосходным качеством, редко сочетающимся с другими. Первоначально он писал преимущественно о войне – его наиболее известная повесть «В стальных грозах»[890] в 20–30-х гг. постоянно была в списках бестселлеров, в Веймарскую республику она была второй по общему тиражу после манновских «Будденброков». Стиль и дух фронтовой прозы Юнгера был диаметрально противоположен по духу и смыслу известному роману Ремарка «На западном фронте без перемен» и другим его книгам о войне. Наряду с книгами Ремарка («На западном фронте без перемен», 1929) и Юнгера («В стальных грозах», 1929) большую популярность имели появившиеся почти одновременно книги Эрнста Хемингуэя («Прощай оружие», 1929), Анри де Монтерлана («Сон»[891], эссе «Памяти павших при Вердене», 1928), Зигфрида Сэссуна («Мемуары охотника за лисами», 1930)[892], Эдмунда Бландена («Унтертоны войны», 1928)[893], Роберта Грейвза «Прощайте все», 1929)[894].

В отличие от указанных писателей и Юнгера, Ремарк у нас в стране был довольно популярен в 60–80-е гг., его много переводили на русский язык (первый перевод Юнгера на русском языке появился только в самом конце ХХ в.). Надо отметить, что Ремарка не любили многие его собратья по перу (к примеру, Томас Манн не переваривал Ремарка), считая его удачу и огромные тиражи случайностью или результатом