Наварин (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

перехватывали контрабандистов. Хватали всех: англичан и австрийцев, итальянцев и французов. Чтобы не злить лишний раз союзников, Гейден арестовывал суда их соотечественников на месяц на Поросе, а потом отпускал под клятвенное обещание.

В полную силу работала и призовая комиссия, составленная из самых уважаемых капитанов. Дел у комиссии хватало. Прежде всего надлежало учесть стоимость каждого захваченного судна и его товаров. Все надлежало строжайше задокументировать, а то потом судебных исков не оберешься! Затем следовало определить, куда деть захваченное судно и его товар – продать или оставить на нужды эскадры. После этого определялся и призовой процент захватившим это судно в соответствии с указанием Петра Великого – каждому чину свою долю. Только за первую половину 1829 года захваченный груз составил более 72 тысяч золотых рублей, огромную, по тем временам сумму. Учитывая, что определенный процент с этих денег получал каждый член экипажа от командира до юнги, то подчиненные Рикорда стали за время блокады вполне состоятельными людьми. Чтобы не разжигать недовольства у тех, кто не входил в состав блокадного отряда, Гейден стремился, чтобы в блокаде поочередно поучаствовали все суда эскадры.

– Получил процент себе, дай получить и товарищу! – говорил вице-адмирал особо ретивым командирам, пытавшимся под всеми предлогами, не покидать позиций у пролива.

Размолвок, впрочем, почти не возникало. Все делалось дружно и с желанием помочь друг другу.

Информация в отряде Рикорда была налажена прекрасно. За короткое время контр-адмирал создал весьма эффективную систему сбора информации о противнике. Золотые рубли легко заставили говорить самых неразговорчивых. Капитаны нейтральных судов, зная, что русский адмирал всегда хорошо принимает, а потом еще и вознаграждает за важные новости, всегда старались сами подойти к флагманскому кораблю и напроситься на визит. Попивая ром, они с удовольствием рассказывали обо всех новостях и сплетнях турецкой столицы. Зная, что Рикорда особенно интересует состояние турецкого флота, капитаны, находясь в Константинополе, усиленно собирали всю информацию о нем. А потому обо всем происходящем у турок контр-адмирал знал уже через два-три дня.

Громом среди ясного неба для всех моряков Средиземноморской эскадры стало известие о позорном пленении «Рафаила». Зато сколько радости доставило известие о героическом бое брига «Меркурий».

При очередной смене кораблей у пролива «Иезекииль» доставил Рикорду орден Анны 1-й степени, которым контр-адмирал был удостоен «за труды» по зимней блокаде Дарданелл. Получили награды и некоторые офицеры. Рикорд, положив свою звезду в шкатулку, ворчал:

– Надо бы матросам хотя бы по десятку Георгиев на корабль прислать, все ведь трудимся, сил не жалеючи!

Тем временем «союзники» демонстрировали свое особое отношение к туркам. В Дарданеллы направился британский фрегат «Блонд» с послом Гордоном на борту, следом за ним французский «Армида» с послом Гильемино. Оба судна шли с опущенными в трюмы пушками. Молча, пройдя мимо нашего отряда, союзники взяли курс на Константинополь, где их ждала торжественная аудиенция у султана.

В средине июня стали поступать сведения о том, что попытать счастья в сражении с русскими, якобы, хотят египтяне. Флот Магомет-Али-паши (4 линейных корабля, 7 фрегатов, 7 корветов и три десятка мелких судов) готов к выходу. А 60-тысячная египетская армия уже движется берегом на русско- турецкий фронт.

– И не сидится мамелюкам у своих пирамид! – качали головами наши офицеры. – Или Наварин уже позабылся! Пусть выходят – вдосталь водицей соленой напоим!

Не теряя времени, Гейден велел Рикорду, оставив у пролива мелкие суда, самому с линейными кораблями поспешить на соединение с ним.

26 июня южнее острова Ипсару (Псара) эскадра соединилась. Несколько дней линейные корабли усиленно отрабатывали маневрирование в генеральном сражении, но потом пришло известие, что тревога насчет египтян ложная. Флот Магомет-Али, по-прежнему, стоит в Александрии и даже не помышляет выходить в море.

– Петр Иванович! – прокричал в рупор Гейден, когда их корабли сошлись на параллельных курсах. – Разрешаю зайти на пару суток на Порос! Помоете людей в бане, оставите больных и нальетесь свежей водой, после чего, не теряя времени, опять к Дарданеллам!

– Понял! – отвечал Рикорд. – Спасибо за отзыв с позиции, хоть кости свои попарим!

Сам Гейден торопился в Навплию. Там вот-вот должно было состояться Народное собрание Греции, на котором предполагалось принять важнейшие законы и наметить курс внешний политики. Поэтому русской эскадре надлежало, во что бы то ни стало, явить свой флаг у Навоплии, чтобы поддержать президента Каподистрию в проводимом им пророссийском курсе. Впрочем, наша эскадра у Навоплии оказалась не единственной. И англичане, и французы тоже не упустили возможности показать свой флаг греческим депутатам. Помимо союзных эскадр в Навплии собралось большое количество всевозможных дипломатических особ и агентов.

– Господа, я счастлив, приветствовать вас на земле свободной Греции! – такими словами обратился к депутатам президент Каподистрия.

В своем выступлении он рассказал об успехах, достигнутых за полтора года его правления: о создании армии и флота, об освобождении больших областей у турок, о помощи союзников, о ликвидации чумы. Речь президента прерывалась аплодисментами. Затем собрание учредило сенат, назначило министров и постановило чеканить собственную монету.

– Сегодня день вашего торжества, господин адмирал! – поднял бокал шампанского при встрече с Гейденом французский командующий Розамель. – Однако Каподистрия не вечен, и куда после его ухода качнется маятник греческой политики еще не известно! А потому наш праздник еще впереди!

– До вашего праздника еще надо дожить, а сегодня мы на самом деле именинники! Я только что получил известие о том, что русская армия заняла Адрианополь и стоит в шестидесяти верстах от Константинополя! – с обворожительной улыбкой парировал Гейден.

– Что!!!? – лицо француза стало в одно мгновение белым как полотно, из наклоненного фужера лилось на паркет шампанское.

Спустя полтора часа французская эскадра на всех парусах уже спешила к Смирне, «чтобы оказать покровительство тамошним французским подданным», а на самом деле взять под контроль этот важный порт и не допустить туда русских.

Почти одновременно Гейден получил инструкцию министра иностранных дел Нессельроде. В инструкции говорилось о двух возможных вариантах развития событий. При первом, легком, турки просят мира, и мы садимся за стол переговоров. В этом случае эскадра остается на старых позициях. При втором варианте – турки упорствуют и продолжают войну. В этом случае Дибич должен будет двинуть свою победоносную армию прямо к Дарданеллам и Мраморному морю. Гейдену же надлежало со всей эскадрой сосредоточиться у пролива и ждать указаний главнокомандующего Дунайской армией.

Глава одиннадцатая

У врат Царьграда

Итак, русская армия стояла у самых ворот Царьграда. Это стало большой неожиданностью для всех, ибо никто в Европе не ожидал столь стремительного развития событий. Наиболее оперативно отреагировали на произошедшее в