Далайя - Абай Тынибеков

отступая шаг за шагом от наседавших на него двоих пиратов, рубанул мечом одного из них, замахнулся на второго, но поскользнулся на крови и, не удержавшись, упал за борт. Гамилькар, схвативший кем-то оброненный меч, яростно сражался с захватчиками, отступая к корме по правому борту.

Довольно быстро ряды обеих противоборствующих сторон почти вдвое уменьшились числом. К ужасу защитников триеры, с подошедшей униремы к ним на борт поднялось ещё полтора десятка пиратов, что и решило исход битвы.

Раненные Бронт и Гамилькар стояли на самой корме, прикрывая собой Форкиса. Ещё трое воинов находились чуть в стороне от них, по левому борту. Остальные воины и матросы погибли. Вся палуба была завалена телами и залита кровью. Повсюду слышались людской стон и хрипы. Высоко в небе кружили чайки, дополняя пронзительными криками и без того жуткие звуки на корабле.

– Смотри, – вдруг шепнул на ухо Бронта Форкис.

С востока к ним быстро приближались две униремы.

– Кажется, твои, – Бронт слегка задел мечом по ноге Гамилькара.

Тот оглянулся и посмотрел в их сторону. По его лицу уже было понятно, что всё обстоит именно так, как и предположил Бронт.

– Ну что ж. Это неплохо. Весьма кстати. Выходит, мы ещё поживём, – улыбнулся Гамилькар, вытирая рукой окровавленное лицо.

– Ты, может, и поживёшь ещё, – с трудом усмехнулся Бронт, морщась от боли от полученной раны в левом боку.

– Эй, вы, сдавайтесь, пока не поздно! Вам не уйти! – неожиданно для стоящих рядом, во всё горло выкрикнул Гамилькар.

В этот миг в их сторону бросилось несколько пиратов, которым тут же преградили путь трое оставшихся воинов.

Ещё мгновение – и они были бы сражены, но Гамилькар, не мешкая, бросился им на помощь. Следом за ним побежали и Бронт с Форкисом. Бой возобновился.

Рупилий, уже пришедший в себя и наблюдавший за приближением вражеских кораблей, перевёл взгляд на сражающихся. Видя, что его люди вот-вот изрубят горстку окружённых смельчаков, он повелел им остановиться. Подойдя к оставшимся в живых защитникам корабля, придерживая раненую руку, он внимательно всмотрелся в их лица.

Гамилькар, пошатываясь, стоял на одном колене. По его правой щеке от самой макушки обильно стекала кровь. Держась рукой за левый бок, бросив меч, склонившись, стоял Бронт. Форкис лежал рядом с ним, пытаясь поднять окровавленную голову, раз за разом делая это всё слабее, со стуком роняя её на палубные доски.

Египетские униремы были уже на расстоянии полёта стрелы, когда Рупилий по совету опытного Феогнида скомандовал одной группе пиратов идти на своём корабле навстречу врагу и задержать его приближение. Тут же с двух других пиратских унирем на борт триеры были подняты все рабы, быстро заменившие брошенных в воду измождённых гребцов с нижней палубы. Триера стала вновь набирать ход, сокращая расстояние до одной из вражеских унирем, и очень скоро пронзила её борт огромным тараном. Участь второго египетского судна была также вскоре решена. Ему не удалось избежать потопления пиратами.

Теперь на воде оставались три пиратские униремы и захваченная ими греческая триера.

Морское сражение завершилось к самому закату. Из всех защитников триеры в живых осталось всего три израненных человека, один из которых был совсем ещё юн.

Бросив якоря на ночь на месте прошедшего сражения, пираты наводили порядок на всех кораблях, готовясь провести на рассвете обряд похорон Эреба и других погибших собратьев.

* * *

Гамилькар, Бронт и Форкис находились на корме триеры. Ближе к полуночи юноша пришёл в себя. Все трое чувствовали себя прескверно. Полученные ими раны, со слов Бронта, осмотревшего их, оказались не очень опасными для жизни, но сильно кровоточили и были болезненны.

Частые всплески воды возвещали о сбросе за борт тел всех убитых защитников корабля, что действовало на пленников угнетающе.

Вскоре всяческие движения на судне затихли. Команда после тяжёлого дня расположилась на отдых. Мысли пленённых были весьма горестными. Каждый из них думал о том, что ожидает его с наступлением нового дня.

Ночная прохлада обдавала уставших людей свежестью, помогая им превозмочь боль и отвлекая от неприятных мыслей о предстоящем будущем. Плавное раскачивание корабля и тихий размеренный плеск редких слабых волн постепенно убаюкивали их, укачивая и заволакивая сознание мягким податливым туманом, забирая всё глубже в дремоту, заслоняя её густеющей пеленой страшную реальность, избавляя сердца от тягостных переживаний, расслабляя души спасительным сном. Прижавшись друг к другу, чтобы согреться телесным теплом, вскоре они уже крепко спали.

Рупилий, обессиленный долгим напряжением и болью в руке, также уснул, отбросив до утра все свои планы. Даже мысль о гибели родителя отодвинулась в нём куда-то вглубь под натиском ужасного измождения. «Прости, отец, но во мне сейчас нет сил скорбеть по тебе. Я всё знаю, всё понимаю, но ничего с собой пока поделать не могу. Дай мне немного отдохнуть», – бормотал он, погружаясь в царство Морфея.

* * *

– Форкис, просыпайся. Только тихо, не шуми, – услышал юноша шёпот Бронта в самое ухо.

– Что случилось, Бронт? – также прошептал он спросонья, не понимая происходящего.

Звёздное небо низко нависало над мачтой, отбрасывая тусклый свет по всему кораблю.

Гамилькар сидел у самого борта, вглядываясь за него.

– Ты можешь плыть? – спросил Бронт.

– Да, – Форкис повернулся на бок и пополз за ним.

Приподнявшись над бортом возле Гамилькара, юноша чуть не ахнул, но его рот вовремя был зажат ладонью Бронта. Две триеры, чернея мощными корпусами, словно призраки, бесшумно стояли в небольшом отдалении.

– До них доплывёшь? – шепча, спросил Гамилькар.

– Да, – вновь ответил Форкис.

– Главное, нужно очень тихо спуститься в воду и как можно дольше держаться под ней, – взглянув ему в лицо, произнёс мужчина.

– А где эти, остальные? – спросил юноша, кивая назад, имея в виду другие корабли пиратов.

– Они там, сзади. Отошли немного. Насколько я помню, из них только на одном есть гребцы, – ответил Бронт.

– А почему наши не атакуют? – удивился Форкис.

– Боятся навредить, – непонятно прошептал старший товарищ.

– Ну, всё. Нам пора. Сперва ты. Это ваши корабли, и тебя с них должны сразу узнать, – Гамилькар посмотрел на Бронта. Быстро переведя взгляд на Форкиса, он добавил: – Затем ты. Я замыкаю. Вперёд.

Бронт, зацепившись за борт, перелез через него и повис над водой на высоте в три своих роста. В этом месте не за что было держаться, и он, стараясь быть как можно тише, соскользнул в воду. Следом за ним, не мешкая, поочерёдно покинули судно и Форкис с Гамилькаром. Всё удалось без лишнего шума.

Вынырнув на довольно большом расстоянии от корабля, они все трое размашисто поплыли к триерам,